Самый первый раз - Мишель Селмер

— Не знаю, где ты научился так целоваться, — прошептала она, когда они расцепились, чтобы вздохнуть, — но это просто потрясающе.

— Марси Хадсон, восьмой класс.

— Напомни мне послать ей благодарственное письмо.

Он усмехнулся и поцеловал ее в шею, щекоча усами.

— Есть еще что-нибудь, что ты делаешь со своими друзьями, кроме поцелуев? — поддел он, расстегивая ее блузку и приникая губами к ее плечу.

Она стянула с него рубашку.

— Да, но только с особенными друзьями.

Он зарычал, сняв с нее рубашку и увидев ее в одном лифчике. Похоже, он не имел ничего против не слишком выдающихся форм. Он сжал ее грудь, потер соски большими пальцами сквозь черное кружево, и она содрогнулась.

— А я особенный?

— В спальне узнаешь.

Глава 7

Глаза Пейдж стали темно-фиолетовыми от возбуждения. Оттенок был такой необычный, как будто она надела линзы. Пейдж действительно была особенной — и явно горела желанием раздеть Брэндона.

Они едва добрались до спальни, а она уже потянулась к ремню его джинсов. Он же не собирался спешить. Бросив презервативы на кровать, он заметил, что она была не заправлена, и это удивило его: Пейдж производила впечатление женщины, любящей порядок во всем. Брэндон сжал ее руки у нее за спиной и прижал ее к себе, покрывая поцелуями ее лицо и шею; похоже, ей нравилось, когда он задевал кожу зубами. Он безумно хотел ее, но они и так ждали долго, могли потерпеть и еще немного.

Пейдж напрягла руки, жадно глядя на него блестящими глазами.

— Хочу прикоснуться к тебе.

— Всему свое время.

Он прижался губами к ее груди над краем лифчика, и она выгнулась ему навстречу. Свободной рукой он освободил одну ее грудь и провел по ней языком, заставляя Пейдж застонать.

Она была идеальна. В ней не было ничего, что он захотел бы изменить. Он сел на кровать, чтобы ее грудь была на уровне его лица, и притянул ее ближе, отпуская ее руки, чтобы расстегнуть и снять с нее лифчик. Она снова застонала, когда он прижался губами к другой ее груди, и запустила пальцы ему в волосы.

Он медленно расстегнул ее джинсы и увидел, что ее трусики тоже черные. Больше всего ему нравилось, когда женщины носили комплекты белья, больше всего ему нравилось смотреть на красивое женское тело в красивом белье, любого цвета, и особенно в кружевном.

Он стянул с нее джинсы, и она отбросила их в сторону. Ее кожа напоминала самый тонкий фарфор, фигура была идеальна. Брэндон провел рукой по кружеву между ее ног и посмотрел на нее, проверяя реакцию. Она закрыла глаза и впилась ногтями ему в плечи, и он прекрасно понимал ее: он был возбужден почти до боли, словно все пять месяцев воздержания вдруг напомнили о себе. Он скользнул рукой ей в трусики, и по ее телу пробежала дрожь; он двинул рукой еще раз, но она крепко ухватилась за нее.

— Если сделаешь так еще раз, все кончится, а я хочу почувствовать тебя внутри.

Пришлось подчиниться: он хотел того же, хотел, чтобы все прошло идеально для них обоих. Он отпустил ее, и она встала на колени перед ним и стащила с него джинсы вместе с бельем. Он вздрогнул, когда его голая кожа коснулась прохладной простыни, а Пейдж тронула его рукой и изумленно выдохнула.

— Что, великоват?

— Надеюсь, что нет.

С этими словами она взяла его в рот. Он едва удержался на грани, так неожиданно это было. Он напрягся, тая от наслаждения, и вскрикнул, когда ее язык нашел его самое чувствительное место. Это было уже слишком, и он легонько оттолкнул ее.

— Я тоже еще не готов.

Она хитро улыбнулась и вытащила из коробки презерватив, разорвала упаковку зубами, и он поспешно сказал:

— Думаю, я сам справлюсь. — Потому что он точно не справится с собой, если это сделает она. — Почему бы тебе не лечь?

Она улеглась на кровать, и через пару секунд он присоединился к ней. Он снял с нее трусики, и, несмотря на невыносимое желание прижаться губами к ее промежности, он вытянулся поверх нее. Она поцеловала его нежно и глубоко, давая возможность немного остыть, но тихие звуки, которые она издавала, и то, как она терлась о него, делали только хуже. Она словно хотела, чтобы он опозорился, но этого с ним не случалось со школы и точно не случится сегодня.

— Давай-ка притормозим, милая.

Она покачала головой:

— Не могу. Хочу тебя.

И обхватила его ногами. Черт возьми, это была совсем не та женщина, которую ему пришлось уламывать выпить с ним, а потом силой тащить на танцпол. Это было какое-то дикое животное, которое он сам выпустил из клетки, и ему самому хотелось отпустить себя.

Брэндон устроился между ее разведенных ног. Она была такой маленькой, такой нежной, что он испугался, не слишком ли велик для нее. Он хотел войти осторожно, медленно, но она сама выгнулась и насадилась на него, застонав и распахнув глаза так, что он испугался еще сильнее.

— Больно?

— Не останавливайся, — задыхаясь, произнесла она.

Брэндон вжал руки Пейдж в матрас и ворвался в нее так глубоко, что она задохнулась, чувствуя, как воспламеняется ее кровь. Ей хотелось теснее прижаться к нему. Она никогда не занималась извращенным сексом, но было что-то потрясающее в том, что она не могла двигаться.

Он сильнее двинул бедрами, и она вскрикнула и выгнулась. Он, наверное, подумал, что сделал ей больно, потому что застыл и спросил:

— Слишком?

Она покачала головой, но он все равно ослабил хватку, и она поспешно сказала:

— Мне нравится.

Ему, похоже, тоже нравилось, потому что после этого все закрутилось в сумасшедшем вихре. Пейдж пыталась оттянуть конец, удержать себя, и с другими мужчинами это было нетрудно, но сейчас ее тело не слушалось ее. Она дрожала все сильнее.

— Пейдж, посмотри на меня, — прошептал Брэндон. — Я хочу видеть твои глаза.

Она посмотрела в его бездонные глаза, и это стало последней каплей. Она вздрогнула всем телом и впервые в жизни поняла, что такое настоящая близость. Наслаждение вспыхнуло ослепительным взрывом, но не опало через несколько мгновений, а опалило ее еще раз, еще жарче, и некоторое время Пейдж ничего не видела, ничего не слышала, могла только чувствовать.

Когда она смогла поднять веки, Брэндон смотрел на нее, усмехаясь.

— Множественный оргазм?

Она кивнула, чувствуя себя так, словно из нее вытащили все кости.

— Часто такое бывает?

Она покачала головой:

— Первый раз.

Его улыбка стала шире.

— Ты так говоришь, чтобы потешить мое эго?

Она слабо улыбнулась:

— Не думаю, что ему это нужно.

Он поцеловал ее, перекатился к краю кровати и сел, потом тихо выругался, тряхнул головой и снова выругался.