Смерть и ничего более - Алексей Чернов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мужчина сделал не затейлевою гримасу. Он вспоминал.
– Собачников точно не было. А людей…Но вот разве что…
– Что разве что? – Рыжов оборвал думы сторожа.
Дропеко и Калинин снова обернулись на Рыжова.
– Когда мы шли по этой самой центральной аллее…Я отпутил Вилле… – Мужчина говорил медленно вспоминая по секундам. – Ну да точно впреди был какой то мужской силуэт.
– Какой силуэт, можете его описать?
– Ну вы что, я же очки ношу, как описать. Ну и темно было.
– Ну хоть что то вспомните? – Рыжов подошел ближе. – Минуту назад вы и не говорили про силуэт.
– Ну мужчина, со спины что еще скажешь то. Ну пальто похоже серое. И на голове что то было…
– Что? Шапка? Капюшон? – Калинин открыл блокнот.
– Нет нет – мужчина щурился и говрил как под гипнозом. – Я думаю кепка.
– Кепка? – удивился Рыжов.
– Ну да, кепка. Знаете такая как у… типо помните Лужков носил? Только она тоже сероватая была, может клетчатая. Но точно не капюшон и не шапка. Но опять же далековато это было. Да и повторюсь, в думах я своих иду.
– Слушай, уважаемый мыслитель, будь добр если еще что вспомнишь....
Калинин протянул руку сторожу:
– Спасибо вам, Сергей Анатольевич. Мы поедем. Но только в самом деле, если что то вспомните!
– Неприменно.
Калинин услышал как к шлагбауму подъехала машина. Они с Рыжовым вышли на улицу. Водитель стоящего у шлагбаума Камаза открыл окно:
– Где этот Дропеко долбаный?
– Что так нервничаете мужчина? – с ухмылкой спросил Калинин.
– Да вечно его где то черти носят. Тормоз какойто!
– Не кричи! – сурово присек его капитан – Вон он идет!
Водитель молча закрыл окно. Увидев что крепкий одетый в черное пальто мужчина пожал сторожу руку.
Вечером в кабинет пришла Поклонская. Она еще раз поговорила с убитой горем женщиной. Мамой Маши Удальцовой.
В кабинете остался один Калинин, он изучал бумаги. Погрузившись в работу он честно говоря и забыл, что Поклонская должна была еше раз навестить бедную женщину.
Свет от настольной лампы падал на бумаги. Калинин дотронулся до переносицы. По моргал глазами и замер увидев стоящую и смотрящую на него Поклонскую.
– Маргарита? – Калинин удивился – Я думал это Пашка что то забыл и вернулся.
– Нет, как видишь это я!
– Да, вижу.
Калинин извиняясь закачал головой:
– Ах да, я просил тебя поговорить с Удальцовой. Прости в бумагах зарылся.
– Нашел что нибудь? – Поклонская подошла ближе и взялась руками за стол.
Калинин смотрел на нее с низу вверх:
– Так, кое что! Незначительно. Что у тебя?
– У меня горем убитая мать. Врагу не пожелаешь. Бедная женщина место того чтобы спокойно выплакаться, бегает и организовывет похороны.
Калинин сочувствующе вздохнул:
– Да уж!
– Ну а по делу больше ничего. Сам понимаешь, она из рейса в рейс. Девочка не сказать что полностью, но предоставлена сама себе. И при этом не проститутка, не наркоманка. Подрабатывала на кафедре. Хоть какую то копейку в дом принести.
– Когда похороны?
– После завтра!
– Все ясно! – Калинин выключил лампу не отвлекаясь от взгляда Поклонской. – Ну что ты домой?
– На сегодня, я надеюсь все, так что думаю что ,..Да!
– Может провожу, заодно поговорим?
Калинин напрягся, но не оводил взгляда. Маргарита припоняла одну бровь:
– Адрес то помнишь? – игриво спросила она. – Другой конец города.
– Но по словам нашего общего друга, двадцати минут будет достаточно! – Калинин скромно улыбнулся.
Поклонская рассмеялась:
– Ах да, Пашка! – она уверенно вздохнула – Ну что пошли?
Сырость и прохлада. Вот вот ударит мороз. Такая нынче поздняя осень. Калинин с Поклонской медленно шли по проспекту Нестерова. Редкие витрины магазинов. Все меньше и меньше людей. Одиннадцатый час. Почти все сидят по домам. Маленький провинциальный город, хоть и на берегу холодного моря, вечерами пустел. Становились безлюдными улицы. Изчезал транспорт с проспектов и маленьких улочек. Последний круговой автобус который связывал все части города, уходил в десять.
– Так ты у нас пешеход? – Поклонская смотрела под ноги.
– Сейчас захотелось, какое то время побыть пешеходом. Я каждый год сюд приезжаю, иногда и не по разу. Мать скучает…Я к тому что не всегда получается походить, с мыслями наедине. Да по родному городу. Не поверишь.
– Что?
– Сегодня разговаривал с Дропеко! Ну помнишь собачник…
– Помню, помню.
– Так вот он рассказал, что вечером гуляя с собакой, как бы отключается. Вокруг свежий воздух, тишина и ты как бы погружаешся в себя. Так вот и я так же. Идем сейчас с тобой разговариваем, а как будто в себе.
– Так и раньше часто было.
Калинин улыбнулся.
– Да уж, я сам себе на уме.
– Это точно.
– Ну что у тебя мысли есть, по поводу нашего дела?
– И да и нет! Все как то нестандартно. – Калинин остановился – Не ужели нам с тобой больше не очем поговорить, кроме как о работе?
Поклонская повернулась к нему и задумалась:
– Да конечно, есть Ром. Просто стоит ли. Столько времени прошло – она подошла почти вплотную и посмотрела в его глаза. – Стоит ли ворошить прошлое. Вроде все так аккуратно улеглось. А сейчас мы с тобой взбаломутим воду. И что будет дальше.
– Да может пусть оно будет как будет – он взял ее за руку. – Как говорится хоть один день, да наш будет.
Поклонская улыбнулась и убрала его руку:
– Ты слишком торопишся Ром. Тебя слишком долго не было в моей жизни. – Они продолжили медленно идти, она взяла его под руку. – Я бы даже сказала, у меня была другая жизнь. Совсем другая понимаешь? И у тебя тоже. Я так понимаю у тебя сейчас не самые легкие времена. Ты с женой разводишся. А залечить раны мной, не самый хороший вариант.
Она посмотрела на него и оба улыбнулись.
У самого подъезда Калинин и Поклонская остановились. Роман поднял голову вверх и жадно вдохнул сырой воздух. Затем он обильно выдохнул и клубы пара рассеялись в ночном дворе.
– Что настольгия? – Поклонская с умилением смотрела на смторящего в небо Калинина.
– Ага! Тот же дом, тот же двор. – Роман жадно дышал. Он как будто почувствовал вкус этого воздуха.
– Да уж! – Маргарита растегнула сумку и принялась искать ключи. – Не балует нас администрация новыми постройками. Все как было много лет назад.
– Может это хорошо?
Поклонская пожала плечами:
– Как знать. Ну до завтра?
Калинин молча кивнул головой. Повисла легкая пауза. Поклонская
