Направление главного удара - Михаил Нестеров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Это значит, что все полетело к чертям собачьим.
Этот подшипник натурально сидел на гребном валу как в танке, скрытый под треснувшим корпусом дейдвуда.
Он подвел хозяина «укатанного» мотора к приличному двигателю модели 1031.
– Старый, но не древнее вашего хлама, – пояснил Сергей.
– Фирменный?
– Если только новозеландская «Гамильтон» для вас не шарага.
– Сколько просите?
– Я купил его за полторы сотни. Перебрал, выпрямил и покрасил брызгозащитный кожух, заменил смотровой лючок, ну и по мелочам. – Соболь развел руками и неопределенно покачал головой. – Четыре сотни, и мы установим этот водомет на вашу лодку. Чуть подрежем решетку и изменим форму кронштейнов…
Соболь едва не взвыл:
«Черт, как же мне обрыдла эта дурацкая работа!»
– Триста пятьдесят, – сбавил он цену. – Все вращающиеся части движка из нержавейки.
– Триста.
«Я пришибу его сейчас!»
Едва сдерживаясь и чувствуя, что натурально шизеет, Сергей перешел на другие детали: на конец сопла и заслонку заднего хода, на кинетическую энергию истекающей струи. Поймал себя на мысли, что нахваливает свою уникальную физиологию и продает себя по частям.
Его боевая команда бесшумно ржала.
Сергею Соболю сорок четыре. Когда он напивался в пабе или мастерской – она же дом родной, он чувствовал себя молодым. Наутро – разбитым пенсионером-паралитиком. Вот уже пару лет он пользуется одноразовой посудой: сгребает со стола чашки и ложки в мешок и выбрасывает из окна. Не глядя. Он наловчился попадать прямо в мусорный бак, вонявший под окнами лодочного сарая.
Подруги, которых он менял так же часто, как посуду, порой спрашивали его, лаская: «Тебе хорошо, Серж?». Он озадачивал их: «Мне хреново».
В ночь с 14 на 15 мая 1982 года капрал Сергей Соболь и его товарищи из 22-го полка Особого лодочного эскадрона высадились на острове Пебл у северного побережья Западного Фолкленда. Их было около пятидесяти бойцов, высадку с вертолетов прикрывал огонь с фрегата «Глэморган». Спецназовцы разделились на два отряда. Один связал боем аргентинский гарнизон. Сергей входил в двадцатку боевых пловцов, которые захватили аэродром. Они действовали молниеносно и без потерь. Они уничтожили всю авиатехнику, взорвали склады боеприпасов и горючего, вывели из строя радиолокационную станцию разведки и наблюдения. Они сделали все для высадки основного десанта. А через пять дней его группа «котиков» вывела из строя радары и обезвредила патрули, охранявшие вход в залив Аякс. 13 июля аргентинские войска капитулировали, британский экспедиционный корпус захватил «спорную» территорию.
И вот сейчас Сергей ремонтирует лодочные двигатели… Пытается всучить клиенту приличный в общем-то водомет.
«Я свихнусь скоро!»
– Давайте три сотни, и двигатель ваш.
– А что я буду делать со своим?
– Засунь его себе в задницу! – вскипел Соболь.
Под мастерскую был приспособлен эллинг на берегу Темзы. Построенный из дерева, он не нуждался в особом ремонте. Соболь и его команда подлатали крышу, установили новые трансформаторы, подвели вторую фазу, установили тельфер. Вот сейчас моторчик тельфера поднял водомет обидевшегося клиента и поволок его к выходу.
В крохотной конторке командира поджидали Пол Дэвис и Марк Теренс. Сергей буквально мариновал их там, дав время на размышления. Он оставил их в комнатенке, едва Марк добрался в своем повествовании до одного из ключевых моментов: «Проститутка крикнула то ли «ой», то ли «уй».
– Я знаю, что она крикнула, – перебил боевика Соболь. – И я догадываюсь, что бросила вам на прощанье Рут: «Вы будете вспоминать обо мне в госпитале, а я буду думать о вас на горнолыжном курорте».
Сергей понимал рвение своих боевиков. Они жаждали не реванша, но реабилитации. Он хотел было представить себе анекдотичную ситуацию, когда Рут нежно познакомилась с двумя морскими диверсантами и содержательно поспорила с ними по поводу средиземноморских красот, и не смог. Сергей слушал: «Она ударила меня по яйцам. Я попал Марку в челюсть – потому что он наклонил Рут голову. Он хотел сломать ей шею». – «И ты вступился за нее – как я тебя понимаю!..»
– Значит, вы проситесь в Голландию, ну-ну… – Сергей занял свое место за столом и закурил сигарету. – А теперь, Пол, спроси меня: «Рут дома?»
– Зачем?
– Спроси, я сказал!
