Лютня и всё такое - Мария Галина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Пошли быстрее, — Лютик стиснул нежную ручку чужой девочки и прибавил шагу.
— Лютик, что там? — забеспокоилась Эсси.
— Я думаю, нехорошие люди, — рассудительно сказала девочка.
— Верно, — согласился Лютик, ища глазами подходящее укрытие, — нехорошие люди.
— А разве вы их не убьете?
— Чем? — сухо спросил Лютик, — вот этой лютней?
— А кинжала у вас разве нет? Мне гувернантка читала про приключения благородного разбойника Орландо. Этот Орландо, когда на него напали целых десять неблагородных разбойников…
— Помолчи, пожалуйста, — сквозь зубы сказал Лютик. В тени массивной, сложенной из камней ограды, он застыл, другой, свободной рукой сделав знак Эсси, чтобы она тоже остановилась, и прислушался.
Звон стекла раздался снова, но уже чуть дальше. Еще дальше. Потом — дальний женский крик.
— Ну чего ты от меня хочешь, чего? — уныло пробормотал Лютик, поймав взгляд Эсси.
— Ничего, — та чуть пожала плечами.
Я не ведьмак, думал Лютик, пытаясь смирить колотящееся сердце. Я не борюсь с чудовищами. Не вступаюсь за слабых и угнетенных. Я трусоват, если честно, но поэту можно быть трусоватым. Специфика профессии. Слишком развитое воображение. А война никогда не кончается. И все чаще и чаще чудовищами оказываются люди…
— Они же тоже обречены, — печально сказала Эсси, — неужели они этого не понимают?
— В том-то и дело, что понимают. Пошли. Только тихонько. И держись ограды, Эсси. Видишь, какой густой плющ…
— Уже скоро, — сказала девочка, — а мы прячемся, да? Благородный разбойник Орландо тоже прятался. Когда его преследовали слуги барона Чернолесского… Он вырыл себе такую маленькую пещерку… своим кинжалом… А доктор тоже красивый. Почти как благородный разбойник Орландо. Только старый. Вроде вас.
— Вот спасибо, — рассеянно отозвался Лютик, прислушиваясь к дальним шумам. Черный дым, валящий из ремесленных кварталов, уже стоял плотной стеной, и хотя еще не добрался сюда, вверх, благодаря вечернему бризу, в воздухе ощутимо пахло гарью.
Доктор оказался молодым и красивым — каким и положено быть доктору богатого квартала, у него были роскошные, однако, аккуратно подстриженные кудри и роскошный жилет. Выезд у него был тоже роскошный, прекрасная пара, подумал Лютик, прекрасная. И он как раз садился в коляску. Коляска была тоже неплохая, хотя и без особых излишеств.
— Драпаете? — Лютик заступил дорогу и взялся за удила — делаете ноги? Рвете когти?
— А что прикажете делать? — доктор моментально оценил ситуацию и выбрал доверительный тон. Голос у него тоже был красивый. — Это чума. Причем свирепая. О такой я и не читал даже. Стопроцентная смертность. Им уже не поможешь.
— Но облегчить страдания…
— Вы вообще-то кто? — хмуро спросил доктор.
— Поэт. Какая разница?
— Ну так вы должны болеть всей болью мира. А тоже драпаете.
— Я не клялся врачебной клятвой…
— В задницу клятву, — доктор покосился на лежащий на сиденье кнут, — говорю же, им не поможешь. Никому не поможешь.
— Сударь! — девочка отпустила руку Лютика и выбежала вперед, — господин доктор! Вы помните меня? А я вас хорошо помню. Вы приходили к моей маме! Я Мисси Гольдбах!
— Как же, деточка, помню, — доктор явно про себя желал, чтобы у Мисси Гольдбах была не такая хорошая память.
— Мама больна, — тараторила девочка, явно обрадовавшаяся при виде знакомого лица, — а служанка куда-то делась. Я думаю, умерла. Или убежала. Я хотела послать за вами, а тут эти добрые люди любезно предложили проводить меня, хотя было так страшно, так страшно…
— Все это очень интересно, — доктор осторожно потянул вожжи, поскольку Лютик все еще не отпускал удила, — но я тороплюсь, детка…
— Вы совсем сволочь? — тихо спросил Лютик.
— А вы? — так же тихо спросил врач, глядя ему в глаза.
Потом, помедлив, сказал:
— Ладно. Знаешь что, детка… Закатай рукавчик. Поверни ручку вот так…
— Зачем?
— Это… в медицинских целях. Вроде, чисто. Нет, определенно чисто. Ладно, полезай сюда.
— Вы… — девочка задохнулась от восторга и машинально сделала книксен, — возьмете меня с собой? В коляске? Правда?
— Она богатая наследница, — задумчиво проговорил доктор, обращаясь к Лютику, — и скоро войдет в возраст.
— Тетя Агата, — подтвердил Лютик, — тоже так говорила.
— Там деньги в Нильфгаардских банках. И немалые. Если удастся подтвердить права на наследство… Мой брат — стряпчий.
— Вы правда на мне женитесь? — девочка тем временем деловито вскарабкалась на подножку, и уселась, расправив складки накрахмаленной нижней юбки.
— Со временем, — рассеянно сказал врач.
Лютик отпустил удила и отступил в сторону. Врач вздохнул и подобрал вожжи.
— Я не совсем безнадежный негодяй, — сказал он тихо, — но они обречены. Мой помощник сегодня не пришел. Аптекарь… в общем, ясно.
— Ага, — брезгливо согласился Лютик, — ясно.
— Тогда прошу прощения, мэтр. — Врач тронул коляску. — И вы, сударыня. Остаюсь вашим поклонником.
Они смотрели, как экипаж все быстрее несется по мостовой. Доктор отлично управлял парой, копыта слаженно высекали искры, и девочка, обернувшись, махала им ладошкой, пока не скрылась за углом.
— Она что, совсем не жалеет? — удивилась Эсси. — Что оставила умирающую мать?
— Потом, лет черед десять. Когда отрастит совесть. Если отрастит вообще. Ну и если выживет конечно.
— Это… какое-то маленькое чудовище!
— Просто ребенок. Ты идеалистка, куколка. Всегда была идеалистка. Это и по песням твоим видно. Я всегда говорил тебе, цинизм, это как перчик… без него пресно. А ты…
— Ох, да помолчи.
Запах гари теперь чувствовался отчетливо, потому что пылало уже неподалеку, над одним из особняков поднимался столб трепещущего от жара мутного воздуха.
— Тем более доктор, — продолжал рассуждать вслух Лютик, — они все циники. А этот еще и подонок, конечно. Видно мечтал сколотить капиталец, пользуя от мигрени скучающих дам. Вроде этого, твоего, с кушеткой… Они-то выберутся из города, можешь мне поверить. А вот с нами проблематично.
— Почему?
— Оглянись.
— Их всего-то человек восемь, — пренебрежительно сказала Эсси, — благородный разбойник Орландо справился бы с ними одной левой.
— Пижон этот ваш Орландо… Давай, куколка. Раз-два… руку, руку давай! Побежали!
Они перепрыгнули через изящный парапет, оказались на чужом заднем дворе, потом за воротами, потом в чистеньком проулке, куда выходили глухие задворки других приличных домов… Укрыться тут положительно было негде.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});