Гражданская война. Генеральная репетиция демократии - Алексей Щербаков

7) Равным образом отменяется титулование офицеров: ваше превосходительство, благородие и т. п., и заменяется обращением: господин генерал, господин полковник и т. д.

Грубое обращение с солдатами всяких воинских чинов и, в частности, обращение к ним на «ты» воспрещается, и о всяком нарушении сего, равно как и о всех недоразумениях между офицерами и солдатами, последние обязаны доводить до сведения ротных комитетов.

Настоящий приказ прочесть во всех ротах, батальонах, полках, экипажах, батареях и прочих строевых и нестроевых командах.

Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов

Этим приказом был запущен механизм развала армии. Теперь солдаты могли совещаться — идти им в атаку или ну ее на фиг… Причем очевидно было, что приказ должен распространяться не только на Петроградский гарнизон. Документ вышел в девяти миллионах экземпляров — при том, что под ружьем находились 11 миллионов солдат. То есть буквально — он должен был дойти до каждого.

При желании в этом можно видеть очередные коварные происки врагов России, однако на деле все проще. Как это часто бывает в политике — приказ работал на сиюминутную ситуацию. Обитатели Таврического дворца продолжали бояться того, что на них кто-нибудь из фронтовых генералов двинет войска. А ведь теоретически какой-нибудь генерал и мог бы…

Кроме того, руководители Совета были сугубо штатскими интеллигентами. А в те времена интеллигенты, да еще и левых взглядов, армию не любили и не считали нужным интересоваться, как она устроена. Подобные товарищи могли читать Гегеля и Маркса в подлиннике — но не знать, чем капитан отличается от штабс-капитана. Кроме того, значительную часть депутатов Совета составляли солдаты! Причем из запасных частей, то есть не фронтовики. Покажите мне солдата, который любит дисциплину.

Но что самое смешное — так это то, что Временное правительство, сплошь состоящее из оборонцев, то есть сторонников продолжения войны, покричав «мы тут ни при чем», тем не менее приказ… поддержало! Понять их мотивы трудно, а оправдания, последовавшие уже в эмиграции, выглядят неубедительно. К примеру, Керенский утверждал, что это было необходимо, так как в армии было много контрреволюционеров. Хотя никакой контрреволюции по отношению к Февралю не существовало. Вообще. Видимо, просто-напросто Временное правительство опасалось связываться с Советом.

Впрочем, «временные» явно решили не отстать от Совета, потому что тоже начали чудить. К примеру, они продолжили разваливать армию уже собственными силами.

«В этом плане особенно красноречивы действия А. И. Гучкова, ставшего военным министром Временного правительства. Он был человеком умным и решительным, близким к армии и имевшим очень высокий авторитет среди офицерства и генералитета. Тем не менее он, следуя логике процесса, давал распоряжения и приказы, разрушавшие армию (например, за март было уволено около 60 % высших офицеров)».

(С. Кара-Мурза, писатель)

Кстати, а не из этих ли уволенных были красные командармы и начальники штабов, которые в итоге разбили и Колчака, и Деникина?

Проявили себя «временные» и в других областях. Особо отличился Керенский, первоначально занимавший пост министра юстиции. Он «пробил» решение о всеобщей амнистии. То, что выпустили всех, в чьих действиях был хоть какой-то намек «на политику», — это понятно. Но заодно с политическими освободили и уголовников. Керенский объяснял это тем, что, дескать, все освободившиеся урки отправятся добровольцами в армию. Ага, конечно! Они отправились заниматься любимым делом — воровать и грабить. Скорее всего, Керенский таким образом просто облегчал себе жизнь — не болела голова о содержании тюрем. Тем более что тюремную систему надо было как-то реорганизовывать.

Но еще один его шаг логическому объяснению не поддается. Вдобавок к амнистии Керенский полностью развалил правоохранительную систему (точнее, добил, потому что революция и так нанесла по ней страшный удар). Так, к примеру, он запретил использовать в следственной работе информаторов, заявив, что «это недостойные методы для демократической страны». Хотя любой опер, и тогдашний, и сегодняшний, объяснит, что большинство преступлений раскрываются не методом дедукции, а с помощью «барабанов»[25].

