Грани судьбы - Алексей Шепелёв

— Мы рады знакомству и готовы услышать то, ради чего пришли сюда, — подчёркнуто спокойно произнёс Йеми.

Верзила окинул кагманца одобрительным взглядом и согласно кивнул.

— Правильно. Сразу к делу. Вы ищите следы оборотня, верно? У нас, честно сказать, другие цели. Поэтому, мы не слишком ломали голову над тем, как его найти. Ищем, инквизиторы довольны, и ладно. А вчера мы задумались всерьёз: как такое могло случится, что оборотень в городе есть, а никаких следов его нет. Должно же быть объяснение.

— Этому может быть много объяснений, — заметил Йеми. — Начать с того, что опытный оборотень контролирует свои инстинкты даже при полном Умбриэле. А уж сейчас, накануне новоумбрия…

— Согласен, только опытный оборотень вряд ли отправится в город, где в любой момент может попасть в лапы Инквизиции.

— Может быть, у него на это есть очень веская причина, — не сдавался кагманец.

— Может быть, — зеленокожий Олх держался с абсолютным спокойствием, присущим тем, кто уверен в себе и своих силах. — Вот только торчит в городе уже целую хексаду. Не могу себе представить, что он может делать здесь столь долгий срок. Гораздо более вероятным нам кажется другое.

Верзила отпустил эльфийку и с наслаждением откинулся на стену. Мирон бы с удовольствием последовал его примеру, вот только табуреты стояли на середине комнаты, куда уж тут откинешься? Если только затылком на пол.

— И что же именно? — спросил он, чтобы заполнить паузу.

— Оборотень лишен свободы. Он находится в заточении, потому и не оставляет никаких следов в городе. Сопоставляя это с историей о похищенной неким толийским наёмником маленькой девочке-оборотняшке, мы пришли к выводу, что речь идёт именно о ней.

— Мы? — переспросил Йеми.

— Я и мои друзья, — пояснил Олх, снова подавшись вперёд и приобняв эльфийку.

"А ведь они, похоже, на самом деле любят друг друга", — с удивлением подумал Мирон. Сам Нижниченко никаких чувств к Льют не испытывал. Её красота была слишком совершенной, слишком идеальной, слишком не человеческой, чтобы он мог воспринимать её как женщину. Это всё равно, что исходить вожделением по мраморной статуе. Для кинофильма — прекрасная идея, "Формулу любви" Мирон пересматривал не реже раза в полгода. Но вот для жизни — прямая дорога в психушку.

А вот Олх явно видел в эльфийке именно женщину. Красивую, привлекательную женщину. К счастью, свой интерес к ней он удерживал в границах, не мешающих разговору.

— Если добавить к сказанному то, что наёмник, похитивший девочку совсем недавно был в городе и покинул его только позавчера, — дополнила Льют.

— Даже так? — удивился Олх.

— Именно. Кто-то из друзей уважаемого Лечека выяснил вчера это в братстве наёмников. К сожалению, на кого работал этот человек, осталось загадкой.

— Значит, мы должны сделать это сами, — бодро потёр руки зелёнокожий.

— Интересно, каким образом? — Йеми продолжал играть роль вечного скептика.

— А вот подумай: кто может в городе обеспечить заточение?

— Власти, — усмехнулся кагманец.

— Могут, — кивнул Олх. — Могут, но это не они. Местным это слишком опасно: если что, то они потеряют всё. А какая выгода от оборотня может быть толстобрюхим из ратуши? Никакой. Ну, а если это были имперские власти, префект или наместник, то тогда бы Инквизиция оборотня не искала.

— Инквизиция не подчиняется наместнику, — не согласился кагманец.

— Хорёк хорьку глотку не перегрызёт, — парировал нечка. — Если это государственное дело, то Инквизиция не мыкнет. А собственных удовольствий у благородных сетов и без оборотней хватает. И потом, скажи мне, на кой благородному сету может оборотень понадобиться? Для себя. Или скажи, чего от оборотня может быть нужно какому-нибудь здешнему эшевену?

— Понятия не имею, — честно признался Йеми, уже понявший куда клонит огр.

Что тут скажешь: можно только было винить себя за недогадливость. Всё просто кажется, когда отгадка уже известна. А пока не знаешь ответа, ходишь, ходишь, вокруг да около, а его никак не замечаешь.

Теперь же приходилось, как нерадивому ученику, внимательно выслушивать чужое решение. Интересно, сколько из того, что знает, расскажет ему Олх. И сколько он знает на самом деле? Во всяком случае, пока что огр останавливаться не собирался.

— Вот и выходит, что незачем. А кто кроме властей может оборотня удержать? Маги да священники, правильно?

