Смертельный удар - Александр Прозоров

Все это вполне могло случиться. На переправе и с другой стороны холма греков было еще предостаточно. Кроме того, скифский адмирал, несмотря на все разведданные, не имел понятия, сколько же их здесь в точности находилось. Конных и пеших. Но, не в его характере было отступать, ввязавшись в драку. Эта протока, — а он уже почти не сомневался, что это именно та протока, что была нарисована на карте, — была им нужна. И они не уйдут отсюда, пока не получат то, что хотят.

Гоплит ему попался опытный. Вертелся как юла, несмотря на тяжелый щит и доспехи. Даже срубил, словно насмехаясь, часть перьев с плюмажа Ларина, чем разозлил и без того не расположенного к шуткам скифского адмирала.

— Ну, держись, скотина! — рявкнул он, и навалился на гоплита щитом, стараясь столкнуть с места; Но грек стоял прочно, и немного выше Ларина, полностью используя свое преимущество. Адмирал чуть отступил на шаг и тут же клинок грека вновь просвистел над его головой. Леха присел, расставшись еще с несколькими перьями, но заметил, что противник чуть выставил вперед ногу. И, не мешкая, нанес резкий удар по голени, подрезая сухожилия. Удар был сильным. Грека не спасли даже поножи. Издав вопль, он выронил щит и рухнул на одно колено, а Ларин вонзил ему свой меч в плечо, распоров кожаные лямки панциря.

За это время они смогли подняться по холму метров на десять и полностью оттеснить греков от берега. Оглянувшись на секунду, адмирал успел заметить, что пожар, вызванный квинкеремой-брандером, ширился, охватывая все новые суда в центре канала. Пламя бушевало уже от основного русла реки до свободной воды канала. На мгновение Лехе показалось, что горит сама река.

— Возьми людей и обойди их справа, у башни! — приказал Ларин Токсару, заметив, что на том направлении гоплитов заметно поубавилось и в дело вступила легкая пехота. — Пробейся к башне. А здесь я сам управлюсь.

Баллиста в башне, хоть и была, похоже, всего одна, не умолкала, продолжая крушить скифские порядки. Артиллеристы здесь были умелые. И это сильно раздражало адмирала.

Токсар отразил выпад гоплита, предназначенный Ларину, заколол его точным ударом и, кивнув, стал пробираться назад, по дороге отдавая приказания бойцам. Уже схватившись с очередным греком, Ларин заметил, что его помощник с отрядом пехотинцев и лучников пришел на подмогу командиру морпехов. И тотчас же оттуда послышался дикий рев атакующих скифов, которые свалили последних гоплитов и набросились на копейщиков, защищавших подступы к башне и главным воротам.

— Ну и нам пора, — пробормотал Леха.

— Разделавшись с противником, он вскинул меч. увлекая бойцов в атаку, — скифы, за мной!

Лучники, выстроившиеся у самой воды за спинами атакующих бойцов, окатили последние шеренги греков стрелами, умертвив многих и заставив запаниковать остальных. Бойцы Ларина предприняли новый приступ, и их вопли ярости слились воедино с криками морпехов Токсара, атаковавших башню. Скифы навалились по всему фронту, чуя, что победа близка и греки дрогнули.

Сдерживая натиск, оставшиеся гоплиты стали пятиться в сторону небольшой крепости, освобождая берег и теряя множество людей. Ларин увидел, как позади них открылись ворота и греки, потеряв надежду на победу, стали искать спасения за невысокими стенами. Они хлынули туда потоком, атакуемые со всех сторон. Те, кто отворачивался, чтобы быстрее оказаться в крепости, тут же получали стрелу в спину.

— Не позволяйте им закрыть ворота! — вопил Леха, щедро раздавая удары пятившимся гоплитам. — Ворваться в крепость на плечах неприятеля!

Несколько рослых скифских воинов, опередив своего командира, выполнили приказ буквально. Разделавшись со своими поединщикам, они вбежали в крепость раньше еще остававшихся снаружи греков и набросились на охранников, оттесняя тех от ворот. Греки, видя, что дело плохо, вновь выстроились в линию и перекрыли короткий проход между двумя сараями, что обнаружился сразу за воротами.

Но все было тщетно. Зарубив всех, кто еще сопротивлялся перед воротами, морпехи, поймав кураж, быстро выбили защитников с этого плацдарма, и бой растекся по закоулкам небольшой крепости. Отовсюду слышались звон оружия, стоны и крики. Греки были обречены, хотя последние защитники сопротивлялись яростно. Они дорого продавали свои жизни и, взобравшись по лестнице на невысокую стену, где еще шел бой. адмирал увидел множество трупов своих солдат. Скифы усеяли весь берег вперемешку с греческими гоплитами.

— Да, половины команды как не бывало, — пробормотал Леха, бросив быстрый взгляд в сторону канала, где догорал его корабль.

