Путь Короля. Том 2 - Гаррисон Гарри "Феликс Бойд"

Удд внимательно наблюдал за всем, командовал костровыми, с помощью самого большого половника отбивался от преждевременных попыток попробовать продукт. Наконец, оценив уровень жидкости в котле, он пришел к выводу, что почти половина пива испарилась. Два человека осторожно сняли котел с огня и поставили охлаждаться.

За несколько месяцев Удд приобрел некоторые простейшие навыки обращения с людьми, достаточные, чтобы сообразить предоставить честь первой пробы другому, и притом тому, кто смог бы это оценить. Он прошел мимо Квикки и Озмода, признанных главарей команды, и позвал одного из недавно спасенных, большого молчаливого человека, в котором освобожденные, но по-прежнему испытывающие почтение к знатности англичане подозревали бывшего тана короля Бургреда, имевшего несчастье попасться викингам в рабство.

— Кеолвульф, — сказал Удд, — думаю, что ты привык к доброй выпивке. Подойди и попробуй это.

Бывший тан подошел к котлу, взял протянутую ему деревянную кружку, понюхал напиток, отхлебнул, подержал жидкость во рту, прежде чем проглотить ее.

— И как на вкус? — взволнованно спросил Карли. — Так же хорошо, как в последней бочке?

Кеолвульф помедлил, чтобы придать своим словам больше веса.

— На вкус, — сказал он, — это как вода, в которой помыли прошлогоднее затхлое зерно. Или как очень-очень жидкая позавчерашняя каша.

Квикка выхватил у него сосуд, тоже присосался и опустил кружку с выражением полного разочарования.

— Ты ошибся, Кеолвульф, — сказал он. — На вкус это как комариная моча.

Пока другие кружками зачерпывали варево, чтобы подтвердить эту нелицеприятную оценку, Удд с раскрытым ртом смотрел на котел, на очаг, на пар, осевший на прозрачной пленке, которая закрывала окно вместо стекла.

— Вся крепость была здесь, — бормотал он. — Теперь ее здесь нет. Должно быть, она ушла вместе с паром. Но когда пиво замораживаешь, она не уходит. Лед и пар различаются. Лед — это вода. А пар, значит, что-то другое, — он испытующе провел по запотевшей пленке пальцем, лизнул его. — Нужно брать не остаток пива, — заключил он, — а уходящий из него пар. Но как собрать пар? — и Удд задумчиво уставился на медный котел.

Шеф, утомленный и изнервничавшийся, решил провести остаток дня в парной бане. Это была маленькая деревянная хижина на краю мола, ведущий от нее помост нависал над глубокими водами фьорда, который выходил в гавань Храфнси. Каждый день раскаленные камни доставали из ямы, в которой всю ночь поддерживался огонь, тачками перевозили их в баньку, и там они лежали, часами источая жар. Для тех, кому было нечем заняться, или для уставших от работы стало привычным делом приходить в баньку и сидеть здесь по часу и больше, поливая камни водой и время от времени выбираясь на пирс, чтобы окунуться в студеную воду.

Войдя в темную парилку, Шеф понял, что в ней уже кто-то есть, сидит на одной из лавок. Всмотревшись в полумрак, он в луче света от приоткрытой двери разобрал, что это Кутред, который сидел не голым, как все остальные, а в рваных шерстяных подштанниках. Шеф помялся и вошел. Он не знал никого, кто бы охотно посидел в темноте рядом с Кутредом, но интуиция подсказывала ему, что бояться нечего. Кутред не забыл, даже в своем безумии берсерка, благодаря кому освободился от мельничного жернова. Вдобавок, услышав, что Шеф его узнал и что Шеф участвовал во всей истории с самого ее начала, с захвата в плен Рагнара, он объявил, что считает их судьбы связанными между собой.

Они вместе немного посидели в темноте, и вдруг Шеф понял, что Кутред начал говорить, тихо, чуть ли не про себя. Кажется, речь шла о Бранде.

