Стезя и место - Евгений Красницкий

– Но там еще четыре дома снаружи за тыном стоят, и люди в полях да на огородах работают, – напомнил Мишка. – Сбегут же и боярина Журавля предупредят.

– Пускай предупреждают! – Алексей беззаботно отмахнулся. – Нам это и надо. Сожжем мост, Журавль дружину пришлет, а ей только одна дорога на этот берег – брод. Других переправ на день пути вокруг нет, сюда пойдут непременно. Вот у брода-то мы их подождем. Четыре десятка нас, Корней почти шесть десятков приведет и боярин Федор три десятка. Пусть хоть двумя сотнями лезут – большую часть положим, остальные назад поворотят. А больше двух сотен Журавлю быстро в седло не поднять. Про пешцев я уже и не говорю – их неделю, а то и дней десять собирать надо, да еще несколько дней сюда вести. Нет, больше двух сотен быть не должно, тем более что беглецы расскажут, сколько нас было.

– Но зачем острог брать? – Аргументы Алексея вроде бы были убедительными, но Мишке по-прежнему была непонятна основная идея. – Мы же можем ночью налететь, накидать на мост сушняка, полить маслом или смолой, на хуторе найдется, и поджечь. Гасить не позволим – будем стрелять из темноты, а те, кто тушить попробуют, на свету окажутся. Сгорит мост, никуда не денется.

– Все верно, – Алексей согласно кивнул, – но это Журавля может и не расшевелить, а нам надо непременно крепко его разозлить, чтобы он дружину прислал. А потом так этой дружине врезать, чтобы и мысли оставил на наш берег лазать.

– Значит, наша цель раздразнить Журавля и крепко наподдать?

– Да!

– Что ж ты раньше об этом ничего не говорил?

– Надо было посмотреть, на что твои ребята способны, так сотник Корней велел. Я посмотрел. – Алексей ободряюще глянул на урядников. – Способны на многое – храбры, воюют умело, острог взять смогут.

Артемий и Роська расправили плечи, и было заметно, что они с трудом сдерживают улыбки, Дмитрий же на лесть не поддался, а вопросительно глянул на Мишку – понял ли старшина, как дешево их покупают? Мишка утвердительно прикрыл глаза, все, мол, вижу и понимаю, но на самом деле не понимал очень многого. Например, для чего деду ввязываться в конфликт с непредсказуемыми последствиями, имея почти половинный некомплект личного состава, чреватую войной политическую ситуацию и хотя и теоретически, но возможную угрозу бунта холопов?

Мишка глянул на Анисима и Немого:

– Что скажете, господа наставники?

– Там что, и вправду одни немощные старики и необученные смерды остались? – Анисим, видимо, чисто машинально провел пальцами по царапине, оставленной на кольчуге чужим клинком. – Старики… они разные бывают, нашего Корнея хотя бы вспомни.

– Я неверно сказал! – отозвался Алексей. – Не два десятка ратников, а два десятка семей ратников, а сами воины престарелые почти все в моровое поветрие преставились. Говорю же: острог в обычную весь превратился!

– Ну если так… – Анисим окинул взглядом урядников и неожиданно спросил: – Ребята, а вы людей в полон брать умеете? Тоже – непростое дело! Бабы, детишки ревут, мужи могут в драку полезть, а стрелять – лишать семьи кормильцев. Кто-то спрячется, кто-то сбежать попробует, обязательно телег не хватит, чтобы пожитки погрузить… много всякого. Вам об этом хотя бы рассказывали?

Урядники Младшей стражи растерянно переглянулись, а Мишка даже обрадовался поводу для отказа от захвата острога, но Алексей нашелся с ответом и здесь:

– На хуторе они народ умело в одно место согнали и в сарае заперли. А что еще надо делать, покажем, не так уж все и сложно. Время тоже будет, пока Стерв с Герасимом на тот берег переправятся и пожар устроят.

