Серый прилив - Дмитрий Градинар

— Ом! Ом! Ом! — толчками выдал внутренний голос.

— Я угадал? — вернул его к действительности медик и, заметив бледность на лице пилота, протянул бокал с водой. — Вот сейчас должен был сработать индап. Но он не сработал. Почему?

Джокт выпил воду и машинально ощупал шею. Индап висел на месте. Всякий, кто носит такое приспособление несколько лет, привыкает к нему как к части тела и не замечает его присутствия. Наоборот — без индапа любой пилот чувствовал себя раздетым. То же самое происходит с людьми, постоянно сверяющими время по ручным часам. Стоит забыть часы на ванной полке, например сняв их перед бритьем, и целый день гарантировано чувство, что ты ходишь почти без трусов. Для женщин уместный в данном случае аналог — отсутствие макияжа на лице. Мужчины не всегда замечают это, но любой женщине, опаздывающей на работу или еще по каким делам, покажется, будто она наполовину раздета и выглядит неряшливой. А водить по губам помадой, находясь в постоянно маневрирующем в потоке транспорта скутере или, еще хуже, в авто — то еще удовольствие! Попробуйте заявить женщине, не забывшей нанести макияж, что она «ненакрашена», и вы увидите секундное замешательство, а после — зеркало в ее руках.

Вот так же и с Джоктом.

Индап был на месте. Возникшее только что ощущение — вполне схоже с прочувствованным ранее. Только тогда аптечка сработала, а сейчас...

— Ничего странного! — разъяснил ему медик. — Сейчас тебя посетило простое воспоминание об ощущении, а воспоминания всегда безопасны. Почти... — оговорился он, — Тогда же это было что-то другое. Но не фантазии. Мысли о смерти... Возможно. Они способны посетить любого человека. Существует даже понятие «танатофобия» — боязнь смерти, но это другое. Если бы у тебя имелась подобная фобия, ты ни за что не сел бы больше в истребитель да и, пожалуй, в любой другой корабль. Не полетел бы к Луне, а после — в энергетическом луче, сюда, на Землю... Да что я говорю! Ты же участвовал в другом сражении! Нет, Джокт, это не боязнь смерти. Подавляющему большинству людей, к счастью, не приходит в голову бояться неизбежного... К тому же индап не обманешь. Это достаточно совершенный прибор, и ему мало расшалившегося воображения. Я провел расшифровку твоей аптечки и выяснил, что тогда, именно во время нахождения в Приливе, прибор отработал не стандартный успокоительный коктейль, который действительно используется иногда для устранения излишних, наиболее сильных эмоций, нет! Это был так называемый набор Х-8-2. Блокиратор резонанса нервной системы. К тому же пять молекул вещества — почти ударная доза! Так что кое в чем ты оказался прав. Это был инфразвук. И никто из пилотов твоей группы его не услышал. Никто, кроме тебя. А вот это уже интересно. То, что тактический анализатор никак не отреагировал на внешний источник звука — еще понятно. Все приборы работают в Приливе нестабильно. Что касается пилотов... Эту загадку с твоей помощью будут распутывать работники технического отдела. Меня же интересует совсем другое...

Джокт, не спрашивая разрешения, налил себе еще воды. Но пить не стал, поигрывая бокалом в руке.

— Скажите, откуда вам известно, что я услышал именно это слово... Этот звук? Ведь в рапорте я ничего такого не сообщал.

— Просто замечательно, что ты опустил в рапорте такие подробности, иначе не поверил бы мне сейчас.

— Я... Я вам верю. Только всеми подробностями я поделился с некоторыми другими пилотами...

— Ага. И я сначала разузнал все у них, а теперь использую эти знания, как козырь в рукаве. Неужели те твои друзья, которым ты рассказал о видении в Приливе, не сказали бы, что с ними беседовал кто-то из штаба. И именно по поводу твоего случая? Я не верю.

Джокт тоже не верил в это. Единственными, кому стали известны детали, были только Барон, Гаваец и Спенсер.

Гаваец, если бы кто-то попытался разузнать у него что-то о Джокте, скорее всего отмолчался бы. У него люксотно получалось играть в случае необходимости этакого непрошибаемого тугодума. Хотя на деле все было совсем не так.

Барон... Тут сложнее. Барон мог и рассказать. Но только обязательно предупредил бы Джокта. Хотя черт его знает. Барон постоянно себе на уме, не всегда возможно проследить за ходом его мыслей, но в конечном итоге и в большинстве случаев он оказывается прав. Если бы Барон решил, что так нужно, рассказал бы все, что узнал от Джокта. И медику этому, и даже особисту. Но все равно потом предупредил бы его!

Спенсер тоже мог. Он классный пилот. С жадностью интересуется всем, что связано с Приливами. Сообщил бы точно. Ради науки и для того, чтобы помочь разобраться самому Джокту. Но тоже предупредил бы. Даже если у него взяли подписку о неразглашении. Ведь он — пилот. И этим все сказано. Все самое страшное в жизни может случиться с ним в ближайшем бою. А ведь им, возможно, скоро придется летать вместе. По крайней мере, участие в летной группе майора Гонзы — временное. Так сказал сам майор. У него полностью устоявшаяся группа. Все выбывшие пилоты (Гнать! Гнать подальше другую формулировку!) заменяются только пилотами, имеющими приличный стаж. Потому что его группа — ударная. Что-то вроде собственных «саламандр» Крепости. Значит, медик не обманывает... Но откуда ему известно? Неужели сам слышал этот зов в Приливе?

На невысказанный Джоктом вопрос медик ответил чуть позже. Сначала он желал получить ответы на собственные вопросы.

— Меня интересуют все подробности, чтобы в следующий раз индап любого пилота смог устранить ощущение реальности происходящего до того, как наступит состояние страха. Пускай даже это не просто ощущение, а сама реальность. Представь себе, что ты слышишь так напугавший тебя звук и вообще видишь надвигающийся огромный корабль в последние секунды пребывания в Приливе. А потом вываливаешься прямо в гущу сражения. Каково тебе будет?

— Да... хреново, наверное, — откровенно заявил Джокт, выпивая наконец-то воду.

— Хуже! Набор Х-8-2 гасит резонанс нервной системы и волновую активность мозга на целых пять секунд! Догадываешься, что это означает?

— Буду блаженствовать в неведении, как идиот, а меня в это время начнут расстреливать все, кому не лень.

— Вот-вот. Что-то вроде этого... Так что вернемся к подробностям. Сколько раз повторился звук? Какие эмоции ты испытал непосредственно перед входом в Прилив? Вообще с момента пробуждения? Перед тем, как увидел свой «Летучий голландец»? Перед звучанием? В промежутках между звуками?

И так далее, вплоть до возможной связи между уже забытой попыткой суицида в купе с прочими несчастьями и увиденным в Приливе.

Джокт не знал, какие выводы сделает для себя офицер медуправления и насколько вообще помогут его, Джокта, воспоминания — нечеткие, уже стертые временем и перехлестнутые недавними эмоциями участия в миссии по спасению линкора, не говоря уже о состоявшемся Первом Боевом. Но на все вопросы он отвечал полно, четко, ничего не скрывая и стараясь фантазировать поменьше.