Смертельный рейд - Юрий Иванович

– Не то слово! Она готова тебя на ленточки располосовать за испорченное платье… ну и за все остальное.

– Зачем ей платье? – подивился я. – Все равно будет позировать голая.

Видимо, поставного все еще терзали некоторые сомнения по поводу отдания своей недавней любовницы мне на «обработку».

– Думаешь, стоит ее и так проучить?

– Не сомневаюсь. Глядишь, в будущем будет своему мужу угождать как положено, а не вести себя как последняя мымра! – вырвалось у меня.

– О! А что такое мымра? – ухватился за новое слово Сергий.

– Да такая вот, как Ксана: со всеми вредная, противная и спесивая, а тому, от кого зависит, готова половым ковриком под ноги стелиться.

Гигант задумался, припоминая:

– Вначале и в самом деле стелилась. Зато в последнее время и со мной стала… мымрой. Если бы в себе не сомневался, подумал, что она для своего тела другого полюбовника нашла.

– Может, и нашла? – перешел я на совсем мелочную месть.

– Ха-ха! Молодец! Настроился против Ксаны по максимуму. Ну ладно. Можешь дальше рисовать?

– Вначале бы поесть… за пятерых. Потом поспать пару каров, – стал я прикидывать свои возможности. – Ну а потом могу и дальше рисовать… Опять-таки если еды будет много.

– Ну тогда поешь и поспи, а потом я тебе Ксану пришлю с нужным покрывалом. Кстати, будут еду заносить, сразу с вестовыми и договаривайся: чего тебе, сколько и когда подавать дальше. Там ребята понятливые, справятся. А я им сейчас отдельно распоряжусь.

Когда он ушел, мне захотелось от голода взвыть, но есть каменный кусок хлеба, который у меня имелся, я себе не позволил: а вдруг и его эта подлая секретарша чем-то испачкала? Ну а так как в безделье ожидание тянется троекратно дольше, я решил себя занять. На этот раз я уже установил на мольберты рамки с полотнами и попытался карандашиком наводить некие размытые в сознании образы. Натурщица еще придет или нет, а вот свободная тема «Фантазия» тоже шла по высшему уровню и могла мне оказаться весьма интересной. Тем более что специально руководить рукой при нанесении контуром я не пытался, наоборот, думал о чем угодно, и мой взгляд был затуманен до невозможности. Наверное, так рисуют люди с очень плохим зрением: неважно что, важен сам процесс.

Помогло. Отвлекло. Зверь-голод меня изнутри не порвал.

Из работы я вынырнул, когда раздался скрип решетчатой двери. Двое поваров и двое вестовых в некой униформе поставили принесенные корзины сразу за порог и с некоторой опаской вышли наружу, закрывая дверь за собой. Тогда как самый старший из поваров несколько удивленно на меня посматривал.

– Велено доставить обед ресторанного типа на пятерых и узнать следующий заказ.

Свои аппетиты я уже знал, поэтому, стараясь не подавиться слюной, осмотрел доставленные корзины и бегло опросил насчет иных возможных блюд. Из этого меню и исходил, заказав себе ужин персон на семь-восемь. Повара все внимательно записали, но уходить не спешили, видимо, очень им уж хотелось посмотреть, кто ко мне еще в гости придет.

Потакать их интересам я не стал. Лишь подхватил самую внушительную корзину и расположился с ней на той кровати, которая стояла сразу от входа налево. Если решетка не открыта, то и не увидишь, кто там сидит и что делает. Зато услышишь! Ел я с рычанием, поправ все правила хорошего тона. Чавкал, с хрустом разгрызал куриные окорочка, шумно запивал соусами и громко икал, когда запить вовремя не успевал.

Когда подался за второй корзиной, с той стороны решетки никого не было. А жаль! Я уже собирался дать некоторые существенные дополнения к предыдущему заказу. Мой растущий организм требовал, требовал и требовал (когда он насытится наконец?!). Ушли повара. Ну нет так нет! В следующий раз буду более предусмотрительным!

Как и рассчитывал, за два часа съел все. Ну а чего добру пропадать? Не ровен час, испортится что или подсадят ко мне в камеру какого нахлебника. Потом бейся головой о стену.

Два моих законных часа сиесты тоже никто не прервал. А вот потом бесцеремонное вторжение меня заставило вывалиться из сна. Кстати, сна очень и очень интересного, жаль, Лени рядом не было, у него здорово получалось толковать подобные загадки потустороннего мира.

Пришел поставной. Злой, разъяренный и жутко сердитый. А перед собой он толкал Ксану, попискивающую от страха, бессилия и унижений. Что самое интересное, ее левый глаз заплывал огромным кровоподтеком с невероятной скоростью. Видать, фингал оказался последним, самым веским аргументом местного босса, после того как секретарша решила устроить истерику и отказаться от высочайшей чести быть запечатленной на полотне великого художника из иного мира.

Понятное дело, что художник не собирался признаваться в иномирском происхождении, да и кто бы его спрашивал? Поставному нужны картины – для победы долгожданной над соседним сектором этого подземного города. Ну а его секретарше только и надо было, что дотянуться до горла этого ненавидимого ею художника и душить, душить, душить… Так, по крайней мере, расшифровывался ее ненавидящий взгляд, который нет-нет да просматривался сквозь ручьи слез.

– Вот, академик, принимай на работу натурщицу! – (Чего это он меня сразу так высоко продвинул?) – Пока не нарисуешь две картины, так и будет тебе позировать сколько надо и как надо.

– Так, а это? – Я жестами показал на красный фингал вокруг глаза девушки. Мол, видок-то подпорчен! Куда красота подевалась?

Заказчик меня понял. Грубо ухватил девушку за личико и развернул ко мне правой щекой:

– Рисуй в профиль. А надо будет в анфас, поменяй одну сторону на другую. Они ведь одинаковые?

Я не удержался от смешка:

– Будет у нее два правых глаза! Хм! Оригинально получится.

– Академик! Поступай, как тебе нравится. Не будет слушаться… – Строптивая секретарша вздрогнула в его руках. – Можешь наказывать, как считаешь нужным. Только кости ей не ломай… пока еще казнь не заработала. Ха-ха!

Шутки шутками, месть местью, но именно в тот момент я окончательно и отчетливо понял, что вокруг меня и в самом деле средоточие рабства. В какой бы среде ни жили люди, как бы они ни конфликтовали между собой по мелочам, но вот именно таким способом заволочь в тюремную камеру иного человека – для этого нужны были самые что ни на есть тепличные условия. Ладно меня, непонятного беглеца, могли сбросить в трубу с риском для моей жизни, но вот эта красавица, как бы она ни зарывалась, как бы ни подличала и ни унижала остальных, все-таки имела право на какое-то снисхождение, разбирательство и человеческое к себе отношение. А тут получалось, что она бесправная, как скот. Хуже! То есть и в самом деле она – рабыня. Как и все вокруг окружающие – тоже рабы. А всеми ими заправляет тоже раб, пусть и самый сильный, но поставленный руководить и поддерживать порядок внутри этого громадного рабского стада.