СТИХОТВОРЕНИЯ - Роберт Бёрнс

Старый Роб Моррис

Вот старый Роб Моррис. А кто он таков?Король за столом, старшина стариков.Он славится стадом коров и свинейИ дочкой – отрадой своей и моей.

Прекрасней, чем утро в сиянии рос,Свежей, чем закат на лугах в сенокос,Она, как ягненок, резва и нежна.Мне света дневного дороже она.

Но садом и стадом отец ее горд.В усадьбе живет он не хуже, чем лорд.У нас же с отцом только домик и двор.Немногого стоит такой ухажер.

Забрезжит ли утро, – не мил мне рассвет.Настанет ли вечер, – покоя мне нет.Смертельную рану от всех я таю,И жалобы грудь разрывают мою,

Была бы невеста чуть-чуть победней,Я мог бы, пожалуй, посвататься к нем.Как жадно я ждал бы заветного дня.А жить без надежды нет сил у меня!

Песня

Как слепы и суровыПорой отец и мать,Что дочь свою готовыБогатому продать.

И дочь, гонимая отцом,Изнурена борьбой,Должна покинуть отчий домИ стать женой-рабой.

Так сокол над голубкойВез устали кружит.Своей добычи хрупкойЗлодей не пощадит.

Бедняжка мечется, пока,Отчаянья полна,К ногам жестокого стрелкаНе бросится она.

Песня девушки

Он меня поцеловалИ ушел по склонам гор.На уступы серых скалВсе гляжу я с этих пор.

Пощади его в пути,Дробный дождь, трескучий град.Горных троп не заметиНа вершинах, снегопад!

В бледном сумраке ночномНе кружись, метель, над ним –Пусть он спит спокойным сномИ проснется невредим.

Пусть меня он назоветИ в долину кинет взгляд,Путь ведет его вперед,А любовь зовет назад.

Лорд Грегори

Полночный час угрюм и тих.Лишь гром гремит порой,Я у дверей стою твоих.Лорд Грегори, открой.

Я не могу вернуться вновьДомой, к семье своей,И если спит в тебе любовь,Меня хоть пожалей.

Припомни лес на склоне гор,Где волю я далаЛюбви, с которой долгий спорВ душе своей вела.

Ты небом клялся мне не раз,Что будешь ты моим,Что договор, связавший нас,Навеки нерушим.

Но тот не помнит прежних дней,Чье сердце из кремня.Так пусть же у твоих дверейГроза убьет меня!

О небо, смерть мне подари.Я вечным сном уснуУ двери лорда Грегори,Простив его вину.

* * *

Роскошен, леди, ваш убор,Шелками вышит ваш узор,А Дженни в юбочке простойИ без шелков пленяет взор.

Милорд спешит в поля, в леса,Не взяв ни сокола, ни пса.Не лань он ищет день и ночь,А Дженни, фермерскую дочь.

Миледи так нежна, бела,Но не она ему мила,Не знатный род ее, не честь,А то, что дал за нею тесть.

Где перепелка меж болотСквозь вереск выводок ведет,Там девушка живет в тиши,Цветок, раскрывшийся в глуши.

Две стройных ножки поутруСкользят по мшистому ковру,И смех играет, как алмаз,В зрачках задорных синих глаз.

Осанка леди и наряд –Образчик вкуса, говорят.Но та сулит нам рой утех,Кого мы любим больше всех.

Где к морю катится река

Где к морю катится река,Быстра, бурлива и звонка,Там я встречала паренька,Веселого ткача.

Семь женихов из-за рекиПришли просить моей руки.Не рвать же сердце на куски, –Отдам его ткачу!

Меня бранят отец и мать,Им по душе богатый зять.Они велят мне отказатьВеселому ткачу.

Отец мой жаден и упрям,Грозит: "Приданого не дам!"Но к сердцу руку я придам –И все отдам ткачу.

Пока вода в реке бежит,Пока пчела в цветке жужжитИ рожь под ливнями дрожит,Любовь моя – ткачу!

* * *

Стакан вина и честный друг.Чего ж еще нам, братцы?Пускай забота и недугВ грядущей тьме таятся,

Мы ловим радости в пути, –Пугливо наше счастье.Оно исчезнет – и найтиЕго не в нашей власти.

Западный ветер

Из всех ветров, какие есть,Мне западный милей.Он о тебе приносит весть,О девушке моей.

Леса шумят, ручьи журчатВ тиши твоих долин.И, как ручьи, мечты моиК тебе стремятся, Джин.

Тебя напоминает мнеВ полях цветок любой.И лес в вечерней тишинеЗаворожен тобой.

