Золото севера - Юрий Запевалов

Этим летом Вася с компанией снова вышли на хорошее золото, пробили несколько шурфов и убедились, что золото солидное. Решили, чтобы наверняка, пробить еще два-три шурфа и податься на прииск, показать геологам место по теплу – пусть засекут основательно, чуяли мужики, что находка не рядовая.

Каждый старатель в одиночку проходил шурф до трех с половиной метров, глубже – объединялись, глубже одному не выкинуть породу, работали парами. Вася прошел свой шурф, оставалась последняя «отпалка». Взорвать, а уж выдавать породу будут вдвоем. Зарядил «шпуры», поджог шнур – по правилам положено поджигать, когда ты уже наверху, но это – время, перерасход шнура – поджигали еще в забое. Сколоченная лестница прислонилась к стенке шурфа. Вася быстро пошел в подъем, а тут лесенка и сломалась. Вася упал в забой. Крикнул было, да кто услышит, все заняты своим, дело привычное, всё это не впервой, каждый верил своим партнерам.

Он и на ноги не успел подняться – взрыв. Васю засыпало. Подбежали друзья – взрыв был, а где же Вася? Спустились, раскопали – от Васи одно «месиво».

Долго сидели друзья у шурфа-могилы. Решили – Васю схоронить здесь же, в шурфе. Закопать как есть, пусть покоится в своем золоте, и место это никому не открывать. Сколько потом ни бились с ними районные следователи – человек же пропал – сколько ни пытали старателей геологи, место это «поисковики» так и не открыли.

И лежит Вася Китаец до сих пор в своем золоте…

Лето для Георгия выдалось хлопотным. Не только горными делами занимался «горняк». Как только узнал профсоюз, что Георгий – мастер спорта, враз навалил на него всю спортивную работу на прииске. И получилось неплохо – весной стал Оймяконский район вторым в республике по лыжным гонкам, чего никогда не бывало (да-да весной, ибо в Якутии раньше апреля лыжные гонки провести невозможно – мороз), потом «Эльга» стала вдруг второй командой в футбольном турнире Оймяконья, а уж когда и в настольном теннисе команда прииска оказалась в призерах – вот тогда о Георгии заговорили, как о спортивной находке для района. Ему тут же предложили пост председателя спорткомитета района. Он вежливо отказался.

– Я студент, учусь заочно, мне горная практика нужна.

– Ничего, – сказал Лямцев, председатель объединенного профсоюза района, – поможем, тебе еще и легче «защищаться» будет.

– Нет, я не уверен, что долго задержусь здесь.

– Как так.

– Лучше честно признаться, чем притворятся, – не нравится мне здесь. Да и родители у меня старенькие, хочу к ним поближе.

– Ясно. Нужно тебе девку подыскать, чтобы удержала.

– Да была уже у меня одна попытка. Девки-то у вас здесь тоже ненадежные. Видать – по климату.

– Ну-ка, ну-ка?

– Да не умею я про девок рассказывать. Не по-мужски вроде.

– Ладно, Георгий, работай, не торопись с решениями, знай, я всегда на месте, я всегда готов тебя принять, выслушать, и чем смогу – помочь. Место в Райспорте пока придержим, ты подумай, но сам понимаешь, свято место не может быть долго пустым. Договорились?

– Договорились. Но сразу Вам говорю, не приду я сюда, не мое это место.

– Ничего, ничего, подумай, время пока терпит.

В сентябре прииск завершил годовой план добычи золота. По этому поводу, по традиции, профсоюз организовал торжество, концерт местной и приглашенной самодеятельности. Георгий сам предложил оргкомитету – «я хотел бы спеть на концерте».

– Ты что, еще и поешь?

– Да нет, я в основном пою, а все остальное – это хобби.

– И работа?

– Работа – необходимость, чтобы чем-то, а главное на что-то, жить.

Вечером в клубе устроили генеральную репетицию. Прослушивали всех участников концерта. Георгий не ожидал такого наплыва самодеятельных артистов, кроме того, в клубе были еще и их друзья, родственники. Практически полный зрительный зал вполне приличного приискового клуба, где-то почти на четыреста мест.

– Что это они, разве завтра не смогут послушать? – спросил Георгий у Якова, главного распорядителя и режиссера концерта.

– Да ты что, завтра? Завтра по «пригласительным»! Завтра здесь будут только самые-самые, чуть больше трехсот человек будет здесь завтра. После концерта здесь завтра – Общеприисковое застолье! Кто же «этих» сюда пустит.

– Черт возьми, я думал у нас на прииске и всех желающих-то поменьше будет.

– Наивный же ты все-таки человек, Георгий, правильно Наина про тебя сказала.

– Наина? А что она сказала?

– Сказала, что ты хоть и большой, а ребенок.

