Лучшая подруга - Роберт Стайн

– Да, – холодно ответила Бека.

Хани открыла рот. Ее серые глаза удивленно расширились.

– Что происходит, Бека? – спросила Хани обиженным голосом. – У тебя есть что скрывать от лучшей подруги?

– Именно поэтому я разговариваю с Триш, – подчеркнуто ответила Бека.

«Вот так, – думала Бека. – По-моему, достаточно ясно. Теперь, может быть, Хани поймет намек».

Лицо Хани густо покраснело, но его выражение оставалось непроницаемым. Никаких эмоций. Она сунула руки в карманы своей длинной куртки и повернулась к Беке спиной.

– Поговорим позже! – бросила она через плечо и бегом направилась к школе.

– Это было круто! – усмехнулась Триш. – Так ей и надо! – Триш хихикнула: – Думаю, Хани получила по заслугам.

Бека даже не улыбнулась. Ее вдруг охватило внезапное чувство сожаления, смешанное со страхом.

– Мне бы не следовало быть такой грубой! – прошептала она.

– Нет, ты поступила правильно, – возразила Триш. – Ты терпела слишком долго. Это был единственный способ избавиться от нее.

– Будь осторожна, Триш! – сказала Бека, нервно кусая ногти.

– Да? Что ты имеешь в виду?

– Будь осторожна. Я знаю, это звучит глупо. Может быть, это паранойя. Но я правда думаю, что Хани очень опасна. Если она ревнует, если в самом деле она разозлится на тебя, она может попытаться что-то сделать.

Триш весело засмеялась и покачала головой:

– Остынь, Бека, успокойся! Ну что, в самом деле, она может сделать?

Глава 16

– Сама будь осторожна, не простудись, – сказала Триш, когда девушки вошли в теплое помещение школы. – Тебе нельзя пропустить мою рождественскую вечеринку.

– Я буду в порядке, – сказала Бека, которая все еще не могла согреться. – Поговорим позже, Триш. Спасибо, что согласилась погулять со мной,

Бека махнула ей рукой, затем повернулась и направилась прямо по коридору к своему шкафчику. Ей все еще нездоровилось.

– Не нужно мне было выходить на улицу в такой холод! – ругала она себя.

Бека помахала рукой знакомым ребятам, свернула за угол. Взглянув мимоходом на настенные часы, она убедилась, что до конца обеденного перерыва осталось всего десять минут.

«Отлично, – подумала Бека, – у меня еще есть время, чтобы забежать в туалет и собраться с мыслями».

Обойдя группу мальчишек, которые, весело смеясь, играли в хлопки, Бека остановилась перед своим шкафчиком. Его дверца была приоткрыта.

– Я точно помню, что запирала ее, – подумала девушка.

Она открыла дверцу и застыла от изумления.

Бека повернулась к своей соседке, Кари Тейлор, которая в этот момент открывала свой шкафчик.

– Бека, что случилось?

– Посмотри сама, – сказала Бека.

– О! Какой кошмар! – воскликнула Кари, заглядывая в шкаф, через плечо Беки. – Кто-то тут все испортил!

– Все! – с горечью подтвердила Бека.

Ее учебники, всегда аккуратно сложенные стопками на верхней полке, были грудой свалены на дне шкафа. Тетради измяты, многие страницы вырваны. Шерстяной шарф, который она хранила в этом шкафу, клубком валялся под ворохом испорченной бумаги. Повсюду валялись карточки из картотеки ее исследовательской работы.

– Как грубо! – воскликнула Кари. – Кто мог такое натворить?

Она положила руку на дрожащее плечо Беки.

– Тебе нужно все рассказать классному руководителю!

– Да, я знаю, – ответила Бека.

Ее охватил внезапный приступ тошноты. Она заставила себя не смотреть на весь этот разгром.

– Кто мог это сделать? – повторила Кари. Вокруг уже толпились ребята.

– Я знаю, кто это сделал! – подумала Бека.

Сомнений быть не могло. Хани.

«Как это глупо, по-детски. Я задела ее чувства, а она, в отместку, испортила все мои вещи».

– А-а-а! – отчаянно закричала Бека и бросилась прочь.

– Бека, ты куда? – окликнула ее Кари.

– В туалет! – на бегу ответила Бека.

Она растолкала ватагу малышей, по какой-то причине одетых сегодня в парадную форму, и понеслась вниз по коридору. Звуки голосов эхом отзывались в ее ушах.

Скорее.

Женский туалет был в самом конце коридора.

Бека тяжело дышала.

Бледно-серый свет зимнего дня проникал внутрь туалетной комнаты сквозь высокое замерзшее окно.

У умывальника стояла Хани в своей длинной куртке.

– Ох! – вскрикнула Бека.

Хани обернулась, удивленно взглянула на нее.

