Похищенная (СИ) - Шарм Кира

Я же говорил, - он придвигается ближе.

Еще сильнее сжимает мое бедро.

Забираясь вверх, сдавливая до хриплого стона боли мои трусики и то, что под ними. До искр из глаз.

Ты будешь отсасывать мне и захлебываться от радости. Будешь умолять еще и еще. Чтобы я таранил твою глотку членом так жестко, как только возможно

Его голос превращается в металлический.

Лицо меняет форму, как в кривых зеркалах.

Вытягивается, покрываясь странными оттенками.

Кто. Ты. И. Где. Мой. Отец.

Каждое слово, будто камень. Будто огромный булыжник , который я ворочаю во рту.

Не переживай. Твой отец заключил со мной договор. Ты не достанешься мне даром. Уж поверь. Стоишь, как тонна героина, если не больше. Но я не могу отвалить столько ресурса за товар, который даже не успел попробовать. Так что первая проба состоится. Здесь и сейчас. А дальше… Дальше мы продолжим у меня. Всю ночь. За то, что хочет за тебя твой отец, я буду трахать тебя во всех позах. Во все щели. Во все. Твои. Порочные. Щели. И толко попробуй мне не понравится!

Нееееет!

И снова мне кажется, что я кричу, а на самом деле мои губы только издают странный стон.

­– Предвкушаешь? Хорошая малышка

Омерзительно треплет меня по щеке, а я хочу дернуться. Отодвинуться. Убежать.

Но почему-то не могу даже отвернуть голову.

Да что там. Моргнуть не могу.

Глаза уже щиплят и болят. А ресницы почему-то никак не смыкаются. Хоть я прилагаю все силы. Да, черт! Прилагаю все силы к тому, чтобы просто моргнуть! Просто опустить веки! Но почему-то даже на это моих сил становится мало!

У нас будет много радости этой ночью! Надеюсь, ты любишь плети. А еще…Ох, какая же ты аппетитная! Я стооолько всего хочу с тобой сделать! Даже не знаю. Всунуть тебе в рот кляп, пока ты будешь орать, или предпочту слышать все твои жуткие крики?

Я разложу тебя сначала на столе. Распластаю. Распну, приковав к его краям так, что все твое тело будет ломить от растяжения. После…

Боже! Он стонет! Закатывает глаза и стонет! А я… Черт, я не могу с места сдвинуться! Моргнуть, мать вашу, не могу!

­– После я сделаю надрез на своей нежной коже. Тебя ведь никто не касался, да? От шеи до самой дырочки твоей сладкой. Легкий. Почти незаметный. Я буду слизывать капельки крови. Буду награждать тебя за боль своим языком. А дальше… Я проткну твою узкую дырочку. Там, сзади. Твою сладкую задницу. Я возьму тебя туда без смазки. Одним толчком. Ударом. Не подготавливая… Хочу видеть, как ты будешь корчиться. Как будешь орать. Как попытаешься разодрать наручники, которыми будешь прикована… О, да… ты сладкая. Сладкая ночь будет бесконечной! Но сначала… Сначала ты мне отсосешь. Прямо сейчас. И молись, чтобы мне понравилось! Иначе я просто тупо и без всякой романтики пущу твою кровь. Перережу глотку.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​ Он больной.

Что делать с больными? – лихорадочным смерчем летит у меня в мозгу. Что????

Черт. Главное. Не смотреть в глаза. Не провоцировать. Соглашаться со всем бредом, который они несут.

А самое главное- никогда с ними не связываться!

Его рука жадно и повелительно сжимает мое горло.

Так сильно, что темнеет в глазах. А я задыхаюсь.

Дергает вниз.

К взыбленной поверхности, что колом торчит из штанов.

Как орудие пыток. Как дубина огромная.

А я…

Я не могу сопротивляться!

Что он мне подлил?!!!

Дура! Дура! – шумит в мозгах.

Ну, как я могла?

Боялась пить спиртное, хотела узнать что с отцом!

А вот о том, что мне какую-то дрянь могут подлить, даже в воду, почему-то и мысли не было!

Может, потому, что я никогда с таким не сталкивалась?

И даже не предполагала, что такое возможно?

­ – Соси!

Он хлещет меня по щеке.

­ – Давай. Давай, мать твою. Через ткань. Через штаны. Открывай уже наконец, свой рот!

Цепкая рука сжимает шею еще сильнее.

Так, что перестаю дышать. Судороги накрывают все тело. Перед глазами темно.

Блядь.