– Какой пожар? – чуть не хором задали вопрос отроки.

– Эх, ребятушки, учиться вам еще и учиться! – насмешливо-покровительственным тоном отозвался Алексей.

Мишку аж передернуло от возмущения – слова, обращенные как будто ко всем, адресовались прежде всего ему, так же как и насмешливый, а может даже и презрительный, прищур глаз старшего наставника. Ничего подобного Алексей в отношении Мишки до сих пор себе не позволял. Нет, он не панибратствовал со старшим сыном своей будущей жены, всегда умел соблюсти должную дистанцию между старшим и младшим, но и такого вот насмешливо-покровительственного тона, граничащего с презрением, Мишка не припоминал – такое не забывается.

«Оплеуха, сэр Майкл! Подзатыльник за ваши слова: «Я старшина Младшей стражи, а ты всего лишь наставник». И не надейтесь, досточтимый сэр, что это всего лишь легкая шпилька, месть за хамство. Для мистера Алекса это слишком мелко. Вас, многоуважаемый, как щенка тыкают мордой в собственные, пардон, экскременты и наглядно показывают, как мало вы еще знаете и умеете, для того чтобы делать подобные заявления».

Мишка припомнил, как примерно за то же самое дядька Никифор попотчевал его посудой по лбу, и почувствовал, что у него начинают гореть уши. Слава богу, под бармицей и подшлемником не видно.

– А как вы, – продолжал между тем Алексей, – собираетесь людей с огородов и полей в острог среди дня собрать? Знаете другой способ? Что человек делает, когда видит над своим жилищем дым от пожара? Бросает все и бежит сломя голову тушить! Вот и жители острога побегут. И не думайте, что мы острог спалить собираемся, Стерв выберет такое место, чтобы дыму напустило много, а погасить было бы легко. А потом, когда погасят, сразу не разойдутся, а начнут ругаться между собой и выяснять, кто виновник пожара. Так всегда бывает. Тут-то мы и налетим! Народ весь в одном месте толчется – в домах почти никого нет, все друг на друга орут – ничего вокруг не замечают…

«Ну да: кто-кто, а уж Рудный Воевода, десятки половецких стойбищ и кочевий дымом пустивший, знает, как врасплох налететь. Сначала страх и паника, потом суматошная работа на тушении пожара, потом выплеск эмоций в скандале. Все внутри перегорело, наступает неизбежная релаксация, и готовность к отражению неожиданного нападения падает до нуля. В теории-то вы, сэр, разбираетесь, но вот приложить ее к имеющимся реалиям… М-да-с!»

– … Кричим как можно громче, все сразу, но вразнобой, щелкаем кнутами, толкаем конями, бьем сапогами в морды, загоняем в угол и заставляем сесть на землю! – продолжал наставлять Алексей.

«И это, сэр, знакомо. Цыганки, или косящие под цыганок, окружают свою жертву, все время что-то говорят, постоянно притрагиваются к ней с разных сторон, жестикулируют, заглядывают в глаза, мельтешат своими цветастыми одежками, короче говоря, активно давят на все органы чувств сразу. Результат практически всегда одинаков – сознание жертвы «зависает», как компьютер, у которого входные каналы забиты спамом. А потом жертва сама удивляется: как это получилось, что сама отдала деньги, безропотно исполняла все, что ей говорили, и не замечала, что у нее обшарили все карманы, выпотрошили сумку и так далее. Единственное спасение – агрессивная реакция: вырваться из круга, громко крикнуть, выругаться, замахнуться… вот бить, правда, не стоит – скандала не оберешься. Главное – вырваться из круга мошенниц, они сразу же отстанут и примутся искать другую жертву, потому что прекрасно знают – агрессивная реакция начисто отшибает их воздействие и дальше заниматься этим «клиентом» бесполезно. Правда, женщинам агрессивная реакция менее свойственна, поэтому они и оказываются в роли жертвы гораздо чаще мужчин.