Умирающий свет (сборник) - Джордж Мартин

Глава 3

Они снова летели над горами, и у Дерка на этот раз получалось лучше, но успех не улучшил его настроения. Большую часть утомительного пути они летели порознь, не разговаривая, Гвен держалась немного впереди. Позади них в небе неподвижно висело неполное Огненное Колесо. Дерку не удавалось настичь расплывчатый, казавшийся призрачным на фоне неба силуэт Гвен. Тоска умиравшего уорлорнского леса впиталась в его плоть, отравила чувства. Гвен казалась ему куклой в костюме, утратившем цвет, как он утратил надежды, ее черные волосы отливали неприятным маслянистым блеском в красном свете дня. Ветер шумел в ушах, мысли беспорядочно роились в сознании, и одна из них возвращалась снова и снова: она – не его Джинни и никогда ею не была.

Дважды в течение полета Дерк видел, или ему казалось, что видел, блеск браслета, который мучил его так же, как в лесу. Каждый раз он заставлял себя смотреть в другую сторону, на длинные темные полосы облаков, стремительно несшихся по небу.

Ни серого аэромобиля, ни зеленой военной машины не оказалось на месте, когда они опустились на крышу. Остался только желтый летательный аппарат Руарка. Дерк снова неуклюже шлепнулся, но на этот раз никто не рассмеялся. Скутеры они оставили на крыше. По дороге к лифту они обменялись несколькими незначащими словами, потом Гвен сразу же ушла к себе.

Аркин Руарк с нетерпением поджидал его в своих комнатах внизу. Дерк увидел кресло у светлой стены рядом со скульптурой и кимдисскими цветами в горшках и устало опустился в него, желая только одного: сидеть и ни о чем не думать. Но Руарк не оставил его в покое. Покашливая и потряхивая головой, так что приплясывали светлые волосы, он подошел к Дерку и сунул ему в руки высокий зеленый стакан. Тонкий хрусталь был совсем гладким, лишь узор тающего инея покрывал его снаружи. Дерк глотнул ледяное вино густо-зеленого цвета с привкусом ладана и корицы.

– Крайне усталый у вас вид, Дерк, – сказал кимдиссец после того, как взял свой стакан и плюхнулся в плетеное кресло под поникшими ветвями черного растения. Копьевидные листья цветка бросали пятна тени на его круглое улыбающееся лицо. Он с шумом отхлебнул глоток из своего стакана, и на какое-то мгновение Дерк почувствовал неприязнь к нему.

– Длинный день, – односложно ответил Дерк.

– Верно, – согласился Руарк. – День с кавалаанцами всегда тянется очень долго. Милой Гвен, Джаантони и этого Гарси достаточно, чтобы любой день превратился в вечность. Вам так не кажется?

Дерк промолчал.

– Теперь, – улыбаясь, продолжал Руарк, – вы сами убедились. Мне… я хотел, чтобы вы увидели. Прежде, чем я скажу вам. Я поклялся… да, дал клятву самому себе, что скажу. Гвен… она открылась мне. Мы говорили как друзья. Вы понимаете? Я знаком с ней и с Джаантони еще с Авалона. Но здесь мы сблизились. Ей трудно говорить об этом. Всегда. Но иногда она рассказывает мне, а я могу сказать вам. Не предавая ее. Я думаю, что вы понимаете.

Дерк ощущал холод в груди от выпитого вина, усталость исчезла. Ему показалось, что на какое-то время он погрузился в сон и прослушал все то, о чем говорил Руарк.

– О чем вы говорите? – спросил он. – Что я должен понимать?

– Почему вы нужны Гвен, – ответил Руарк. – Почему она послала вам… эту штуку. Красную слезу. Вы знаете. Я знаю. Она сказала мне.

Неожиданно Дерк встрепенулся. Слова Руарка и заинтересовали, и озадачили его.

– Она сказала вам… – заговорил он и остановился.

Гвен просила его подождать. Может быть, ему надо выслушать кимдиссца, может быть, ей просто трудно сказать это самой. Руарк может знать. Он ее друг, единственный человек, с кем она могла поделиться.

– Вы должны каким-то образом помочь ей, Дерк т’Лариен. Я не знаю как.

– В чем помочь?

– Освободиться. Стать свободной.

Дерк поставил свой стакан и почесал в затылке:

– От кого?

– От них. От кавалаанцев.

Дерк нахмурился:

– Вы имеете в виду Джаана? Я познакомился с ним сегодня утром, с ним и с Джанасеком. Она любит Джаана. Я вас не понимаю.

