Недоступная девственница - Питер О`Доннел

Модести проснулась сразу после половины пятого, когда явился Пеннифезер. Он на цыпочках прошествовал в спальню, затем несколько минут побушевал в ванной, после чего Модести тихо окликнула его:

— Можешь не бояться меня разбудить, Джайлз. Я все равно не сплю.

Она села на постели и включила лампу.

— Прошу прощения, — он вышел из ванной, снимая пуловер. — Я разбудил тебя, когда опрокинул соль для ванной?

— Опять?

— Увы. Хотел почистить зубы в темноте и столкнул банку. Слушай, я никогда еще не чистил зубы этой лимонной пастой. Она совсем не дает пены.

— Это крем для рук, милый.

— Вот как? Тогда все ясно. Насчет пены ясно…

— Вот и отлично. Как дежурство?

— Все спокойно. — Он стянул рубашку. — В основном сидел у телефона и читал «Ридерз дайджест». Один раз позвонили из гаража, который работает круглые сутки. Один слесарь уронил себе на ногу аккумулятор, но я отправил его в больницу. Лондон не Калимба.

— Да, есть различия. — Она с улыбкой посмотрела, как он надевает пижаму от «Маркса и Спенсера», вспоминая часы, проведенные с ним в операционной больницы Калимбы, и добавила: — По-моему, Калимба как-то больше тебе подходит.

— Мне тоже так кажется. Во всяком случае, я все время посылаю письма в разные организации насчет чего-то в этом роде. — Он постоял немного, уперев руки в боки и глядя на Модести. — Знаешь, с твоей стороны очень мило, что ты позволила мне пожить здесь.

— Как говорится, добро пожаловать. Ты будешь так стоять или, может, все-таки ляжешь?

— Ложусь, ложусь.

Он забрался в кровать, улегся рядом с Модести и спросил:

— Как ты провела вечер?

— Очень содержательно. Ты весь замерз!

— Похоже, так. Просидел в этом холодном гараже вместе с тем парнем — ждал, когда его заберет «скорая». Ты держись от меня подальше.

— Не поощряй трусость. Если мужчина, оказавшийся со мной в постели, замерз при исполнении своего профессионального долга, он имеет право согреться моим теплом.

Джайлз рассмеялся, и после ряда манипуляций Модести оказалась на нем, словно жаркая перина. Он держал ее за руки, а ее голова оказалась на подушке рядом с его лицом.

— Приятный жар, — сказал он с блаженной улыбкой. — Но скажи, ты всегда снимаешь с себя все, когда ложишься в постель, или это специально ради меня?

— Всегда. Но ты имеешь право этим воспользоваться.

— Мне очень нравится твое тело. Упругое, податливое, но не слишком мягкое. Послушай, в пятницу у меня получка. Надеюсь, ты примешь небольшой взнос за пансион? Я, конечно, понимаю, что у тебя денег куры не клюют, то ты понимаешь, что я имею в виду…

— Я понимаю, что ты имеешь в виду. Ладно, пусть будет по-твоему. За еду плати, но только не за кровать.

— Боже! Я вовсе не имел этого в виду!

— Замолчи, глупый! Я тебя не придавила?

— Самую малость. Но это очень приятно. Надеюсь, теперь я не засну.

— Во всяком случае, пока ты еще не спишь, то слушай внимательно. Помнишь тех двоих, что появились в Калимбе и стали допрашивать тебя насчет иностранца? Их интересовало, не успел ли он перед смертью чего-то тебе рассказать.

— Да, один с седыми волосами, а другой смуглый и коренастый. Конечно, помню. Ну так что с ними?

— Вчера вечером они тоже обедали в «Легенде». Вместе со своим боссом Брунелем. Очень плохой человек…

— Они вчера были там же, где и мы? Какое странное совпадение!

— Как ни странно, это действительно смахивает на совпадение. Не знаю, видели они тебя или нет, но меня Брунель углядел и подошел пообщаться. Так или иначе, придется проявить бдительность. Сегодня здесь ночует Вилли Гарвин, и нам придется глядеть в оба.

— Понятно… Но в чем дело?

Модести испустила легкий вздох.

— Ну, во-первых, серебристый и коренастый горят желанием поквитаться за прием, который я им тогда оказала. Помнишь?

— Еще бы! Послушай, дорогая, ты не должна выходить одна. С тобой обязательно кто-то должен быть — я или Вилли.

Она сложила губы трубочкой, поцеловала его в ухо.

— Милый, ты не совсем уловил мою мысль. Это ты как раз не должен выходить один. Без меня или Вилли. Даже на ночное дежурство. Вернее, особенно на ночное дежурство.

— Я что-то не понимаю…

— Кто знает, вдруг они решили еще раз поинтересоваться у тебя, что сказал тебе перед смертью тот таинственный мистер Икс. Поэтому кто-то из нас двоих будет за тобой присматривать. На всякий случай.

