За гранью грань - Ольга Романовская

Руки тряслись, но, закусив губу, я приступила к чистке. Делать ее полагалось ментальным огненным ножом – инструментом, доступным только магам-целителям. Он требовал точности, умения и сосредоточенности.

«Пожалуйста, помогите! – потянулась к сознанию навсея. – Мне нужно, чтобы вы заснули и сняли внутренний щит. Клянусь жизнью, я пришла с миром!»

Пальцы уперлись в единственную преграду, отделявшую от сгустков черноты и крови. Мне не сотворить нож, не запустить пальцы в склизкую массу внутренностей, пока стоит внутренний щит. Некоторые маги его никогда не снимают, чтобы обезопасить себя от сторонних вторжений. Геральт щит убрал, и, не ожидавшая такой поспешности, я ухнула в черноту яда. Продышавшись, вытянула ладонь и сжала светящийся маленький ножик без ручки. Со стороны он напоминал бритву, только тоньше и острее. Удобно перехватила его и принялась за работу. Яд глубоко въелся в ткани, приходилось действовать ювелирно, чтобы ничего не повредить. Черные ошметки въедались в кожу рук, вызывая жжение. Но я терпела и чистила дальше.

Навсей, кажется, потерял сознание, во всяком случае, не реагировал на любые раздражители. Даже лучше.

Не знаю, сколько минуло времени, когда, измотанная, с искусанными от боли губами, вычистила всю скверну. Теперь пришло время для целительства. Пальцы стягивали ткани, опутывали золотистым сиянием и сращивали. С темными проще: регенерация мощная, держать приходилось всего пару минут, и все, ранка затянулась.

Наконец, аура. Измотанная, штопала ее из последних сил, пошатываясь от усталости. В итоге схалтурила и, вернувшись обратно в тело, рухнула на лестницу рядом с навсеем. Все же я хрупкая шестнадцатилетняя девушка, мои ресурсы ограничены. Ничего, полежу немного и доделаю. Заодно зубы подправлю.

Вздрогнула, почувствовав взгляд Геральта. Зеленые глаза смотрели уже осмысленно, внимательно так и с недоумением.

— Опять глупая ланга, да? – устало вздохнула, смежив веки. Пусть оскорбляет, ругает – плевать. Даже если убивать начнет, не пошевелюсь. – Подставилась, раскрылась и всякое такое.

Навсей молчал, просто смотрел, а потом хрипло спросил:

— Почему?

— Что — почему? – не поняла я.

— Ты знаешь, — так же чуть слышно пояснил Геральт и попросил: — Воды!

Позвала слуг, те не отреагировали. Неужели так хозяин запугал? Пришлось самой идти на кухню, а потом поить темного, следя, чтобы не делал больших глотков.

— Спасибо.

Такого точно не ожидала, как и последовавшего после, очевидно, жеста ласки: Геральт засунул пальцы между моих, накрыв сверху ладонью. Думала, в глазах у него тоже тепло – нет, пустота. Ладно, после издевательств любая мелочь приятна. Интересно, существуют ли у темных долги чести? Я ведь ему жизнь спасла. Дважды.

Слуги боязливо сгрудились у дверей в холл и на межэтажной площадке, но подходить не решались. Звала так и эдак – ни в какую. Пришлось просить навсея отменить прошлый приказ. Тот не ответил, только шевельнул рукой. Мир вокруг закачался, поплыл, и я оказалась сидящей на полу в огромной спальне в черно-красных тонах. Выглядела она зловеще, изображения скалящихся звериных морд на столбиках кровати только усиливали чувство тревоги.

Навсей лежал у моих ног, весь в испарине. Чуть мерцало на пальце кольцо с печаткой. Понятно, местный портал. А это – спальня Геральта. Непохоже на семейный альков, скорее наоборот, казалось, будто очутилась в мрачном замке, даже камин имелся.

Пока осматривалась, Геральт немного пришел в себя и попытался сесть. Закончилось все протяжным стоном и шишкой на затылке. Ну куда ему, он же лежачий! И тяжелый: волочить к кровати пришлось мне, не на полу же бросать.

На светлую шкуру неизвестного хищника, брошенную у постели, ступила в чулках: пожалела портить. Мех оказался на редкость приятным, мягким. Точно такая же шкура, но чуть поменьше, брошена у камина рядом с подставкой для разных странных вещиц из кожи и металла.

— Не надо, я сам, — неожиданно воспротивился попыткам водрузить себя на кровать навсей. – Придержи!

На кровать, широкую, с горой подушек, на которой бы легко поместились четверо, если не пятеро, Геральт забирался долго и мучительно. Он оперся руками о раму каркаса и попытался подтянуться. Сил не хватило, но навсей не сдавался и добился-таки своего. Ноги закинула уже я, сапоги (уходя, темный переобулся) стягивала тоже я, равно как одежду. Не всю, только верхнюю. Навсей все это время не двигался, только шумно часто дышал, превратившись в податливую куклу.

Однако рано обрадовалась. Стоило наклониться, чтобы закончить работу с аурой, как Геральт повалил на себя. Губы настойчиво прошептали: «Целуй!» Ударив наглеца локтем в живот, вскочила. Немыслимо! Он при смерти о плотских удовольствиях думает?!

— Ты не поняла. — Показалось, или Геральт потешался? – Мне нужна сила, иначе не взять, только через поцелуй. Тут общественного хранилища нет, придется твоей питаться.

Замялась и покраснела. Знаю об этом способе, но он опасен, темный легко мог завладеть сознанием. Хватит того, что недавно Геральт использовал в качестве передатчика. Помню, чем все закончилось. Да и не целовалась прежде с мужчинами, страшно и боюсь неправильно сделать. Наверное, их не так, как родителей, целовать положено. Никогда не интересовалась данным вопросом.

Вперила взгляд в покрывало. Какое оно занятное, тканное, с серебряной нитью.

— Дария, я не кусаюсь. – Точно издевается! – Я впустил в сознание и требую того же. Или все лечение насмарку.

Геральт с трудом перевернулся на бок и, нашарив подушку, подпихнул под голову. Пальцы у него белее снега. Со лба к подбородку стекали капельки пота.

Решившись, склонилась над темным и потянулась к губам. Я ожидала нескромного поцелуя, а не вышло никакого. Геральт оказался безучастен, просто разомкнул горячечные губы, чтобы слияние состоялось. Меня окутало на-ре, вошло внутрь и парализовало. Я не могла разогнуться, оторваться от губ навсея и прилегла рядом, позволяя черпать силу. Легкая слабость и головокружение свидетельствовали, процесс пошел.

Все оборвалось резко и неожиданно, отозвавшись острым приступом головной боли.

Навсей задышал ровнее, даже улыбнулся – не зло, а устало. Пальцы погладили щеку, а рука снова легла на талию.

— Лежи, — приказал он. – Не хочу рисковать до прихода врача.

То есть навсей мне доверял?! Не понимаю его логики, хотя в подобной ситуации не выбирают. Да и я доказала, что очень плохая светлая.

В итоге лежала рядом, нервничая от тепла сползшей руки на бедре, и вслушивалась в дыхание навсея. Он, кажется, заснул. Пошевелилась, собираясь встать, — не тут-то было! Геральт недовольно заворчал и больно ущипнул. Пришлось снова положить голову на покрывало. Так я пролежала не меньше часа, в неудобной позе, между прочим. Зато видела изменения цвета кожи темного, благо ладонь по-хозяйски устроилась на бедре. Жилки исчезли, белизна тоже. Видимо, потом я тоже задремала, потому что проснулась от звука незнакомого голоса.