Замок - Елена Волкова

Остатки зеркала на стене отразили посветлевшее небо: противоположная стена была вся из больших окон, и свет щедро проникал в помещение.

Ксавьер Людовиг чувствовал себя больным. "Это не слабость и не болезнь, — понял он. — Это приближение рассвета. Ведь я теперь вампир. Солнечный свет… Я могу покончить с собой!"

Шатаясь, он прошел через зал и толкнул дверь на террасу, обе створки распахнулись. Небо было синим, нежно-бирюзовым на востоке, слабо розовеющая полоска обозначилась над горизонтом, звезды померкли.

"Первый солнечный луч коснется меня и я сгорю. Интересно, что я почувствую в этот момент? Будет ли это долго и мучительно или все произойдет очень быстро? Жаль. Столь о многом мечтать и столь мало успеть. Как жаль!.."

— Господин! Господин! — услышал он вдруг знакомый голос. — Вот Вы где! Слава Богу, Вы живы! Я уж Вас обыскался!

Это был слуга-ординарец. Он наконец-то очнулся, выбрался из разгромленной и залитой кровью кухни и отправился разыскивать своего господина. В правой руке он сжимал огромный кухонный нож. Он был хороший слуга и никогда не бросал хозяина в тяжелые минуты.

Ксавьер Людовиг обернулся. Не думая о том, что делает, отступил в тень и вложил саблю в ножны. Странное волнение охватило его, дрожь пронизала тело, как судорога, он почувствовал прилив сил. Но также он почувствовал, как челюсти его налились тупой, горячей болью и он понял, почему вампиров изображают и описывают такими: рычащими, с оскаленными клыками и искаженными лицами — ему захотелось повести себя так же. Он почуял человека! "Вот, значит, как это бывает!.." Изо всех сил он сжал зубы; клыки вонзились в десны, рот наполнился кровью. Ему пришлось сглатывать ее, чтобы она не вытекала изо рта и не показалась на губах и чтобы не захлебнуться.

Слуга ничего не замечал и приближался, держась левой рукой за голову и причитая:

— Что же это, господин? Нечистая сила! Надо послать за священником. И собрать людей, вооружить. Может, какой-нибудь подсвечник перелить на пули, а? Вы-то лучше знаете, что делать. Надо найти этих тварей, они где-то недалеко, днем-то они ничего не смогут сделать…

— Стой! — крикнул ему Ксавьер Людовиг. — Не подходи ко мне!

Слуга остановился в недоумении.

— Стой там, где стоишь, и, не колеблясь, убей меня, если возникнет необходимость! — ему было трудно говорить, клыки мешали, и он испытывал внезапный и невероятно сильный — нечеловеческий! — голод, от которого мутился рассудок; он едва сдерживал себя. — Сходи за священником. Пусть сделают все, что необходимо. Все, чтобы погибшие не стали вампирами. Пусть всех отпоют, как положено, полную литургию, сегодня же! И всем чеснок в гробы, обвязать серебряными цепями. На цепи можете порезать все фамильное серебро. А теперь иди! Иди же! — и он впился зубами в жесткий манжет камзола.

Слуга, застывший с полными ужаса глазами, медленно опустил левую руку в карман штанов, вытащил оттуда головку чеснока и откусил, шурша неочищенной шелухой.

— Господин, — пробормотал он растерянно. — И Вы? И Вас тоже?.. Как же мы теперь? Что же нам теперь делать?

— Я сказал, что делать! Выполняй!

Слуга вздрогнул, повернулся и торопливо пошел прочь, на ходу громко читая молитву и жуя чеснок.

Ксавьер Людовиг смотрел ему вслед и думал: "Я не могу умереть сейчас. Я не вправе этого делать, пока эти твари бродят по округе и убивают людей, а приглянувшихся им превращают в себе подобных. Когда-то замок Кронверк был мощным укреплением, защитой для всей округи…"

Он добрался до своей спальни, закрыл дверь на ключ и даже заложил кованый засов, который много лет не использовался и потому с трудом проворачивался в петлях. Ставни на окне были плотными, но тонкие лучики света все равно проникали сквозь крохотные щелки. Один из лучиков освещал на полу какой-то маленький блестящий предмет. "Монета, что выпала накануне из кармана", — вспомнил Ксавьер Людовиг и нагнулся, чтобы подобрать. Он взял предмет в руку раньше, чем успел разглядеть его, потому что не сомневался, что то была монета, тут же бросил его снова и замахал обожженной ладонью, будто схватил маленький уголек из камина.

— Что это такое?!

Это оказался его нательный крест, который он носил, не снимая, много лет. Шнурок был порван. "Крест оборвался… Многие считают это недобрым знаком. Вот, так оно и вышло, хуже не придумать. Сколько раз хотел заменить шнур серебряной цепочкой!.." Ксавьер Людовиг накрыл лежащий на полу крест подушкой, а на ставни набросил снятое с кровати покрывало.

Он бросился на кровать, ему хотелось рыдать и рвать простыни зубами, слезы отчаяния душили его. "Плачь! Плачь! — раздался в его голове насмешливый, неизвестно кому принадлежащий голос. — Молодой и он же, судя по всему, последний граф Кронверк — вампир!.. Ну, если Вы, господин граф, ничего больше не в состоянии предпринять, можете лежать здесь и проливать слезы. А также дожидаться, когда люди с осиновыми кольями и серебряными пулями придут за Вами!"

Он вскочил и сел на кровати. "А ведь верно! Ведь они будут искать и меня! Возможно, меня — в первую очередь! Что же делать? Надо спрятаться. Как противно прятаться, разве я трус?"

Он встал и зашагал по комнате, пытаясь сосредоточиться и составить план действий.

"Возьми себя в руки, Ксавьер Людовиг, — говорил он себе. — Ты попал в засаду, ты окружен врагами, что ж, не в первый раз. Нужно прорываться и при этом уничтожать, уничтожать, уничтожать врагов! А умереть всегда можно успеть — выйти на солнечный свет — и все кончено. Но будет ли это смерть со славой, если при этом ты оставишь округу на растерзание тварям? И сколько их всего? Скольких я видел? Пятерых? Шестерых? Не исключено, что где-то есть еще… Что я знаю о вампирах? То же, что и все: они боятся серебра и креста, не выносят чеснока. Убить их можно святой водой, серебряной пулей или вонзив в сердце осиновый кол. Также для них смертелен солнечный свет. Но я не могу прикоснуться ни к серебру, ни к кресту, ни выйти на свет. Может быть, люди справятся сами? А если вампиров не пять и не шесть, а гораздо больше?.. Книги! Старые записи, архивы предков! Возможно, кто-либо когда-либо что-либо слышал и есть другие средства…"

Дверь из его спальни вела в кабинет, который в свою очередь сообщался с библиотекой. Там были выходы и в коридор, но они были заперты на ключ — ни старый граф, ни госпожа графиня не читали других книг, кроме Библии. "У меня есть несколько часов", — решил Ксавьер Людовиг и открыл дверь кабинета из своей спальни.

Но при взгляде на полки, уставленные томами разных размеров, отчаяние вновь охватило его: "Разве я успею хотя бы бегло просмотреть все эти книги?! А самые старые, где рукописный текст и каждая строка — как кружевная лента? Понадобятся даже не дни — недели, чтобы прочесть их! В моем же распоряжении всего несколько часов. Скоро здесь будет полно народу… Потайные ходы! Эта тварь проникла в мою спальню через потайной ход!"