— Но это же абсурд, Модести. — Пеннифезер издал свой характерный смешок. — Зачем мне телохранитель?

— Но в Калимбе я все-таки оказалась полезной, верно?

— Ну да. Ты была просто великолепна. Но это все равно не укладывается у меня в голове. Меня сильно вывел из себя тот тип, когда стал лупить меня по животу, и я собирался сам с ним разобраться, но тут вмешалась ты. Это было очень любезно с твоей стороны, но все-таки ты женщина, и мужчина не может позволить женщине сражаться за него.

— Если это не такая необычная женщина, как я. Мы уже это обсуждали, Джайлз… Кстати, как же ты думал с ним разобраться?

— Ну, для начала я хотел прийти в себя после твоего пинка и выбить у него из руки пистолет.

Она подняла голову с подушки и пристально посмотрела на Пеннифезера, отчего их носы соприкоснулись.

— Прошу тебя, Джайлз, выслушай меня и отнесись к моим словам серьезно. Дай Бог, чтобы тебе не пришлось попадать в подобные ситуации, но только, если тебе еще раз не повезет, ни в коем случае и не пытайся выбивать у кого-то из руки нож или пистолет. Это все отлично смотрится в кино, потому что и человек с оружием, и тот, кто ему противостоит, — актеры и получают за это деньги. В жизни все не так. Рука очень маленькая, очень подвижная цель. Пока нога описывает дугу в четыре фута, рука может чуть сдвинуться в сторону. И не пытайся хватать своей рукой руку, в которой нож или пистолет. — Она потерлась кончиком носа о его нос и спросила: — Понятно?

— Хорошо, но что делаешь в таких случаях ты?

— Иногда просто поднимаю руки вверх, как ведено, и жду, не выдастся ли благоприятный момент потом.

— Но тогда ты повела себя иначе.

— Тогда мне удалось застать их врасплох. Я от рождения была ловкой и с годами сделалась еще ловчее. Но правило состоит в том, что, если хочешь вывести из игры противника, атакуй его, а не оружие.

— Ты так и поступила с серебристым. А как насчет коренастого?

— Я стукнула его вот сюда, — она коснулась рукой подбородка Джайлза. — А коленом сюда, — она надавила бедром на соответствующие части Пеннифезера. — Но ты не пытайся выкинуть ничего подобного, потому что здесь необходим расчет… Собственно, вообще тебе не следует в таких случаях ничего предпринимать. Ладно, хватит об этом. Ну что, хочешь отдохнуть или немножко поиграть?

— Честно говоря, и то и другое…

— Ну что ж, это возможно. На то имеются свои способы.

— Ты просто чудо, Модести, — отозвался Джайлз, касаясь пальцами ее щеки, отчего по телу Модести прокатилась волна удовольствия. Он не был искусным любовником, но странным образом доставлял ей целительное удовлетворение.

В десять утра позвонил Фрейзер.

— Они готовятся к осаде, — коротко сообщил он. — За домом следит мой агент из пустой квартиры напротив. Запасаются всем необходимым. Никто не покидает дома. Они решили, похоже, сидеть на своем чертовом сейфе, пока не вернется из Штатов сами знаете кто. А когда он откажется заключать с ними сделку, они позвонят в некое посольство и передадут их представителям товар.

— Ладно, Джек, спасибо, — сказала Модести.

— Заклинаю вас в последний раз, не высовывайтесь.

— Я буду держать вас в курсе.

Она положила трубку, вернулась к столу. Вилли читал утреннюю газету. Венг, распоряжавшийся хозяйством, принес еще кофе.

— Гренок не желаешь, Вилли?

— Нет, спасибо. Где Джайлз?

— Спит. Раньше полудня не встанет. Я велела ему не выходить без кого-то из нас, но, похоже, в ближайшие несколько дней им будет не до него. — Она рассказала ему о звонке Фрейзера и добавила: — Раз они решили окопаться, то значит, они мало на что способны. Я имею в виду, в смысле атаки.

Вилли кивнул и сказал:

— Если мы окажемся заняты, то за Джайлзом может присмотреть верный человек. Я не говорил тебе, что в Лондон приехал Джок Миллер?

«Малыш» Джок Миллер представлял собой маленький комок, сплошь состоявший из мускулов. Его рост не превышал пяти футов, а лицо все было в шрамах. У него остался только один глаз. Он появился на свет в Глазго сорок с чем-то лет назад. Четыре года он заведовал всеми транспортными проблемами Сети, преступной организации с базой в Танжере, которую основала и контролировала Модести.

Малыш Джок Миллер было большой молчун и отлично разбирался во всем, что имело отношение к механике. Он обожал все, что имело колеса, крылья и двигатель. В ходе одной из операций он остался без глаза, и теперь стараниями Модести у него были гараж в Глазго и пенсия. Сеть не бросала на произвол судьбы своих верных членов.