Вечная тайна любви - Мэри Кроубридж

В старые добрые времена этот катер напоминал красочный цыганский фургон, плывущий по воде. Теперь же корма его имела неприглядный вид: на ней не было живого места от вмятин. Из колыхавшихся на палубе сетей свешивались, развеваясь по ветру, остатки водорослей. Мотор кашлял и напряженно вибрировал всякий раз, когда ему приходилось единоборствовать с течением. Для людей, которые занимались разведением пресноводных жемчужниц, такие катера были когда-то основным средством передвижения по воде. С тех пор прошло не одно десятилетие. Каждый год Луиза клялась и божилась, что затопит эту старую калошу. Но она этого так и не сделала. Отживший свой век катер между тем был ненадежен в управлении и опасен, но на него можно было погрузить целого слона — и он бы это выдержал.

В то утро на борту у Луизы слонов не наблюдалось. Груз катера состоял главным образом из сетей для транспортировки готовых к обработке раковин. Тэд отправился в город за запасными частями. Помимо хозяйки, на катере находилось четверо ее рабочих, внешний вид которых был немногим лучше, чем у этого захудалого суденышка.

Едва судно коснулось бортом причала, Рик и Метью, не дожидаясь, пока будут брошены концы, соскочили на берег и поспешили на рабочий двор, находившийся рядом с лабораторией. На протяжении последних четырех часов они почти не разговаривали. Их приятель Джим тоже держался молча. Это, вероятно, было следствием нестерпимой жары при высокой влажности воздуха. А может быть, они молчали потому, что все утро им пришлось работать по шею в грязной воде, под аккомпанемент комариного звона… Луиза, однако, знала истинную причину их мрачного настроения. Оно было вызвано из ряда вон выходящим происшествием.

Луиза перевела взгляд на Дика Флегерти, последнего члена ее маленькой рабочей бригады. Он работал у нее всего пять дней. В отличие от других Дик помнил, что нужно пользоваться бритвой, и хозяйка в эти дни ни разу не видела его со щетиной на лице. И вообще не в пример разным подонкам, которые обычно нанимались на такую грязную работу, он выглядел опрятно.

Виновником необычного происшествия был он, Ричард Флегерти, и Луиза должна была сказать ему нечто важное. Она едва дождалась момента, когда Рик, Метью и вслед за ними Джим отойдут на приличное расстояние.

Флегерти уже ступил на корму — Луиза тут же окликнула его:

— Дик!

У Флегерти была тяжелая ноша, тем не менее он с улыбкой повернулся к хозяйке.

— Собирайте свои манатки и проваливайте отсюда! Я вас увольняю, — довольно спокойно проговорила Луиза.

Рабочий окинул ее ледяным взглядом. В этот момент Луиза пожалела, что не удосужилась как следует разобраться в этом человеке, когда согласилась взять его на работу.

— В чем дело? Вам не нравится, как я работаю?

— Вы Рику и Джиму в подметки не годитесь, — сказала Луиза, беря в руки сети с клетками, которые ей предстояло нести самой. — Зайдите ко мне в контору за расчетом. Я выпишу вам чек… И чтобы через пятнадцать минут духу вашего здесь не было…

— Я не дал вам никакого повода для того, чтобы меня уволить. Что, черт возьми, я такое натворил?

— Сами знаете.

Луиза направилась со своей ношей к лаборатории, ощущая спиной ненавидящий взгляд Флегерти. Он зло бросил ей вслед:

— Сука!

Сказано это было настолько громко, что даже Рик, отошедший от катера довольно далеко, в удивлении поднял голову. Луиза видела, как он обменялся понимающими взглядами с остальными рабочими и пошел дальше.

В лаборатории было так же душно и жарко, как и во дворе. Луиза опустила свою ношу на пол, вытерла о джинсы вспотевшие ладони и села за стол. Когда она выписывала чек Флегерти, у нее тряслись руки. Ее всегда охватывала дрожь, когда ей приходилось кого-либо увольнять.

Найти хороших рабочих, которые могли бы и хотели работать в речной грязи, под проливным дождем и палящим солнцем, возиться с этими вонючими раковинами, — найти таких людей было непросто. Метью в свое время отсидел срок. То же самое было в прошлом у Джима. Луиза платила своим рабочим большие деньги. Она никогда не заставляла их делать то, что самой ей не под силу. Делала вид, будто не слышит, как они ворчат, а иногда закрывала глаза на их пьянки, но взамен требовала от них честного отношения к делу. Ей было важно, чтобы люди ее не подводили.

В дверях возникла плечистая фигура Флегерти. Глаза его метали молнии.

— Я у вас ничего не украл, — произнес он.

— Неужели? Если я еще раз увижу вас на своей земле, то тут же позвоню в полицию, — не повышая голоса сказала Луиза.

— Что же, вам жалко несколько вшивых жемчужин? Знайте, я вам этого не забуду. Так что ходите по земле и оглядывайтесь.

Конечно, несколько жемчужин для Луизы ничего не значили. Раковины, собранные накануне на плантации, не могли дать большой прибыли. Качество полученного жемчуга было невысоким… Она сама видела, как Дик рассовывал жемчужины по карманам своих джинсов. В то же утро рабочие заметили у него краденое.

Луиза обратила внимание, как стремительно Флегерти пошел к своей машине. Послышался шум заводимого двигателя. Она еще раз увидела искаженное злобой лицо Флегерти. На него было страшно смотреть. Луиза ощутила легкий приступ, похожий на тошноту. Она поглядела в другую сторону, где в тени деревьев сидели Рик, Метью и Джим. Работники как раз собирались позавтракать захваченными с собой припасами. Луиза слышала, как они оживленно беседовали между собой о погоде, работе и рыбалке…

Все утро ее неотступно преследовал образ Грэга. Чтобы настроиться на деловой лад, она внимательно осмотрела покрытый керамической плиткой пол под столом. Там, внизу, был тайник, в котором хранился небольшой несгораемый сейф.

В нем находились две пригоршни черного жемчуга исключительно высокого качества. Существование его казалось противоестественным, такого не должно было быть в природе… Это были те жемчужины, которые получились в результате эксперимента с применением питательного раствора, который по всем канонам никак не мог быть достаточно эффективным. А ведь они с Грэгори только начали сбор жемчуга, полученного по его рецепту. Луизе всегда казалось, что получить такой жемчуг — несбыточная мечта. И вдруг неожиданно формула Грэга открыла перед ней безбрежные перспективы.

Точно так же она никак не ожидала, что одно прикосновение Грэга вызовет в ней такую бурю эмоций — сложных, противоречивых, с привкусом горечи. Она никогда не стремилась выглядеть бесчувственной. Но была уверена, что сила воли у нее покрепче, чем у любого мужчины. Луиза, конечно, могла уклониться от этого объятия. Могла и вовсе на него не реагировать. Она всегда помнила, какую роль в ее жизни сыграли шрамы у нее на теле. И никогда не тешила себя иллюзиями относительно того, чего не могло быть.