Йеми убито молчал. Мирон, почувствовав, что пауза неприлично затягивается, постарался в меру понимания подыграть товарищу. Сделав неопределённый жест рукой, задумчиво промямлил:

— Пожалуй так…

Зеленокожий одобрительно кивнул.

— Богомольцев отметаем. Если этим понадобился бы оборотень, то они бы его у властей выклянчили. Или у тех же Инквизиторов. Значит, остаётся только маг. Умелый маг, способный удержать оборотня в неволе. Богатый маг, способный заплатить наёмникам за поездку в Кагман. И, кстати, маг у которого есть место в городе, где оборотня можно спрятать от посторонних глаз.

— Называй уж сразу имя, — предложил Мирон.

Верзила с интересом уставился на генерала.

— С чего ты взял, что я его знаю?

— Да ладно темнить. Разве в городе много магов, попадающих под твоё условие? Мне кажется, что сильных-то магов тут не больше дюжины.

Кажется, что-то такое Йеми вскользь упомянул во время морского путешествия.

— С полдюжины. Семь, если быть точным, — заметил Теокл. — Но кто из них?

— Перечисляй по именам, — предложил вошедший во вкус Нижниченко. — Сейчас мы выведем мерзавца на чистую воду.

— Архимаг Кожен, глава братства Мастеров Слова, — предложил изонист.

— Не он, — подал голос Йеми. — Кожен серьёзно болен, ему не до колдовства. Не то, что оборотня, кролика силой магии не удержит.

— А может, притворяется? Чтобы отвести от себя подозрения, — скептически предположил Нижниченко.

— Его постоянно навещает лекарь, один из лучших в городе, а значит — очень дорогой. К тому же, его дом наводнён родственниками, надо полагать, надеющимися урвать себе побольше из наследства, если богатый старичок отправится в мир иной. В таких условиях никакой обман долго не проживёт.

— Хорошо, кто следующий?

Аргументы Йеми полностью Мирона не убедили, но надо было рассмотреть и остальных кандидатов. В крайнем случае, к старичку всегда можно было вернуться.

— Архимаг Жилле, эшвард братства, — продолжил Теокл. — Тоже не тот, кто нам нужен.

— Почему же?

— Потому, что его нет в городе. Примерно додекаду назад отбыл в Тампек по каким-то своим делам.

— Убедительно, — согласился генерал. — Остальные все в городе?

— Не все. Нет ещё Левека, а он-то как раз очень подходит на эту роль. Известный авантюрист. Но сейчас в очередном похождении.

— Итого, минус трое. Осталось четверо. Продолжим.

— Нурлакатам, уршит. Его сюда привёз сам наместник. Живёт одиноко в башне Нэлль.

— То есть, очень подходит? — уточнил Нижниченко.

— Похоже, — согласился Теокл.

— Один есть. Дальше.

— Коллетт. Вряд ли он. Во-первых, его специализация — големы.

— А во-вторых?

— Во-вторых он большую часть времени проводит в расположении эскадрильи тяжелой авиации, в полулине к югу от города. Драконов хоть и воспитывают в послушании с самого момента, когда они вылупляются из яйца, а всё же под рукой у любого командира такого соединения должна быть хоть парочка големов и маг, который умеет ими командовать. А сейчас ему ещё за диктатором в школе Ксантия Линвота надо приглядывать. Не до оборотней.

— С этим можно согласиться. Кто ещё?

— Маннон. Мы думаем, тоже не подходит.

Йеми усмехнулся.

— На Маннона можно подумать только после кружки гномьей водки.

— А что так? — недоверчиво переспросил Мирон.

— Этот старик — любимец студиоузов городской школы. И последние вёсен тридцать высокая философия его интересует куда больше натуральных наук.

— Мне кажется, — сухо заметил Мирон, — ты излишне доверчив, друг мой. Плохие люди очень часто имеют благопристойный вид и безупречную репутацию.

Зеленокожий довольно улыбнулся. Нижниченко снова подумал о том, какую реакцию способна вызвать такая улыбка в его мире. В Одессе, наверное, можно будет отснять прекрасный римейк "Броненосца Потёмкин": как народ, не разбирая ступенек, несётся вниз по Лестнице. "Дежа вю" отдыхает.

— Почтенный Лечек совершенно прав, — заметил Теокл. — Маннон живёт в Школьном квартале, а там не то, что оборотня, кролика не спрячешь так, чтобы об этом назавтра не узнала вся улица. Когда в твою комнату в три часа ночи вваливается вдрызг пьяный студиоуз, которому захотелось от избытка чувств прочитать свои гениальные вирши… Там это в порядке вещей.

— Ладно, пусть не Маннон. Кто последний?