Вильгельм Завоеватель - Джорджетт Хейер

   — Боже мой! В моё время мужчины были суровее.

Войско герцога двигалось на запад для встречи с французами, переправляясь где вброд, а где по мостам через реки и речушки. Во многих местах к войску присоединялись вооружённые отряды местных лордов. Каждый день посыльные герцога приносили ему известия о приближении французского короля. Французы уже перешли через границу в Вернье и по Эшфорской дороге двигались к Гесмесу, находясь севернее Оже. Войска герцога двигались к Валмери, и армии скоро должны были соединиться и вместе направиться к полю сражения. Всего в нескольких километрах отсюда, на равнине Вал-ес-Дюн, мятежные бароны разбили лагерь.

Герцог подошёл к равнине с севера. Во всех отрядах знаменосцы несли герцогские знамёна и флаги своего лорда. Местные жители выходили на дорогу поприветствовать своего правителя. Они, провожая войско изумлёнными взглядами, подталкивали друг друга и шептали:

   — Вот он, герцог! На чёрном коне. Боже мой! Да он выглядит старше своих лет!

Девушка в толпе громко вскрикнула:

   — Бог в помощь, милорд! Смерть всем вашим врагам!

Толпа одобрительно закричала, послышались возгласы:

   — Бог в помощь! Бог в помощь!

Герцог, погруженный в свои мысли, никого не замечал. Французы услышали колокола Валмери на рассвете и чуть позже подошли к Вал-ес-Дюну, где вдоль берегов реки расположилась армия повстанцев. С другой стороны подошли войска герцога. Перед собой они увидели обширную равнину. Ни одного холма, ни дерева — ничто не оживляло удивительно ровную местность. К востоку тоже простиралась голая степь.

   — Отличное место для сражения, — заметил граф Роберт, подъехавший вместе с Вильгельмом. — Нил выбрал хорошую позицию!

Рауль смотрел на серебряный блеск реки и думал: «Вода окрасится кровью, а течение унесёт тела погибших. Кому из нас суждено проснуться завтра живым?»

Герцога не занимали подобные мысли. Он пустил коня в галоп, будто сгорая от нетерпения попасть на поле битвы. Версерей мчался следом. Ветер развевал знамя Рауля — кроваво-красное полотно с золотыми львами.

Король Франции выехал вперёд, чтобы поприветствовать герцога. Вместе с ним был один из приближенных; поверх туники на нём была красная накидка.

«Все сегодня в красном, — подумал Рауль. — И, видит Бог, красного цвета ещё добавится!»

Версерей нехотя остановился и закусил удила. Ветер колыхал шёлковое знамя и пригибал траву. Рауль бросил взгляд на войско мятежников, расположившееся в боевом порядке в некотором отдалении. Там тоже развевались знамёна и на солнце блестели мечи, отбрасывая солнечные зайчики. Равнина казалась безбрежной. Река спокойно несла свои воды, и тишину нарушали лишь шум воды да пение птиц. Рауль поймал себя на мысли о том, что спокойствие это не может, не должно быть ничем нарушено. Но воображение уже рисовало изрытую конскими копытами землю и мёртвых окровавленных людей, лежащих по обе стороны реки. Юноша, казалось, слышал, как крики, стоны и звон оружия заглушали звуки равнины. Он встряхнул головой, чтобы прийти в себя. Думать об этом пристало женщинам, а мужчины были рождены, чтобы сражаться. Он перевёл взгляд на герцога: тот сидел, наклонив голову к королю.

Генрих указывал на отряд конников, состоявший, судя по всему, из знатных рыцарей, который держался в стороне как от повстанцев, так и от войск герцога.

   — Вы не знаете, кто эти люди, кузен? Они приехали незадолго до вас и встали в стороне. На чьей стороне они будут сражаться?

Вильгельм прикрыл от солнца глаза рукой и всмотрелся в знамя этого отряда.

   — Я думаю, на моей, сэр, — ответил он. — Это эмблема Рауля Тессона из Тюренна. Мы с ним никогда не ссорились, и у него нет повода затаить на меня зло.

В отряде стало заметно движение, вперёд выехал человек и лёгким галопом поскакал по направлению к войску герцога.

   — А вот и сам Рауль Тессон, — проговорил Вильгельм. Он пришпорил Малета и выехал навстречу всаднику.

С криком: «Тюри!» — Тессон подъехал к Вильгельму. Накидка развевалась на ветру, а в правой руке он держал перчатку. Он резко осадил коня.

   — Салют, герцог Нормандский! — вскричал он. Он не отводил взгляда от герцога, и никто с уверенностью не мог сказать, произнёс ли он приветствие с издёвкой или нет.

   — Что ты хочешь от меня, Рауль Тессон? — спокойно спросил Вильгельм. Тюреннский лорд подъехал ближе. Герцог сидел неподвижно, но Рауль, с тревогой наблюдая за происходящим, положил руку на рукоять меча.