Руарк рассмеялся, отхлебнул из своего стакана и снова засмеялся. Он был одет в костюм с жилеткой в зелено-коричневую клетку, похожий на клоунский, и Дерку, который никак не мог вникнуть в его невразумительную речь, вдруг пришло в голову, что этот коротышка-эколог, может быть, просто дурачит его.

– Любит его, да? Она так и сказала? – продолжал Руарк. – Вы в этом уверены?

Дерк замешкался, пытаясь вспомнить, что говорила Гвен у тихого зеленого озера.

– Не уверен, – ответил он. – Но она говорила что-то в этом роде. Она ведь… как это называется?

– Бетейн? – подсказал Руарк.

Дерк кивнул:

– Да, бетейн, жена.

Руарк хихикнул:

– Крайне неверно. Я слушал в машине. Гвен объяснила неправильно. Все обстоит не совсем так, и вы не так поняли. Бетейн – не жена. Помните, что я сказал? «Часть правды – величайшая ложь». Помните? Как по-вашему, что означает слово «тейн»?

Вопрос озадачил Дерка. Тейн. Он слышал это слово на Уорлорне уже раз сто.

– Друг? – предположил он.

– Бетейн – больше жена, чем тейн – друг, – сказал Руарк. – Вам следует лучше знать внешние планеты, Дерк. Нет. «Бетейн» – это слово на старокавалаанском языке означает «женщина для мужчины», женщина, принадлежащая мужчине, привязанная к нему узами серебряно-жадеитового браслета. Теперь в таких отношениях, может быть, много уважения, может быть, даже любви, да. Но знаете, слово, обозначающее это чувство, заимствовано из языка Земли, а в старокавалаанском языке его не было. Интересно, да? Могли ли они любить, не имея слова для выражения этого чувства, мой друг т’Лариен?

Дерк не ответил. Руарк передернул плечами, отхлебнул вина и продолжал:

– Можете не отвечать, но подумайте об этом. Я говорил о серебре и жадеите… Да, бывает, что кавалаанцы, связанные ими, любят. Бетейн любит высокородного, высокородный иногда любит бетейн. Или она ему хотя бы нравится. Но не обязательно! Понимаете?

Дерк покачал головой.

– Семейные узы кавалаанцев являются обычаем и обязательством. Долгом, – настойчиво продолжал Руарк, наклонившись вперед. – Иногда случается, что позже приходит любовь. Они уважают насилие, как я уже говорил вам. Почитайте историю, послушайте их легенды. Гвен встретилась с Джааном на Авалоне, вы знаете, и она их не читала. Недостаточно читала. Он был Джааном Викари с Верхнего Кавалаана. Что это такое? Какая-то планета. Она не знала. Их взаимная симпатия возрастала – можете назвать это любовью, – они сблизились, он предложил ей серебро и жадеит в своей собственной интерпретации, и вот она уже его бетейн, сама того не зная. Поймана в ловушку.

– Поймана? Каким образом?

– Почитайте историю! Насилие на Верхнем Кавалаане изжито, но их культура не изменилась. Гвен – бетейн Джаана Викари, принадлежащая ему женщина. Да, жена. Да, любовница. Но кое-что еще. Его собственность, рабыня – и это тоже, – а также подарок. Его подарок Сообществу Айронджейд. Благодаря ей он достиг высокого положения, да. Она должна рожать детей, если он ей прикажет, хочет она того или нет. Она также должна быть любовницей Гарса, хочет она того или нет. Если Джаан погибнет на дуэли с членом другого сообщества, Брейта или Редстила, Гвен перейдет к победителю как вещь, станет его бетейн или простой эйн-кети, если победитель уже носит браслет из серебра с жадеитом. Если Джаан умрет естественной смертью или на дуэли с членом своего сообщества, Гвен перейдет к Гарсу. Ее желание не имеет значения. Если она ненавидит его, никому нет дела. Кавалаанцев это не интересует. А когда умрет Гарс? Вот тогда она станет эйн-кети, предназначенной просто рожать и рожать детей. Ею может пользоваться любой кет, любой сородич. Сообщество Айронджейд – огромная семья, тысячи и тысячи соплеменников, и каждый сможет ее иметь. Как она назвала Джаана? Муж? Нет. Тюремщик – вот кто он на самом деле. Он и Гарс. Тюремщики. Может быть, любящие, если вы думаете, что они способны любить, как вы или я. Джаантони чтит нашу Гвен.