Что уж говорить об отдельном корпусе жандармов, который разогнали полностью. Сформированная милиция была абсолютно беспомощна, никто ее всерьез не воспринимал. Взамен же жандармов, которые при царе занимались политическим сыском, вообще ничего не создали. Из спецслужб в России осталась одна лишь военная контрразведка — но она и при царе работала отвратительно. Кстати, Керенский впоследствии сам в свою яму и попал. Когда у него начался конфликт с большевиками, он им ничего противопоставить не смог.

Проведя первые реформы… Чем, кроме реформ, могут заниматься демократы? Правильно. Начали воровать. Конечно, воровали и раньше, и немало. Но теперь и вовсе никаких сдерживающих факторов не осталось.

Вот выдержка из доклада министра юстиции Временного правительства В. Н. Переверзева на III съезде военно-промышленных комитетов в мае 1917 г.:

«Спекуляция и самое беззастенчивое хищничество в области купли-продажи заготовленного для обороны страны металла приняли у нас такие широкие размеры, проникли настолько глубоко в толщу нашей металлургической промышленности и родственных ей организаций, что борьба с этим злом, которое сделалось уже бытовым явлением, будет не под силу одному обновленному комитету металлоснабжения.

Хищники действовали смело и почти совершенно открыто. В металлургических районах спекуляция создала свои собственные прекрасно организованные комитеты металлоснабжения и местных своих агентов на заводах, в канцеляриях районных уполномоченных и во всех тех учреждениях, где вообще нужно было совершать те или иные формальности для незаконного получения с завода металла. Новый строй здесь еще ничего не изменил… организованные хищники так же легко и свободно обделывают свои миллионные дела, как и при прежней монархии… При желании можно было бы привести целый ряд очень ярких иллюстраций, показывающих, с каким откровенным цинизмом все эти мародеры тыла, уверенные в полнейшей безнаказанности, спекулируют с металлом, предназначенным для обороны страны».

То же произошло и с коррупцией. Теперь это делалось совершенно открыто. Вокруг министерств развелось огромное количество всяческих комиссий, которые откровенно занимались «откатами». Словом, все так же, как было у нас в начале девяностых.

Ну и, естественно, в стране бушевала полная свобода слова. Начали все, понятное дело, с обличения царского режима. Особенно досталось императорской семье и ее связям с Григорием Распутиным — тут можно было нести все что угодно. Чтобы понять, что из себя представляла тогдашняя «гласность», можно прочесть роман В. Пикуля «Нечистая сила»[26]. Автор ничего в этом романе не придумал. Большинство фактов он взял из изданий 1917 года.

Но если бы дело ограничилось освещением «темных пятен истории»… Вскоре ошалевших от «гласности» журналистов стало заносить за все границы. К примеру, эсеровская «Воля народа» восторгалась высоким боевым духом немецкой армии и подвигами ее летчиков. (Замечу, что эсеры были за продолжение войны.) Представьте, для сравнения, что в демократической Англии в 1942 году какая-нибудь газета напечатала бы статью о подвигах бойцов танковой дивизий СС «Мертвая голова»… Редактора посадили бы на следующий день и дали бы лет десять. Сажали и за меньшее.

…Некоторое время в обществе царила эйфория по поводу обретенной свободы. Но все проходит, прошла и эйфория — и начали вылезать главные вопросы, из-за которых-то смута и началась.

Есть вопросы — нет ответов

Два основных вопроса, волновавших большинство населения России — это мир и земля. Крушение монархии было воспринято с таким энтузиазмом прежде всего потому, что народ полагал: новая демократическая власть сумеет решить наболевшие проблемы. Но эти иллюзии быстро рассеялись.

В апреле военный министр А. И. Гучков заявил на большом совместном заседании Временного правительства и Исполкома Петроградского Совета: «Мы должны все объединиться на одном — на продолжении войны, чтобы стать равноправными членами международной семьи».

Обратите внимание — речь уже не идет ни о каких черноморских проливах, да и вообще о каких-то внятных стратегических целях. Класть сотни тысяч людей, чтобы стать какими-то там «членами»?

Разумеется, реальные причины были более приземленными. Временное правительство целиком и полностью зависело от союзников. Россия к этому времени задолжала им 7 745 миллионов рублей, так что деваться было некуда.