Откуда-то издалека слышу приглушенный голос.

Ты, сука, извиваться должна. Истекать от возбуждения. Он что, не то мне дал? Или я с дозой перемудрил? Блять!

Глава 20

Звонок телефона разрывает мои перепонки.

Я просто лежу деревянным бревном прямо на бедрах урода, больше всего на свете которого мне хочется убить. Лежу и даже не могу укусить его так, чтобы он сдох от потери крови.

Что? Мать вашу, ЧТО???

Он орет в трубку так, что сотрясаются стены отцовского кабинета.

А я… Я уже и не чувствую себя дома.

Мне казалось, что отец – страшный тиран, да и просто страшный человек.

Но нет. Жизнь в последнее время как-то слишком часто поворачивается ко мне стороной дерьма, которого себе даже и не представляла.

И начинает казаться, что то, что я считала тюрьмой – далеко не самое плохое.

Может, моя тюрьма на самом деле еще сказка?

О, нет.

Если так, то мне отчаянно хочется повеситься.

Я скоро. Приду.

Его глаза снова нависают надо мной.

Мертвые. Совершенно неживые. Заставляющие все внутри холодеть, как будто умертвляют самое живое.

­– Ты дождешься.

Не вопрос. А приказ.

А после он тупо укладывает меня на пустой стул. Головой. А я так и остаюсь лежать. Радуясь, что испаряется мерзкий запах его возбужденной плоти….

Не знаю, что происходит.

С отцом, скорее всего, все в порядке. Просто, лишившись партнера, он решил меня перепродать. И, как я поняла, за большие деньги.

Ну, как минимум, это означает что за него волноваться не стоит.

Как и тогда, в гостинной, новый покупатель, решил просто опробовать товар. С позволения отца. Которому за это никто кляп в горло не пихал и паяльник в заднее отверстие не всовывал. Чего не скажешь о моих перспективах.

Ладно.

Только вот что мне делать с деревянным телом и полным помутнением собственного сознания?

По холодку ветерка понимаю, что этот урод уходит.

Тело так и не движется, как ни пытаюсь.

Но мысли работают. И , надеюсь. В правильном, не искаженном направлении.

Самое главное сейчас встать. Просто встать.

Все остальное не важно.

И мне, как ни странно это удается.

Не с первой попытки.

И даже не с десятой.

Но я таки поднимаюсь.

Оправляю складки задранного до белья платья.

Даже умудряюсь каким-то чудом натянуть на себя улыбку.

Ту самую. Которую надевала на себя всегда.

Ослепительную. Яркую. И совершенно неживую.

Чуть пошатнувшись, прохожу в зал.

Здесь ничего не изменилось.

Все так же льется музыка, как и шампанское – рекой. Так же, улыбаясь, танцуют и смеются пары.

И только меня. Дочь хозяина этого дома и этого приема только что чуть не изнасиловали в его собственном кабинете!

А, может, и не просто изнасиловали, а и сделали бы еще что-нибудь и похуже! Кто его знает? После ножа, которым любил поигрывать Кобринский и который оставил след на моей шее, я уже не могу быть уверена ни в чем!

Колени подкашиваются.

Покачнувшись, все же хватаюсь за стену.

Нет.

Я не должна подавать виду! Не должна привлекать к себе внимание!

Гости отца не имеют ко мне абсолютно никакого интереса. Я просто приложение к его очередному банкету, как и было всегда.

Но вот охрана…

Надо, чтобы они ничего не заподозрили!

Иначе я получу особо пристальное внимание, а оно мне сейчас совсем не нужно!

Натягиваю улыбку шире.

Пощипываю щеки, чтобы скрыть мертвенную бледность.

Немного подержавшись еще за стену, легкой походкой отправляюсь в зал, прямо в гущу веселья.

Жаль, что нет возможности пробраться к себе в комнату и переодеться. Это красное платье, как тряпка для быков. Слишком выделяется. Слишком заметно.

Но, после того, что произошло в кабинете отца, я уже не уверена в том, есть ли в этом доме моя комната.

Откуда мне знать?

Вообще не факт, что отец не проиграл эту войну за власть, которой он так одержим! Может, власть уже сменилась, и весь наш дом вскорости будет захвачен новыми хозяевами! Которые уж точно не пощадят проигравших! И плевать всем, что я не имею к этим разборкам никакого отношения! Наоборот. Над женщинами будут глумиться по страшной силе! Чтобы тем, кто проиграл, было больнее ощущать свое поражение!