— Здоровенный он парень, — бурчал Кутред. — Но размеры это еще не все. Знавал я некоторых почти таких же крупных и одного-двух даже повыше ростом. В шотландце, которого я убил, было в длину семь футов, я измерил. Хотя он был тонкокостный. Нет, не из-за размеров меня достает этот сукин сын, просто он весь неправильный. У него кости не такие. Посмотри на его ручищи, они в два раза больше моих. И его глаза. Его надбровья. — Протянулась рука, прошлась по бровям Шефа, и голос продолжал: — Смотри. У нормальных людей ничего нет под бровями, только глазницы. Я не смог пощупать его брови, не мог подойти близко, но я смотрел очень внимательно. У него здесь костяной гребень, его надбровья выдаются вперед. — А его зубы! — Снова протянулась рука, оттянула нижнюю губу Шефа. — Смотри, у большинства людей, почти у всех, верхний ряд зубов заходит на нижний. Когда ты кусаешь передними зубами, верхние заходят на нижние, как ножницы. А у него зубы не такие. Я долго присматривался и понял, что его зубы подходят краешек к краешку, они вообще не заходят друг за друга. Когда он кусает, это получается как топором по кирпичу. А его коренные зубы, должно быть, настоящие жернова. С ним что-то очень странное. И не только с ним, а вообще со всеми тут. Все его родичи такие. Но он хуже всех.

И еще одна вещь. Он что-то прячет здесь поблизости. Ты знаешь, господин, — Кутред впервые показал, что узнал собеседника, — ты знаешь, в эти дни я много ходил на веслах по окрестным водам.

Шеф кивнул в полутьме. Кутред действительно плавал на маленьком двухместном челноке, который у кого-то одолжил, если не отобрал. У всех вызвало только облегчение, что его подолгу не бывает поблизости.

— Так вот, сначала я обошел вокруг всего острова, затем прошел вдоль берега на юг, а потом на север, но немножко, потому что дело было к вечеру. И когда я в тот раз вернулся, они все меня ждали на пристани. Бранд и четверо его родичей, с копьями, топорами, в доспехах, словно приготовились к распре.

Ну, меня это, конечно, сразу взбесило. Но я ведь не такой сумасшедший, как они все думают. Я-то уверен, что в тот день они только этого от меня и ждали. Но я спокойненько вышел из лодки и подошел прямо к Бранду, так что, начнись что-нибудь, он был бы у меня в руках — и он понял, что я делаю.

— А теперь слушай, — очень аккуратно сказал мне Бранд. — Я не хочу тебе плохого, но я должен тебя предупредить. Катайся на своей лодке. Это можно. Катайся где хочешь — вокруг острова, сходи к тюленьим шхерам, на юг, в любое место. Но не на север.

— Я только что был на севере, — ответил я. — Ничего такого я там не видел.

— Ты не успел зайти достаточно далеко, — сказал он. — Ты дошел только до Нэстифьорта, так называют ближайший большой фьорд на севере. Туда можно. Обычно. Следующий фьорд — Мидфьорт. Туда тебе заходить не нужно.

— А следующий фьорд? — спросил я и толкнул его легонько.

И тут зубы у него клацнули, как волчий капкан. Наконец он выдавил:

— Тебе не нужно вообще об этом знать. Держись от этого подальше.

— Звучит странно, — согласился Шеф. — В конце концов, они ведь сами ходят на север достаточно часто, чтобы найти финнов и собрать с них дань. Они говорят, что на самом деле на север отсюда уже никто не живет, по крайней мере, из норманнов, одни финны. Но, кажется, они прекрасно знают, что там находится.

— Да, но когда корабли идут на север, — ответил Кутред, — они забирают мористее береговых шхер. Я тут пробовал поразузнать, что сумею, а Марта для меня расспрашивала женщин. На север отсюда, на побережье, где шхеры — там запретная страна. Не знаю почему. Они что-то скрывают. Когда я уходил, после того как они меня предупредили, я услышал — один из родичей Бранда сказал ему кое-что, старался его успокоить. «Да пусть себе ходит, — сказал он, — невелика потеря». Так что они действительно хотели предостеречь меня от чего-то, что считают очень опасным. Но все равно они не хотят об этом говорить.

Хриплый голос Кутреда постепенно перешел к перечислению оскорблений и обид, которым он подвергался, когда был прикован на мельнице. Мужчины и женщины, которые издевались над ним, ужасающие холода горной зимы, и как он пытался залепить ставни грязью, как ставни все время распахивались, как в окнах появлялись лица, как они трясли дверь, чтобы ночью добраться до него…