Заговор Грааля - Линн Шоулз

Это была их личная шутка. Ведь она у него единственная племянница. Услышав его смех, она представила своего дядю, так похожего на Санта-Клауса. Даже волосы белоснежные. Она любила Гаса и хотела, чтобы он похудел и меньше курил. На том конце провода раздалось щелканье зажигалки.

— Давненько мы с тобой не болтали, — сказал он.

— После того, как не стало мамы, я почти ни с кем из родственников не болтаю, — отозвалась она. — Но твой звонок — очень приятный сюрприз.

— Плохо, что молодежь совсем отрывается от семьи, когда уходит старшее поколение. Не только в нашей семье.

— Я знаю. Нужно поддерживать связь.

— Обязательно. Что у тебя интересного? Коттен подумала, не рассказать ли ему о шкатулке и Торнтоне, но сегодня она и так слишком устала от эмоций.

— Да так, ничего. А у тебя?

— Дела идут в гору. По-моему, нью-йоркцы совсем стали параноиками. Частные детективы сейчас на коне. У меня больше заказов, чем мне под силу.

— Рада за тебя, — произнесла она, обводя взглядом стол, стул, телевизор, книжные полки и застекленный шкафчик с посудой, — и вдруг поняла, что вещи расставлены как-то странно.

Ее охватил страх, ледяной, словно воды Гудзона.

— Дядя Гас, мне тут звонят по другой линии, — соврала она. — Я тебе перезвоню как-нибудь.

Не дожидаясь, пока он попрощается, она аккуратно повесила трубку. Потом снова осмотрела комнату, внимательно и неторопливо, замечая, что маленькая золотая лошадка на тумбе у телевизора — подарок матери — смотрит не в тут сторону, ящик стола слегка выдвинут, крышка кедрового сундука закрыта неплотно, книги на полках стоят неаккуратно.

Она быстро проверила остальные комнаты. Ценных вещей у нее было мало: несколько украшений, ноутбук, недорогой проигрыватель. Все на месте.

— Господи! — воскликнула она, бросаясь на кухню. Шкатулка.

Кастрюля и чайник стояли так, как она их и оставила. Коттен сняла их с плиты и схватилась за крышку духовки. Потянула за ручку, услышала металлический лязг.

Шкатулка была на месте — простой черный ящичек без надписей. Крышка духовки со щелчком захлопнулась.

Здесь кто-то был, обыскивал ее квартиру. Если они искали шкатулку, то не нашли, а это значит, что они вернутся.

Сердце заколотилось.

Коттен побежала к входной двери, проверила замок, закрыла на цепочку. Потом привалилась к двери и обвела взглядом гостиную.

Они нашли ее всего за несколько дней.

Подбежав к телефону, Коттен начала звонить в полицию, но, помедлив, передумала. Что она расскажет полиции? Они станут задавать вопросы, а она отвечать. Кто-то проник в квартиру?

Да.

Вы застали взломщика в квартире? Нет.

Что-то украдено, пропало? Нет.

Откуда вы знаете, что кто-то к вам вломился? Ну, некоторые вещи лежали не на своих местах. И все? Да.

Есть какие-то признаки незаконного проникновения? Дверь взломана, окно разбито? Нет.

Значит, если это не взлом, они открыли дверь ключом. У кого еще есть ключи? У квартирного хозяина. Может ли он входить к вам домой без вас? Да, он забирает мою почту, когда я в отъезде. Вы ему доверяете? Да.

Вам звонили какие-нибудь странные незнакомцы? Угрожали? Нет.

Есть ли у вас что-нибудь, что имеет смысл красть таким сложным способом? Ну, есть одна шкатулка.

Какая шкатулка?

Ничего особенного, я протащила ее в страну контрабандой из Ирака. Знаете, это одна из стран «оси зла», которую мы собираемся бомбить.

Что в шкатулке?

Не знаю, не смогла открыть.

Почему?

Там нет ни крышки, ни петель, ни замков. Просто цельный кусок дерева.

Но вы все равно думаете, что внутри этой шкатулки нечто ценное, хотя не можете ее открыть?

Да, я думаю, что в ней самая большая ценность христианского мира — предмет, который ищут вот уже две тысячи лет — не что иное, как знаменитый чертов Святой Грааль.

Ух ты, это потрясающе. Мисс Стоун, вы наблюдаетесь у врача или принимаете какие-то лекарства? Может, у вас депрессия? Вы одиноки? Неприятности с любовником?

Вообще-то как раз сегодня вечером у меня возникли неприятности с любовником…

— Черт! Вот дерьмо! — Коттен швырнула трубку на место. Ужасно бестолково! В полиции целую неделю будут потешаться. Почувствовав, что готова расплакаться, она закрыла лицо руками. Огорчение переросло в страх. Нужно выяснить, что, черт возьми, происходит. Надо что-то делать.

Нагнувшись, Коттен вытащила сумочку из-под пальто и достала из бумажника визитку. Повернувшись к телефону, она набрала номер.

ГОЛОВОЛОМКА

В час ночи Джон Тайлер стоял у окна на кухне, поджидая Коттен Стоун. Было полнолуние, и замерзшее озеро недалеко от жилого комплекса казалось тускло-серой плитой, исчерченной жемчужными островками снега. Голые клены отбрасывали угловатые тени на стылую землю. Пейзаж — как на старых литографиях конца XIX века. Вид за окном напомнил, что он и сам часто представлял себя чистым холстом. Еще не написанная картина — вот метафора его существования. Должно быть что-то еще — нечто, способное заполнить внутреннюю пропасть. Он испробовал так много способов служения Богу, но ни один не принес ему мира с самим собой. Что же такого уготовил ему Господь? Годы самоанализа и поисков не дали ответа. Если Бог хочет, чтобы он жил так, как сейчас, он был бы умиротворен и счастлив. Но этого нет.

Джон смотрел на дорогу, ожидая увидеть свет фар. Коттен Стоун должна быть с минуты на минуту, если выехала сразу после телефонного разговора. Очень странного разговора — она настойчиво просила немедленной встречи с ним, заявила, что никак не может ждать до утра. В ее квартиру кто-то вломился, но она не вызывала полицию. Пообещала объяснить, когда приедет.

Он рассматривал блеклый пейзаж, удивляясь, что за важное дело заставляет эту девушку ехать к нему среди ночи. Почему-то он продолжал думать о ней и после того, как она ушла. Казалось, она боялась — словно что-то скрывала. Во время разговора Коттен ерзала, закидывала ногу на ногу, запиналась.

Странное поведение для профессиональной журналистки.

В дверь постучали, и он отвернулся от окна.

В поезде Коттен сто раз спрашивала себя, не стоило ли подождать до утра. Можно было просто уйти из квартиры, переночевать в отеле, а с ним связаться утром. Но теперь уже поздно. Она стояла у него на пороге, прижимая к себе большую кожаную сумку.

— Входите, — пригласил Джон, открывая дверь. Она прошла в гостиную. — Позвольте ваше пальто.

Она размотала шарф.

— Вы, наверное, думаете, что я спятила, приехала вот так, среди ночи, — говорила Коттен, пока Джон помогал ей снять пальто. Расхаживая по комнате и постепенно согреваясь, она не выпускала из рук сумку, словно оберегая что-то.