– Привет. – Хани спокойно закрыла кран и взяла бумажное полотенце.

– Хани! – заорала Бека. Она чувствовала, что теряет над собой контроль, но не могла больше сдерживаться. Она слишком долго сдерживалась. – Как ты могла!

От удивления Хани широко открыла глаза. Она перестала вытирать руки.

– Что?

– Как ты могла?

– Что, Бека, о чем ты?

– Ты прекрасно знаешь, о чем я, лгунья!

Хани смяла бумажное полотенце и уронила его на пол.

– Бека, ты очень громко кричишь. – Вместо удивленного выражения на ее лице появилось озабоченное: – С тобой все в порядке?

– Нет, Хани, не в порядке! – кричала Бека, в гневе наступая на Хани. – Не в порядке, и ты прекрасно знаешь почему!

Испуганная Хани попятилась к кабинкам. Как будто защищаясь, она подняла руки.

– Как ты могла! – кричала Бека, надрывая горло. Ее руки сжались в кулаки.

Белый, мерцающий свет из окна.

Хани вздохнула. Она спокойно стояла и смотрела Беке прямо в глаза.

– Ну же, Бека, в самом деле, успокойся. Я не знаю, о чем ты говоришь. В самом деле не знаю.

– Лгунья! – негодующим тоном воскликнула Бека. – Я говорю о моем шкафчике, конечно!

– А что с ним случилось? – с невинным видом спросила Хани.

Бека вздохнула, начала было отвечать, но не могла вымолвить ни слова. От гнева она лишилась дара речи.

– Почему ты все время обижаешь меня сегодня? – спросила Хани. В уголках больших серых глаз появились слезы. Ее подбородок дрожал. – Скажи, Бека, что я сделала?

Бека изо всех сил вцепилась в холодную раковину. Она старалась овладеть собой.

– Ты так меня сегодня обидела на улице у футбольного поля! – всхлипнула Хани, две крупные слезинки скатились по ее пылающим щекам. – А теперь ты набрасываешься на меня, орешь на меня без всякой причины. Почему, Бека?

– Не прикасайся больше к моим вещам! – выдавила Бека сквозь стиснутые зубы. – Не прикасайся!

– А! – Хани вытерла слезы руками. – Я поняла. Это все из-за Эрика. Ты видела меня с Эриком.

– Нет! – огрызнулась Бека.

– Ты злишься потому, что я сейчас встречаюсь с Эриком, – продолжала Хани. – Но в чем дело? Ты ведь рассталась с ним?

– Это не из-за Эрика! – закричала Бека. Она вся дрожала.

Бека сделала глубокий вдох и задержала дыхание. Вцепившись в раковину обеими руками, она закрыла глаза. Но дрожь не прекращалась.

– Эрик здесь не причем, – повторила Бека.

– Ты дала ему отставку, – продолжала Хани, – Теперь он со мной. – Она повернулась к зеркалу и смахнула со щеки еще одну слезинку.

«Она рассматривает прическу, – с горечью подумала Бека. – Мою прическу. Она льет слезы на блузку. Мою блузку».

– Я повторяю тебе, Хани, Эрик здесь не причем. Есть другие причины.

– О чем ты говоришь? – спросила Хани, изобразив удивление.

– Обо всем остальном, – повторила Бека. – Я хочу, чтобы ноги твоей больше не было в моем доме! В моей комнате! Не смей подходить к моим друзьям!

Хани втянула голову в плечи. Она скривилась, словно от боли.

– Не смей так говорить со мной, Бека! Не смей!

Ее лицо вдруг стало злым, горящие глаза уставились на Беку:

– Я – твоя лучшая подруга. Твоя лучшая подруга!

С отчаянным криком Хани засунула руку в карман своей куртки и вытащила маленький серебристый пистолет.

– Нет, Хани, нет! Не надо! – завизжала Бека.

С исказившимся от злобы лицом Хани подняла пистолет, прицелилась Беке в грудь и нажала на курок.

Глава 17

Бека дико закричала.

Поток холодной воды хлынул из дула пистолета на ее куртку.

Хани смеялась.

– Ну же, Бека, – приговаривала она. – Где же твое чувство юмора?

Тяжело дыша, Бека молча смотрела на Хани.

– Снова я выиграла! – похвасталась Хани.

Она нажала на курок серебристого водяного пистолета и послала струю воды в зеркало. На ее губах играла торжествующая усмешка.

«Почему она усмехается? – зло подумала Бека. – Разве она не слышала, что я ей сказала?»

Бека посмотрела на воду, стекавшую по зеркальной поверхности.

– Ну, давай, Бека! – повторила Хани. – Разве ты не помнишь, как мы обе всегда носили с собой водяные пистолеты. Те самые, красные, пластиковые. Помнишь? Мы всегда стреляли друг в друга, когда мисс Мартин поворачивалась к нам спиной.