Но предаваться скорби было еще рано, по стене к нему приближались сразу два копьеносца. Один из них упал, не добежав, — его «снял», выстрелив почти в упор, поднявшийся следом лучник. А вот второй успел нанести удар копьем и, если бы не реакция самого адмирала, лежать бы ему среди своих мертвых солдат. Но Леха успел пригнуться, прикрывшись щитом, пропустить над плечом острие копья и вонзить свой меч в живот греку, распоров легкий кожаный панцирь. Тот охнул и, выронив копье, на мгновение остановился в шаге от Ларина, их взгляды встретились. Ярость в глазах грека быстро сменялась выражением опустошения.

— Передай привет своим богам, — сплюнул Ларин и, выдернув окровавленный меч, ударом ноги отправил мертвого грека в полет со стены.

А когда его тело безвольным мешком приземлилось на груду трупов, вновь осмотрелся и, не увидев больше близкой опасности, перевел взгляд на башню. Там тоже все подходило к развязке. Воины Токсара окружили ее и сбросили вниз всех греческих гоплитов и артиллеристов. Сам Токсар, разглядев Ларина на стене, стал размахивать руками, сообщая о том, что выполнил приказ.

— Вижу, вижу, — пробормотал Леха, устало вытирая пот со лба, — крепость наша. Теперь понять бы, что дальше.

Он вложил меч в ножны и направился к башне, резонно рассудив, что первым делом надо было окинуть взглядом окрестности. Проходя мимо ворот, адмирал заметил Каранадиса, осторожно, вслед за охранниками, которым была поручена его жизнь, входившего в захваченную крепость. Оружейник озирался по сторонам, дергаясь от каждого резкого звука и ожидая, что на него кто-нибудь нападет из уцелевших греков,

— Так ты еще жив? — пошутил адмирал, останавливаясь напротив перепуганного оружейника. — А я-то думал, тебя твои соплеменники давно приговорили…

Но когда и без того бледный Каранадис еще больше потемнел от такой шутки, Ларин поспешил его успокоить. «Еще даст дуба от страха, кто мне тогда новую установку построит», — подумал он. И, похлопав по плечу умельца, добавил:

— Не боись, Каранадис, крепость уже наша. Смотри веселее. Пойдем-ка со мной на башню, глянем, что там творится в округе. Может, пригодишься.

И, сделав жест охранникам, чтобы тащили безвольного грека за ним, зашагал дальше между приземистых построек, то и дело переступая через тела мертвых гоплитов, которыми была усеяна вся крепость. Морпехи сего корабля продолжали осматривать потаенные углы этого сооружения, довершая «зачистку».

— Ну, что тут у нас? — поинтересовался Леха, поднимаясь на башню, откуда открывался вид во все стороны.

— Сюда идет греческая пехота, — вытянул руку в сторону Токсар, уже давно пребывавший на башне, — скоро они будут здесь и тогда нам придется туго.

Леха остановился позади одного из зубцов и под его прикрытием осмотрел местность, окружавшую холм. Начал он, правда, с пожара. Протока позади продолжала пылать. «Жаль корабль, — невольно вздохнул адмирал, разглядывая догоравший остов некогда мощного судна, почти сожранный пламенем, — но зато хорошую службу успел сослужить. Еще немного и проход по воде будет свободен».

Прежде чем повернуться в ту сторону, откуда наступал враг, Леха скользнул взглядом по реке. Там шел бой между его кораблями и единственной греческой триерой, оказавшейся позади моста. Ее капитан был отчаянным смельчаком. Он атаковал скифскую триеру и выиграл это единоборство, протаранив корабль из флота Ларина. Триера скифов завалилась на левый борт, и с холма было отчетливо видно, как безвольно обвисли ее весла, а матросы и солдаты отчаянно цепляются за ограждения, чтобы не упасть в воду. Греки же хладнокровно расстреливали их из луков. Однако, к счастью, избиение длилось не долго. Квин-керема скифов, сделав быстрый разворот у самого берега, настигла греческий корабль и протаранила его в кормовой части. Все это произошло на глазах адмирала.

— Ай да молодцы, — обрадовался Ларин и в сердцах даже погрозил греческой триере кулаком, — вот так вот, знай наших!

За мостом дымили два огромных факела — подожженные метким выстрелом из установки Каранадиса корабли греков. Еще пара триер плавала кверху брюхом с зияющими пробоинами, правда, чьи это корабли, собственные или неприятельские, Леха рассмотреть не смог, далековато было. На мосту тоже все было в порядке, его протаранили уже в двух местах, высадив десант там, где греки сопротивлялись сильнее всего, и разорвав сообщение между двумя берегами. Баллисты на полуразрушенном мосту уже молчали, бой шел на мечах. А его средняя часть, метров двадцать длиной, отделившись после тарана от основной, медленно дрейфовала по течению в сторону крепости. На ней Ларин разглядел даже человек десять гоплитов, но их судьба не сильно волновала адмирала, поскольку в образовавшийся проем вошли оставшиеся триеры скифов.