В путах времени - Анатолий Шалин

— О! Наконец-то мы собьем спесь с этих варваров! — воскликнул Бомз. Ваше Высочество, вы хотите настигнуть оторвавшийся отряд, идущий к югу?

— Идиот! — рявкнул Клай. — Зачем нам мизерный отряд, когда есть возможность разгромить основное войско Царя! Те десять тысяч от меня не уйдут, а вот ты, если промедлишь еще минуту с выполнением моих приказов, будешь жалеть о своей нерасторопности весь остаток жизни, которую я тебе постараюсь-таки укоротить! Ясно?

— Вполне… — проблеял комендант и побежал отдавать распоряжения.

Вскоре все войско ронгов пришло в движение.

Вперед были отправлены отряды всадников.

Легионы построились.

Шли почти всю ночь. Перед самым рассветом Кальт объявил большой привал. Солдаты отдыхали до полудня, затем вновь колоннами двинулись вперед.

Глава 11. Битва

На третьи сутки после выхода из крепости войска ронгов спустились в цветущую Розовую долину, где был расположен главный лагерь царя.

Разведка у Кальта работала хорошо, на подкуп сановников Мигу из числа скрытых соперников царя ронги золота не пожалели, в результате, помимо обычных наблюдений собственных шпионов, Кальт располагал достаточно подробными сведениями о противнике. В то же время самому царю через тех же подкупленных сановников обильно поставлялись любые слухи о войске ронгов, кроме истинных.

Введенный в заблуждение медлительностью Кальта, царь совершенно не ожидал столкнуться с ронгами на пороге своего лагеря. На рассвете, когда окрестные горы и саму долину еще окутывал густой туман, Мигу донесли о появлении вблизи лагеря передовых отрядов конницы ронгов.

Мигу и в прошлые годы был наслышан о наглости ронгского полководца, но это появление легионов Кальта в получасе ходьбы от вахского лагеря казалось царю явным безумием. Мигу прекрасно знал, что, какова бы ни была сила ронгского войска, оно числом солдат в три раза уступает его собственным войскам.

Медленно из-за гребня скалистого плато выплывал багровый шар Тиуса, утренний ветерок разгонял клочья тумана, развевал знамена ронгских легионов.

— Безумец! — закричал Мигу, всматриваясь в колонны легионеров, выходивших в открытое поле из леса. — Я собирался осадить его крепости, а он сам пришел ко мне! — Царь яростно сверкнул глазами. — Трубите сбор! Скачите к своим отрядам! Сегодня будет черный день для ронгского императора!.. Моего коня!

Пока в лагере царя трубили тревогу, облачались в доспехи, оседлывали коней, готовили оружие и строились, Кальт двумя головными легионами поспешил занять высоту, господствующую над позициями царской конницы, между тем как всадники Кальта фланговой атакой отвлекли внимание неприятеля от этого маневра. Два других легиона под командованием Гори ударили по левому крылу вахского войска. Завязался бой и на правом фланге, и лишь в центре царского войска самые сильные и многочисленные полки вынуждены были бездействовать, зажатые с двух сторон своими же частями. Сам ронгский полководец не спешил покинуть выгодную позицию на пригорке, провоцируя нападение врагов и штурм высоты.

Мигу слишком поздно сообразил, в каком неудобном положении оказалось его войско, огромная численность которого не позволяла быстро перераспределить силы. Кальт выбрал, в общем-то, вполне разумную тактику своими сравнительно небольшими отрядами атаковал наиболее слабые части царского войска и быстро перехватил инициативу. Царь еще только прикидывал, как лучше перестроить центр, чтобы помочь флангам, когда конница ронгов, проделав обходной маневр, врезалась в тыл противника. И не успели вахские офицеры развернуть лучников и кавалерию, чтобы отразить это нападение, как с проклятой высоты, так неосмотрительно подаренной ронгам перед битвой, устремились на центр легионы под командованием самого Кальта.

Треск разрываемых доспехов, лязг копий, удары мечей, вопли раненых, ржание и топот копыт слились в дикий многозвучный шум битвы. Еще час назад спокойную, зеленую долину теперь заволокло пылью и дымом сигнальных костров.

Вскоре Мигу, наблюдавшему с лагерного холма за ходом сражения, стало ясно, что битва проиграна. Царь готов был рвать на себе одежду и волосы — так глупо, невероятным образом упущена, как ему казалось, верная победа над ронгами.

«Их же в три, нет, в четыре раза меньше, чем моих воинов! О! Боги, чем я прогневил вас? Проклятый Кальт, провел меня, как мальчишку! Только бы устояли на левом фланге! Еще немного! И центр перестроится! Но нет, против ронгских легионеров слабому левому флангу не устоять… Битва проиграна…»

Еще на правом фланге и в центре кипел бой, звенели мечи, слышались глухие удары тяжелых копий, еще сверкала под лучами Тиуса медь щитов. Повинуясь приказам сотников, пехотинцы еще шли вперед и гибли под ронгскими мечами, но для царя все было кончено.

Левый фланг смят. Лучшие вахские лучники рассеяны. Конница, на которую царь возлагал основные надежды, отброшена и частично изрублена. Пять тысяч всадников, отпрыски знатнейших семейств страны, уносились с поля битвы, опустив поводья, под свист и насмешки врагов. Ронгская кавалерия, рассеяв остатки левого фланга, уже врезалась в центр, на помощь двум легионам Кальта. Рослые широкоплечие ронгские пехотинцы привычно и ловко орудовали тяжелыми мечами, сокрушали огромное, но плохо подготовленное и слабо организованное вахское войско.

Мигу бесновался, наблюдая свой позор.

«Сейчас они побегут», — царь знал свое войско. Его людьми всегда управлял страх.

И в это мгновение зародившийся в остатках левого фланга ужас снежной лавиной обрушился на солдат. Весть о разгроме левого крыла неслась быстрее ветра от одного отряда к другому. Вот начался распад центра. Вот дрогнули и заметались солдаты на правом фланге. Вот уже все войско царя охвачено паникой.

Люди мечутся по долине, бегут и гибнут под стрелами и мечами ронгов. Вот уже бегут все, кто еще способен бежать. Бегут командиры сотен и тысяч, бегут вахские вельможи, бегут простые пехотинцы. Бегут, подставляя спины под удары врага, отбрасывая тяжелые копья и теряя мечи и сабли. В спешке срываются с плеч тяжелые щиты. Сыпля проклятиями, пехотинцы хватают за стремена скачущих всадников, стаскивают их с коней, пытаются сами забраться в седло, но падают под стрелами ронгских лучников. В войске царя уже мало кто что-либо понимает. Каждый охвачен одним желанием — бежать, спастись. Кони, колесницы, солдаты — все мечутся до долине и гибнут. Войска уже нет, осталась обезумевшая от крови и ужаса смерти толпа. Толпа, у которой разума не больше, чем у стада быков, приносимого в жертву богам.