Пол Дэвис с минуту настраивался на этот идиотский вопрос. Наконец он разлепил рот, чувствуя себя полным болваном:
– Рут дома?
– Нет, – тоном невинного младенца сообщил Соболь, подыграв себе выгоревшими бровями, и продолжил с издевкой в голосе: – Ее нет дома. – И сорвался на крик, поочередно глядя на своих боевиков: – Тогда какого черта вы проситесь в Харлем, если ее там нет! Там некому бить вам рожи и отбивать яйца! Там нет инструкторов, проституток и яхтсменов. Никого, кто мог бы обратить вас в бегство. Отправляйтесь туда, где стоит очередь поиметь вас! Найдите себе другую работу!
– В наше-то время?.. – хмыкнул Марк.
Сергей долго молчал. Вынув из холодильной камеры, которую его бойцы стащили из универмага, банку пива, он припал к ней ртом и выпил до дна не отрываясь. Глаза его начали теплеть. Громко рыгнув, он прикинул состояние своего работодателя: «Где ты, Гарри, и что ты делаешь сейчас, когда я достаю из холодильника вторую банку?»
Гарри Капано в это время входил в кабинет начальника службы внутренней безопасности Вуди Стэнфорда.
2
Испания
Александр Абрамов постучал в номер Рут и, дождавшись приглашения, вошел. Девушка была одета в бриджи и майку. Повязку на руке сменил аккуратный лейкопластырь. «Так намного лучше», – улыбнулся капитан.
Он сел напротив Рут и предложил ей:
– Попробуем решить одну задачу?
– Какую? – спросила девушка, ставшая добровольной затворницей. Еду ей приносили в номер. Красотами курорта она наслаждалась с балкона. Полчаса назад к ней зашел Николай Кокарев и на ужасной смеси немецкого и русского поведал о своей семье: «Домишко-развалишко. Мать-отец при нем. Кричат, нудят, аж плохо становится. Вот и сбежал я от них в Испанию. Искупаемся?» Рут отказалась, сославшись на больную руку.
– Задачу, которая кажется вам простой, – ответил Абрамов, – найти подлодку.
Рут была малость обескуражена контрастом темы двух бесед и несходством капитана и его подчиненного. Ей показалось, Абрамов только что проснулся и взял с места в карьер.
– Для начала скажите, как часто вы говорили с Эмилем об «Оракуле».
– Слишком часто, – с неохотой ответила Рут. – Слишком. Гораздо реже друг о друге. Эмиль изучил этот тип подлодок не без моей помощи. В редакторе трехмерных изображений я по просьбе Эмиля сделала объемный макет субмарины. Он стал одержим ею, мною – в последнюю очередь. – Рут скорбно усмехнулась: – Боюсь, в мое отсутствие он сотворил в редакторе мою трехмерную копию.
– О чем конкретно вы говорили?
– О многом. О спасшихся с «Оракула» подводниках. В живых осталось четверо, они перенесли десять слитков в центральный пост в надежде, что спасутся сами и спасут часть золота. Основная масса была в одной из офицерских кают, где во время похода находился мой прадед. Мы пытались решить задачу относительно происхождения золота, но ни к чему конкретному так и не пришли. В документах указано, что сухогруз «Гессен» взял слитки в Мадрасе. Кто передал капитану ценный груз, по какой причине, до сей поры не известно, и вряд ли эта тайна будет раскрыта. Это была секретная миссия двух судов – надводного и подводного.
Абрамов с минуту молчал.
– Хорошо, вижу вы немного в теме. Итак, мы нашли субмарину. Теперь вторая фаза операции – обнаружить слитки не в трехмерном макете, а в реальном времени. Подлодка – не катер береговой охраны, она разделена на множество отсеков: жилые помещения, торпедный отсек, дизельный и электродвигательный, центральный пост. И каждый отсек «дробится» на меньшие помещения: кубрики матросов, каюты офицеров, кают-компания, камбуз, боевая рубка…
Боевая рубка…
При повторении в это понятие капитан вложил иной смысл – ближнего боя, переходящего в рукопашную схватку, и с трудом отогнал тревожные мысли.
– Вы хорошо знакомы с объемной графикой, но плохо представляете объем настоящих работ и заключительную фазу операции, – продолжил он, глядя на Рут. – Не подъем слитков, а их транспортировку, которая называется контрабандой. У меня есть человек, который мог бы помочь в этом деле. Он занимает главное кресло в разведке российского флота. Он носит адмиральскую фуражку, под которой, как известно, не штормит.
Девушка оживилась:
– Вы рассчитываете на его помощь?
– Говоря смешанным языком, дрейфовать в сторону флагманского корабля, не имея вещественных доказательств, рановато. Я о другом хотел спросить: в ваших с Эмилем планах значился такой человек? Хотя бы в перспективе?
