Юнга (СИ) - Оченков Иван Валерьевич

Внутри заведения царила прохлада и тишина. Тяжелые гардины на окнах были опущены и, не смотря на горевший под потолком явно электрический светильник, в помещении было довольно сумрачно. Вдоль одной из стен были устроены полки, на которых, бросая тусклые блики, стояли бронзовые Будды. Рядом с ними теснились старинные фарфоровые вазы, чугунные и керамические чайники, фигурки драконов из слоновой кости и бог знает, что еще. Единственным признаком цивилизации в этой коллекции, способной сделать честь любому музею, оказались парочка патефонов, пишущая машинка «Ундервуд» и мечта любой домохозяйки фирмы Зингер.

На других стенах висели мечи, сабли, ножи всех видов и форм, кремневые и фитильные мушкеты и другие старинные приспособления для умерщвления себе подобных, по какой-то странной прихоти перемешанные с расписными зонтиками и прочими легкомысленными аксессуарами в восточном стиле.

Посреди помещения, перегораживая его пополам, стояла массивная витрина, где под толстым стеклом были собраны наиболее ценные вещи. Часы самых разнообразных видов и форм, от солидных брегетов до легкомысленных дамских брошек со стрелками. Золотые и серебряные портсигары, заколки для галстуков, запонки и тому подобные мелочи, помогающие создать образ преуспевающего человека. Отдельно лежала ювелирка. Кольца, перстни, серьги, подвески, колье и даже целые гарнитуры. Вот только энколпиона нигде не было видно.

— Молодые господа ищут что-то конкретное? — вежливо поинтересовался молодой кореец, служивший, очевидно, приказчиком.

Несмотря на то, что вид у зашедших в ломбард мальчишек был не слишком презентабельным, держался он подчеркнуто вежливо. А значит, заведение здесь достаточно приличное.

— Да, — после недолгой паузы, необходимой для того, чтобы собраться и на полную мощь включить обаяние, ответил ему Март.

— И что же?

— Наш директор оставил здесь небольшую вещицу в залог. Я хотел бы ее выкупить. Но, к сожалению, ее нигде не видно. Вы ее продали?

— У вас есть квитанция? — вопросом на вопрос ответил клерк.

— Конечно, — кивнул Вахрамеев, доставая из кармана квиток.

— Все понятно, молодой господин, — сдержанно улыбнулся кореец. — Эта вещь поступила не так давно, и еще не выставлена на продажу. Дело в том, что мы даем время нашим уважаемым клиентам выкупить свои вещи обратно. Такова политика нашего ломбарда.

— Замечательно, — кивнул Март. — Могу я удостовериться?

— Разумеется. Соблаговолите немного подождать.

Не прошло и минуты, как в руках приказчика появилась маленькая коробочка из древесины вишневого дерева, открыв которую он показал мальчишкам энколпион. Выглядел он, прямо скажем, не слишком шикарно, но Марика при виде его будто ударило током. Хотелось вырвать его из рук работника ломбарда, чтобы ощутить руками тяжесть, после чего спрятать на теле и больше никогда и никому не отдавать.

— Не так быстро, молодой господин, — защелкнул крышку кореец. — Как вам будет угодно расплатиться?

— Пожалуйста, — протянул ему вексель Март.

— Извините, — с деланным сожалением ответил приказчик, — но в нашем ломбарде не при…

Все это время Вахрамеев буквально давил его своим взглядом и чем дальше, тем более неуверенной становилась речь приказчика.

— Это мой крест, — негромким голосом, от которого даже у просто стоявшего рядом Витьки по спине разбегались мурашки, прошептал Вахрамеев. — Он должен вернуться к владельцу. Воронин скоро приедет и погасит свой вексель…

По обычно непроницаемому, как у многих азиатов лицу, было видно, что он вот-вот сдастся, но в этот момент в зал буквально влетел сухонький старичок и с размаху отвесил нерадивому служащему сочную оплеуху, а за спиной мальчиков выросли двое крепких мужчин неопределенного возраста.

— Отдайте мне мой крест! — не обращая внимания на охрану, глухо потребовал Март. С каждым словом усиливая давление.