   — Вот что! — проговорил лорд Тессон и перчаткой ударил герцога по щеке. — Дело сделано! — грубо рассмеялся он.

Люди герцога неодобрительно зашумели, послышался звон шпаг. Кое-кто вырвался вперёд, но герцог взмахнул рукой, делая знак остаться всем на местах. Он не сводил взгляда с лица Тессона.

Тессон безразлично бросил взгляд на разъярённых рыцарей и посмотрел на Вильгельма.

   — Я сдержал свою клятву, — произнёс он звонким голосом, который было слышно далеко вокруг. — Я поклялся нанести вам удар, где бы я вас ни встретил. Отныне, милорд, я не буду делать вам ничего плохого и не подниму меча против вас. — Взмахнув рукой, он развернулся и уехал к ожидавшим его людям.

Герцог рассмеялся.

   — Благодарю тебя, Рауль Тессон! — крикнул он вдогонку и вернулся к Генриху.

   — Отлично придумано, — улыбнулся Генрих. — Эти нормандцы — свирепые псы, которым не откажешь в хитрости лисицы.

   — Скоро мы докажем это, сэр, — пообещал герцог.

Войска выстроились в боевой порядок: нормандцы, возглавляемые самим Вильгельмом, графами Аркесом и О и лордом де Гурнеем, составили правое крыло; французы под предводительством короля и графа де Сент-Поля — левое крыло. Напротив них под знаменем Ранульфа из Байо выстроились люди из Бессина, а войска Котантена были возглавлены Нилом де Сент-Совером, которого в народе называли Великолепным. Рауль видел его лазурное знамя, расшитое серебристыми нитками. Нил спешился, и на его копье заиграли солнечные блики.

Рауль крепче сжал уздечку коня и поднял выше знамя. Ему не хватало дыхания, будто он долго бежал, и в висках пульсировала кровь. Губы его пересохли.

Рауль провёл по ним языком и взмолился о том, чтобы Бог дал ему силы в этом первом бою держаться как подобает рыцарю герцога.

Раздался клич начать сражение. Малет рванулся вперёд, Версерей не отставал от него. И тут Рауль почувствовал огромный прилив сил: он больше не задыхался, страх покинул его.

Рядом с Версереем скакал чалый. Рауль заметил голубую накидку и блеск меча конника, но основное его внимание было приковано к всаднику, яростно гнавшему Малета в битву. Навстречу мчались войска противника. Рауль вдруг подумал, что произойдёт, когда враги встретятся. В ушах звенело от криков, и он поймал себя па том, что и сам кричит: «Да здравствует герцог!»

Топот копыт становился всё громче, стали слышны выкрики людей из Бессина: «Да здравствует Сент-Совер! Да здравствует Сент-Совер!» С другого фланга кричали своё. Наконец две несущиеся навстречу друг другу армии столкнулись. Послышался звон щитов. Обезумевшие кони сбрасывали седоков и затаптывали их копытами. Рауль крепче сжал древко знамени, другая рука держала щит. Отбиваясь от нападавших, он старался не отставать от герцога. Вдруг Вильгельм со всей силой вонзил копьё в рыцаря из вражеского стана. Конь под тем начал падать. Рауль видел его раздутые ноздри и ужас, застывший в глазах. Однако упавший всадник встал и продолжал сражаться с герцогом уже на земле. Рауль поспешил на помощь Вильгельму, и враг был повержен.

«Сент-Совер! Сент-Совер!» — с этим криком какой-то человек схватил знамя, которое Рауль так ревностно охранял. Рауль взмахнул мечом, и смертоносный голубой клинок рассёк воздух. Знамя было в безопасности, а мятежник остался без рук. Рауль вытер пот со лба и вскричал: «Смерть! Смерть! Грядут лучшие времена!»

На Рауля набросился какой-то человек. Юноша выставил вперёд щит и увидел смуглое лицо Гримбольда дю Плесси, щека которого уже была рассечена чьим-то мечом. Сзади к нему незаметно подъехал Хьюберт де Харкорт и, застав Гримбольда врасплох, выбил его из седла. Крича: «Смерть!» и «Сдавайся, самозванец!» — он стоял над побеждённым. Рауль увидел, что его брат Одес рванулся вперёд, догоняя герцога; и, размахивая знаменем, Рауль поскакал за ними.

Вильгельм сражался с неиссякаемой энергией. Он был весь покрыт конской пеной и кровью, шлем потерял своё оперение, но глаза герцога горели всё тем же огнём. Вильгельм давно бросил копьё и теперь сражался одним мечом. Его противником был Хардрез, лучший воин Байо. Скрестив меч с оружием герцога, ветеран издал боевой клич своего лорда: «Сент-Аман!» Но с этим криком его настиг меч Вильгельма. Кровь залила тунику Хардреза. Он упал, не успев издать и звука, а его конь ускакал в степь.