История с этой Наиной. Как-то пришел Георгий на танцы. А там местные девчонки у дивана «кучкуются». Вдруг объявляют «дамский вальс». К Георгию подошла девушка, красивая, высокая, с огромными глазами, даже никак не накрашенная. Удивило это Георгия, много он их видел, девиц этих, но чтобы девушке не краситься к танцам, такое встретишь нечасто. Сжалось его уступчивое сердце в знакомой истоме, принял он приглашение красавицы. Танец за танцем, потом проводы домой, чаепитие и неожиданная «постель». Сразу, в первое же знакомство!

«Влюбилась!»

Утром Георгий прибежал к дому возлюбленной – «как человек честный я сегодня же должен с ней разобраться. Любит не любит!» – дверь открыла мать.

– Ты к кому?

– К Наине!

– А у неё клиент…

Ушибленный, прямо как обухом по башке, Георгий все-таки заходит, сообразил мгновенно – «я тоже клиент, мы договорились», – проходит в комнату, у двери спальни Наины мать постучала в дверь и строгим голосом предупредила – «Георгий пришел!» – и тут же ушла. Георгий присел на диван, в спальне продолжались стоны, он все же решил дождаться – кто же там… Через какое-то время вышел «любовник» – боже правый, из нашей поездной компании, из наших «вербованных», мы его за «бомжа» считали!

– Привет!

– Привет… И сколько же это удовольствие стоит?

– Ты знаешь, я даже не ожидал, в будние дни всего пятьдесят рублей. А за сто пятьдесят можешь хоть на сутки остаться. Но богиня, что вытворяет….

– Мама! – крикнул Георгий, – а сто грамм у вас найти можно?

– Конечно, но это дополнительная плата.

– Понятно. Ну, ты шагай, молодой любовник, не рассыпься по дороге, тебе ведь, наверное, за пятьдесят? Или побольше?

– Георгий, ты чё это, запсиховал что ли?

– Да так, не люблю я конкурентов. Давай-давай, шагай, не оглядывайся.

Георгий напился «вдоску», денег с него в доме «любимой» не взяли – мы без обслуживания не берём – и забыл он этот адрес. И вот, вдруг, снова.

– Слушай, Яша, я понимаю, по сравнению со мной ты в этом клубе большой начальник, и все же, скажи мне честно, ты в морду хочешь?

– Ну, знаешь, уж от тебя я этого никак не ожидал! Да и потом, что ты услышал? Наина человек вольный, что хочет, то и говорит.

– Для передачи?

– Никого молчать она не просила.

– Ты, видать, там свой человек.

– Ну, свой, не свой, а иногда пользуюсь.

– Ладно, забудем. И забыли.

После торжественного подведения итогов годовой золотодобычи – доклады там, выступления постоянных передовиков и тех, кто отличился именно в этом промывочном сезоне, после раздачи похвальных грамот и зачтения приказов о премировании – начался праздничный концерт. Обычный концерт самодеятельности – хор, песни, пляски. Наконец подошла очередь Георгия.

Яков был за роялем – музыкант он действительно стоящий, с «консерваторским» образованием, в «лагерях» тогда можно было отыскать и очень известных артистов. С Георгием он репетировал четыре вещи – неаполитанские «Лунная серенада» и «Скажите девушки», украинскую «Дывлюсь я на небо» и арию из «Цыганского барона».

После «Серенады» не ожидавший услышать такой голос зал притих, как будто не веря в услышанное. Яков испугался – «чего это они?» – тишина в зале аж звенела… И вдруг «обвал!», не аплодисменты – овация. После «Скажите девушки» – зал встал, все эти начальники, представители, забыв о чинах и своей важности – стояли и аплодировали. У Майстрова, он стоял в первом ряду, в глазах слезы. А дальше весь зрительный зал ничего больше не хотел ни смотреть, ни слушать. Георгия вызывали беспрерывно, они с Яшей импровизировали, ни разу не репетируя всех тех номеров, которые исполняли. Наконец Георгий показал жестами, что все, он устал – его отпустили. Зрители, кому было положено, перешли в столовую, за длинные столы всеприискового банкета.

Уже на второй день приказом директора Георгия перевели диспетчером прииска, дали небольшой засыпной домик, он стал жить на центральной усадьбе. «Ты нам здесь нужнее, – заявил председатель приискома, – мало ли кто наведается, надо чтобы всегда был под рукой». Георгий конечно понимал, что это значит, но противиться не стал – диспетчером и легче, и времени свободного побольше: его уже зачислили на заочный факультет.

В конце сентября, когда закончились торжества и банкеты по поводу выполнения годового плана, у Георгия как раз день рождения. Он никого не приглашал, да и думать забыл об этом, но пришли друзья по работе, нагрянул Яков со своими «артистами», кто-то из футболистов, из лыжников, в общем, организовался этакий «мальчишник», повеселились, попели, уже где-то к середине ночи – легкий стук в окно. Георгий вышел на крыльцо, под фонарем освещения – две мужские фигуры.