Взгляд старика, оказавшегося владельцем ломбарда, встретился с глазами мальчишки, и некоторое время между ними шла борьба. Мир привычно преобразился. Появилась объемная картинка со стороны. Вот только теперь в ней добавилось нечто новое. Он видел, как вокруг его фигуры появился прозрачный кокон из непонятной материи или, скорее, энергии, от которого щупальцами в разные стороны исходит сила.

Ее было много, она вырывалась протуберанцами, растекалась повсюду, захватывая все пространство внутри торгового зала, воздействуя на окружающих грубо, прямолинейно и… неумело. И если одним из них он мог управлять, остальные просто впустую растрачивали его ресурс.

Зато у торговца средоточие силы, находящееся на уровне сердца, смотрелось скорее миниатюрно, этакая светящаяся, но плотная и четко выстроенная под одну единственную задачу структура. Цель которой — защитить хозяина от любого внешнего воздействия. «Я без толку хлещу сырой силой куда попало. Но его мне не продавить. Значит, пока отбой».

Март остановил атаку, признавая поражение, и едва заметно поклонился старику. За науку. И получил такой еле ощутимый кивок головы, скорее даже, движение глаз.

— Если молодой господин желает получить свою вещь, — словно ничего не произошло, невозмутимо заметил Хван, — Ему следует прийти с деньгами. Или прислать человека, у которого они есть!

— Хорошо, — кивнул Март. — В таком случае, я не прощаюсь.

— Как вам будет угодно. Не забудьте забрать расписку и вексель.

— Ах да, конечно… — С досадой отрывисто ответил озадаченный неудачной попыткой воздействия юноша.

— И мой вам совет, — чуть покровительственно и снисходительно довершил свою победу хозяин ломбарда, — попробуйте обналичить его в ближайшем отделении Русско-Корейского банка. Ближайший — в паре кварталов в сторону центра. Мимо не пройдете.

— Еще раз спасибо, — окончательно восстановив самоконтроль, куда увереннее ответил Март. — Обязательно так и сделаю.

— Что это было? — бросился расспрашивать его Ким, как только они покинули ломбард. — Я чуть сам у приказчика крест не выхватил, чтобы тебе отдать! Ты что, одаренный? А почему раньше не показывал? Да не молчи же!

— Сам в шоке, — глухо отозвался раздосадованный неудачей приятель.

Он не просто узнал энколпион. Нет, тот манил его, будто живой. Требовал, чтобы он не оставлял его в этой ужасной и тесной коробке, где он не может чувствовать биение сердца своего хозяина. Было трудно понять, что это: память тела юного Мартемьяна Вахрамеева или побочный эффект его способностей, но разлука доставляла почти физическую боль.

— Тогда почему они тебе его не отдали? — задал резонный вопрос Ким, похоже, не сомневавшийся в могуществе этих самых «одаренных».

— Сил не хватило.

— Говорил я тебе, надо подкрепиться! — наставительным тоном заметил товарищ. — Поели бы вовремя, тогда бы дело точно выгорело!

— Ладно, пойдем, перекусим, — согласился и впрямь почувствовавший зверский голод Март. — Только, давай, чего-нибудь горячего.

— Точно! — с готовностью согласился Витька. — Тогда к тебе силы сразу вернутся.

Оглядевшись, друзья заметили на углу небольшой навес, под которым расположилась еще одна точка местного общепита, претендующая хоть на какой-то комфорт. Готовили там, в отличие от придорожных забегаловок, внутри дома, а для клиентов расставлены лавки и столы.

— Что хотите, мальчики? — по-корейски спросила их улыбающаяся женщина в почти чистом переднике, за которым красовалась деревянная рукоять кухонного ножа внушительных размеров.

— У вас есть лапша по-хайфынски, аджума?[17]

— Конечно.

— А тофу?

— Для вас все найдется.

— И большой чайник Нок-чха[18].

— А сладкие булочки? — лукаво улыбнулась владелица.

— О! — простонал едва не подавившийся слюной Витька и умоляюще посмотрел на своего друга.

— И сладкие булочки, — обреченно согласился Март.

Если обычная порция лапши в придорожной забегаловке стоила всего пять вон, то здесь этот праздник чревоугодия обошелся в целых сто двадцать. На эту сумму средняя корейская семья могла сытно питаться пару дней, да еще бы и за ночлежку платить осталось, но, видит Бог и все даосские духи, угощение оказалось очень вкусным! К тому же на русские деньги вышло всего 12 копеек.