Бубенчик ландыша в росе,Да и не он один,А все цветы и птицы всеПоют о милой Джин.

На Клайд-реке богат, хорошУ девушек наряд,Но лучше Джинни ты найдешьКрасавицу навряд.

Девиц мы знаем городских,Одетых в шелк, муслин.Но всех прекрасней щеголихВ холщовом платье Джин.

Она милей и веселейЯгненка на лугу.И никаких грехов за нейПризнать я не могу.

Ее глаза яснее дня,А грех ее один:С такою щедростью меняДарит любовью Джин!

О ветер западный, повей,Зашелести листвой.Пусть нагруженная с полейЛетит пчела домой.

Мою любовь ко мне верниС холмов твоих, равнин.Улыбкой пасмурные дниМне озаряет Джин.

Какие клятвы без числаСоединили нас,Как нам разлука тяжелаБыла в рассветный час!

Кто знает души всех людейДо самых их глубин, –Тот видит, что всего милейМне в этом мире Джин!

Из поэмы "Святая ярмарка"

Был день воскресный так хорош.Все было лету радо.Я шел в поля взглянуть на рожьИ подышать прохладой.

Большое солнце в этот мигВставало, как с постели.Резвились зайцы – прыг да прыгИ жаворонки пелиВ тот ясный день.

Бродил я, радостью дышаИ вглядываясь в дали,Как вдруг три женщины, спеша,Мне путь перебежали.

На двух был черный шерстянойНаряд – назло природе.На третьей был наряд цветнойПо моде, по погодеВ тот летний день.

Две первых были меж собой,Как близнецы, похожиУнылым видом, худобойИ мрачною одежей.

А третья козочкой шальнойПопрыгивала веселоИ вдруг присела предо мнойИ мне поклон отвесилаВ тот яркий день.

Я шляпу снял и произнес:– Я вас припоминаю,Но извините за вопрос, –Как звать вас, я не знаю.

С кивком задорным головы,Смеясь, она сказала:– Со мною заповедей выНарушили немалоВ досужий день!

Я – ваша Радость, я – Игра,А это – Лицемерье,И рядом с ней – ее сестра,Глухое Суеверье.

Давайте в Мохлин мы пойдемИ, если две сестрицыИдут на ярмарку, найдемПредлог повеселитьсяМы в этот день.

– Нет, я пойду сперва домойИ праздничную смену –Сюртук и новый галстук мой –Для ярмарки надену.

Поспел я к завтраку как раз,Надел костюм воскресный.А уж на праздник в этот часСпешил народ окрестныйВ тот шумный день.

Трусили фермеры верхом,Шли батраки оравой.И молодежь одним прыжкомБрала в пути канавы.

Бежали в праздничных шелкахДевицы-босоножки,Несли сыры они в рукахИ сдобные лепешкиВ тот добрый день.

Монетку бросить был я радВ тарелку с медью мелкою,Но, уловив святоши взгляд,Бросаю две в тарелку я.

Я в загородку заглянул.Народ шумит, хлопочет,Несет скамейку, доску, стул,А кто и лясы точитВ свободный день.

Для знати выстроен навес(Изменчива погода!).А вот стоит вертушка Джесс,Мигая всем у входа.

Ее подружки сели в ряд, –Без них какая ярмарка!А там ткачи сидят, галдят(Из города Кильмарнока).Пришел их день!

Здесь кто вздыхает о грехах,Кто в гневе шлет проклятьяТем, кто измазал впопыхахИх праздничные платья.

Кто сверху смотрит на другихВысокомерным взглядом,А кто веселых щеголихЗовет усесться рядомВ привольный день.

Но бесконечно счастлив тот,Кто, отыскав два места,Местечко рядышком займетС подругой иль невестой.

Глядишь, рука его леглаЗа ней – на спинку стула,Лотом ей шею обняла,А там на грудь скользнулаВ тот чудный день.

Уселась публика и ждет.Ни суеты, ни шума.Вот Моди[2]речь держать идет,Унылый и угрюмый.

Он целый час пугает насДесницею господнею.Сам дьявол от его гримасСбежал бы в преисподнююВ столь грозный день.

Толкуя нам один, другойИ третий тезис веры,Он гневно топает ногой,Волнуясь свыше меры.

Распутника и гордецаГромит курносый пастырьИ жжет отступников сердца,Как самый жгучий пластырь,В тот страшный день.

Но вот встают сердито с местЗемные наши судьи.И впрямь, – кому не надоестТакое словоблудье!

Речь произносит мистер Смит[3],Но люд благочестивый,Уже не слушая, спешитК холодным бочкам пиваВ столь жаркий день…

* * *