Король-Демон - Кристофер Банч

Закрыв за собой дверь, я остался молча стоять на месте, не зная, как себя вести.

— Дамастес, — вдруг сказала Маран, — я тебя люблю.

— Я тоже тебя люблю.

— Мы не должны ссориться.

— Нет.

— Только не из-за глупой картины, которую все равно бы не довезли целой до Никеи.

Я ответил не сразу. Маран прекрасно понимала, что мы повздорили совсем не из-за этого. Я хотел ее поправить, но потом передумал.

— Ты права, не стоит ругаться из-за таких пустяков, — согласился я. — Извини меня.

— И ты меня тоже прости. Я всю ночь глаз не сомкнула.

— И я тоже совсем не спал, — сказал я, практически не солгав.

Маран поднялась с места, роняя шаль на пол.

— Дамастес, возьми меня прямо сейчас. Быть может, мне станет легче, и я забуду о... о разных вещах.

Не дожидаясь ответа, она подошла ко мне и начала медленно раздевать. Оставшись совсем обнаженным, я подхватил ее на руки и отнес к кровати.

Маран была возбуждена гораздо больше меня. Даже когда я проник в ее чрево, какая-то частица моего рассудка продолжала гадать, не следовало ли мне ответить по-другому, настоять на том, чтобы обсудить истинную причину вчерашней стычки. У меня мелькнула мысль о том, что между нами существует стена по имени Аграмонте, год от года становящаяся все выше и толще. Но, отмахнувшись от этой мысли как от совершенной глупости, я полностью отдался утехам любви.

Через два дня прибыл Кутулу со своими людьми. Их сопровождали гусары 10-го полка, закаленные в боях на границе солдаты. Было странно и забавно наблюдать, с какой заботой они охраняли своих подопечных.

Кутулу с момента нашей последней встречи практически не изменился: маленький человечек, у которого от волос остался лишь жиденький полумесяц, окружающий сверкающую лысину. Но у него был тот же цепкий проницательный взгляд полицейского, прекрасно помнящего лица всех преступников и прочих людей, с кем ему приходилось иметь дело. В остальном во внешности Кутулу не было ничего примечательного, и в толпе на него никто не обратил бы внимания, что, как я уже успел узнать, было основным достоинством тайного агента.

Теперь Кутулу был руководителем разветвленной шпионской сети империи и обладал огромной властью. Если кто-то осмеливался дурно отзываться об императоре, его действиях или намерениях, этого человека навещали агенты полиции и делали предостережение. Как правило, этого оказывалось достаточно, но все же находились глупцы, продолжающие критиковать Тенедоса. Они представали перед тайным трибуналом по обвинению в «поведении, враждебном интересам империи», и получали наказание: от нескольких дней до нескольких лет тюремного заключения. Специально для этой цели были возведены две тюрьмы, обе в самом сердце дельты реки Латаны. Из уст в уста передавались жуткие истории о том, что в них творилось.

В личном подчинении Кутулу находилось почти столько же человек, сколько во всей полиции Никеи, хотя точное их число было никому не известно, поскольку они не носили формы и не отчитывались ни перед кем, кроме своего начальника. Среди них были и бывшие преступники, и честные горожане, и даже представители высших слоев общества.

За глаза Кутулу именовали «Змеей, Которая Никогда Не Спит», и, хотя я находил несколько странным называть змеем тихого маленького человечка с беспокойным взглядом, начальник тайной полиции столь рьяно служил своему императору, что, возможно, у него действительно не оставалось времени на сон. Но если Кутулу когда-нибудь все же и ложился в кровать, то исключительно один. Насколько мне было известно, у него не было никакой личной жизни.

С собой Кутулу привез семьдесят пять человек, как мужчин, так и женщин. Про некоторых можно было сразу же сказать, что это служители закона; но большинство ничем не отличались от обычных крестьян и ремесленников, бродяг и проституток. Многие закутались в плащи и низко опустили капюшоны, желая скрыть свои лица. Кто-то ехал верхом, но в основном люди передвигались в закрытых повозках. В массе своей уроженцы городов, они радовались, вернувшись под защиту городских стен, покинув открытые просторы, грозящие неведомыми опасностями.

Я приготовил жилье для Кутулу и его людей в своем крыле замка, напротив казарм, где разместились уланы.

— Хорошо, — одобрительно заметил повелитель шпионов. — Поскольку мимо твоих часовых каллианцы не пройдут, мои агенты могут надеяться, что сохранят свое инкогнито. Но мне также будут нужны комнаты в подземелье, доступ в которые будет закрыт для всех, за исключением моих людей. Еще мне понадобятся помещения для хранения моих архивов, которые будут охраняться круглосуточно.

И наконец, существует ли способ тайно входить и выходить из замка?

Я о таком не знал, а если бы и узнал, то приказал бы немедленно заложить его кирпичами.

— Жаль, — вздохнул Кутулу. — Было бы очень неплохо иметь какой-нибудь крысиный лаз для моих терьеров, чтобы они могли незамеченными покидать замок в любое время дня и ночи. А уж крыс они наловят, можешь не сомневаться.

Он спросил, подумал ли я о Квадрате Молчания. Я ответил, что провидица Синаит позаботилась о том, чтобы ни один колдун не смог подслушать разговоры в моем кабинете, и сотворила там соответствующее заклинание, как только мы разместились в замке.

— Отлично, — сказал Кутулу. — Что ж, предлагаю пройти туда. У меня есть к тебе кое-какие вопросы.

Мы стали подниматься по широкой лестнице туда, где располагались мои апартаменты. На полдороге Кутулу остановил меня, положив руку на плечо.

— Извини, — застенчиво произнес он, — иногда я забываю о правилах вежливости. Я очень рад тебя видеть, друг мой.

Я удивленно взглянул на него. Однажды, после того как я спас ему жизнь во время столкновения с демоном-хранителем Товиети, Кутулу уже называл меня своим другом, но с тех пор он больше ни разу не произносил этого слова. Смутившись, я пробормотал слова благодарности и поспешил обратить все в шутку, сказав, что, как только он убедится, какой бардак царит в Каллио, он переменит свое мнение.

— Нет, — серьезно ответил Кутулу. — Я говорил искренне. Я знаю, что сейчас нахожусь рядом с одним из двух людей, которым могу полностью доверять.

Вторым был тот, кого он считал своим богом, — император Тенедос.

— Я рад, что уехал из столицы, — продолжал Кутулу. — Боюсь, в последнее время Никея нравится мне все меньше и меньше.

— Почему?

— Император подобен блюдцу с медом, — сказал он, — а рядом с ним кружится рой мух, пытающихся урвать как можно больше, пачкающих все своим прикосновением. Иногда мне становится страшно, что император обращает на этих людей слишком много внимания, забывая о тех, кто поддерживал его в трудную годину.