Опекун для Софии - Галина Осень

– Милена, я просил тебя познакомить Софию с правилами дворца…

– Я пыталась, – перебила его женщина, не дослушав. – Но твоя воспитанница не понимает просьб. Она умудрилась отстать и потеряться в парке и наверняка опоздала на встречу с архимагом, – раздражённо оправдалась Милена.

– Она успела, – ответил граф, думая совершенно о другом.

Его сейчас неприятно поразила злобная интонация в словах любовницы. А он как раз собирался сказать ей о том, что в доме ей теперь не место. И как сказать? Каким бы жёстким человеком граф не был, но и он понимал, что эти слова станут болезненным ударом для женщины.

Да, граф её не любил, но она жила в его доме не один год. Он пользовался её телом, удовлетворял свои потребности, и это ему нравилось. А Милена привыкла, и начала вести себя как хозяйка.

Графу нравилось радовать женщину, покупая и оплачивая дорогие наряды и украшения. Нравилось потакать её тщеславию в желании щёлкнуть по носу богатых и родовитых леди. Он даже посмеивался, видя, как некоторые дамы тщетно пытаются обойти его женщину в нарядах. Тем более, что прекрасно знал платёжеспособность их мужчин, и это грело его самолюбие. В общем, он успешно играл в семью, не собираясь, однако, переводить эту игру в настоящую жизнь.

И вот сейчас ему надо выселить Милену из дома. Это ещё не разрыв их отношений, по крайней мере, сам граф не собирался ничего разрывать. Милена, как любовница, устраивала его полностью. Но это переселение ударит по репутации женщины, её сразу перестанут принимать в салонах.

Потому что одно дело принять женщину, живущую в доме графа (её можно выдавать за дальнюю родственницу), и совсем другое – живущую в снятом доме или номере. Откровенных содержанок в свете не принимали. Только теперь Мартин понял, как прав Густав: любовниц изначально нельзя селить в доме.

И почему-то на этой мысли графу пришло ясное понимание, что эту связь пора прекращать. С Миленой надо расстаться, причём прямо сейчас. Сегодняшнее поведение любовницы вызвало у него немалое раздражение. Приняв это решение, граф встал, желая высказать женщине свою волю.

– Дорогая, я принял следующее решение, – начал он, не слушая женщину.

– Что? – Милена, которая в этот момент красочно описывала, как она бегала по парку и дворцу в поисках Софии, оборвала свой рассказ на полуслове.

– Ты понимаешь, что не можешь продолжать жить в моём доме, – невозмутимо продолжил граф. – Обстоятельства изменились. Здесь поселилась молодая незамужняя девушка…

– Но она тоже не может жить в твоём доме! – экспрессивно перебила его любовница. – Ей нужна компаньонка!

– Да, – согласился граф, – но это явно не ты. – У меня есть родственница – леди Марианна Уоррен – вот она и займёт это место.

– А я? – почти шёпотом спросила Милена.

– А тебе я сниму комнаты где-нибудь в Зелёном переулке, там живут очень приличные люди.

– Но… у меня есть свой выезд, кучер, слуги… Куда я их дену?! – растерялась Милена. – Неужели у меня не будет своего дома?!

– Своего дома? – удивился граф.

Настолько его привязанность к Милене не распространялась. Но вопрос женщины подтолкнул его мысли в этом направлении. «А что если действительно купить ей небольшой дом в ремесленном квартале? Это будут достойные отступные за разрыв связи».

В ходе разговора Мартин укрепился в желании расстаться с любовницей. И даже успел принять решение не заводить пока новой. На случай острой необходимости всегда остаются девочки мадам Крены.

Зато Милена в своём доме сможет держать и выезд, и слуг, и кого ещё захочет. А, может, и замуж выйдет. Мартин абсолютно не против. Если она не дура (а она не дура, по мнению графа), то тех средств, что он её всё это время выделял, хватит на многие годы спокойной жизни. А не хватит, пусть займётся каким-то делом: откроет трактир, бакалейную лавку или пекарню. Да, дом – это правильный выход.

Граф понимал, что Милена просто пытается растрясти его кошелёк, но не сердился за это. За короткую паузу раздумья он сумел облечь свои мысли в стройное предложение.

– Хорошая идея, Милена. Извини, что сам не догадался. Сегодня же Тимер подберёт тебе подходящий вариант и завтра ты съедешь отсюда без возражений. Но, упаси тебя пресветлая, начать как-то вредить Софии. Наказание будет жёстким! На этом всё! Можешь приказать своей Кристи собирать вещи.

– Ты бросаешь меня? – решилась женщина спросить напрямую.

– А разве это непонятно? – удивился граф. – Так будет правильно и, главное, вовремя, – жёстко ответил мужчина. – Прости и прощай!

– Но я… мы… это несправедливо, Мартин! Я столько сделала для тебя! Я люблю тебя! – женщина в гневе даже притопнула ногой.

Но сердце её бывшего любовника не дрогнуло, душа не затрепетала, и даже член не встал, прощаясь с бывшей содержанкой. Она перестала вызывать в нём желание. И сейчас он переживал лишь о том, что не расстался с Миленой раньше, а затянул этот момент до приезда воспитанницы. Плохо.

Мартин вышел из комнаты, несмотря на дерзкие попытки Милены задержать его. Десять раз прав Густав, обвиняя его в глупости. Нельзя селить любовниц в доме! Они начинают вести себя как хозяйки. Начинают много требовать и переходить границы дозволенного.

Мартин видел множество примеров этому среди знакомых, но сам повторил ту же ошибку одиноких мужчин. Потому что ему было удобно! Удобно, что женщина в доме: никуда не надо ездить, оплачивать жильё, хотя для него это мелочи. Женщина присмотрит за слугами и порядком, решит бытовые проблемы. Женщина с радостью встретит на пороге…

И только сейчас Мартин понял. что для порядка, для хозяйства и тем более для встречи на пороге ему нужна совсем другая женщина.

Та, которой он будет доверять.

Та, которую он будет уважать.

Та, от которой он захочет детей.

Та, которую он будет … желать и любить.

И это совсем не Милена и не любая похожая на неё содержанка. Это другая женщина. Похожая на… Софию?

ГЛАВА 4

Граф с недовольным выражением лица вышел из комнаты, и Милена обессиленно присела на банкетку у зеркала. Она сколько угодно могла строить из себя капризную дамочку, но таковой на самом деле не была.

Старшая дочь королевского стражника волею случая, попавшего на службу во дворец, с детства росла смышлёным ребёнком. Да и как по-другому, если за милую улыбку могли потрепать по щёчке, за вовремя поданный оброненный платок – одарить лакомством, за переданную тайно записку – отблагодарить монетой.

Отец за долгие годы службы