Жуков - Владимир Дайнес

Анализируя в своем докладе командиру дивизии состояние полка, Жуков отмечал неумение подразделений развертываться в лаву, слабое знание стрелкового дела, незнакомство с новейшей военной техникой и войсками других родов, неудовлетворительную обученность младшего комсостава. Среди причин, оказавших негативное влияние на подготовку личного состава, были названы неказарменное расквартирование полка, несвоевременное и недостаточное снабжение обмундированием, главным образом обувью и шинелями.

В докладе подробно изложено, какие учения с целью совершенствования подготовки полка проведены в летний период. Отмечено, что «было произведено 5 выездов в поле для двусторонних учений (полк против полка) с задачами: на прорыв сторожевого охранения противника, на сторожевку и оборону против наступающего противника, ночной бой в пешем строю (прорыв неприятельского сторожевого охранения), прикрытие наших отступающих частей (арьергардные бои), встречный бой. Из вышеуказанных задач четыре полком были выполнены удачно и с успехом, пятая была проиграна». Часть личного состава прошла «через камерное окуривание и полевое путем выпуска газов из баллонов и подрывания химических артиллерийских снарядов».

Кроме того, бойцы и командиры наглядно ознакомились с действием огнеметов и с устройством аэропланов.

В период лагерных сборов Г.К.Жуков требовал от командиров эскадронов максимально использовать полевые условия для сколачивания подразделений, воспитания у конников выносливости, обучения их действиям в любых ситуациях. Особое внимание он обращал на выработку инициативы и исполнительности как у командного, так и у рядового состава, на справедливое отношение к красноармейцам. В то же время во главу угла ставилось укрепление воинской дисциплины.

«Замечается, в особенности в последнее время, что командирами эскадронов часто подаются рапорта о наложении на красноармейцев дисциплинарных взысканий за разного рода проступки, — говорится в приказе по полку от 23 августа 1923 года. — В рапортах указывается только сухой факт преступлений красноармейцев, без всякого всестороннего освещения, при каких обстоятельствах совершен тот или иной проступок, что не дает возможности судить о виновности красноармейца.

Приказываю:

1) Командирам эскадронов и начальникам команд в будущем при рапортах о наложении взысканий на красноармейцев за проступки обязательно прикладывать произведенный следственный материал со своим заключением, так как рапорта без следственного материала рассматриваться не будут и будут возвращаться обратно…»[43]

Из документов этого периода хорошо видно, какую важную роль Жуков отводил комплектованию и подготовке разведподразделений, рассматривая разведчиков в качестве элиты воинской части.[44]

28 августа распоряжением штаба дивизии 39-й Бузулукский кавалерийский полк был выведен в полном составе на смотр. Гай на белоногом вороном коне поднялся на пригорок и внимательно следил за действиями полка. «Учение шло вначале по командам голосом, — вспоминал Жуков, — потом по командам шашкой (так называемое „немое учение“), затем по сигналам трубы. Перестроения, движения, захождения, повороты, остановки и равнения выполнялись более четко, чем я того ожидал. В заключение полк был развернут „в лаву“ (старый казачий прием атаки), и я направил центр боевого порядка на высоту, где стоял комдив. Сомкнув полк к центру и выровняв его, я подскакал к комдиву, чтобы отрапортовать об окончании показа».[45]

Гай, не дав Жукову даже начать рапорт, поблагодарил его и личный состав полка за проделанную работу. Затем в сопровождении командира полка осматривал лагерь, беседовал с кавалеристами, рассказывая боевые эпизоды из истории Гражданской войны.

Полк Жукова однажды посетил прославленный герой Гражданской войны В.К.Блюхер, которого еще при жизни многие называли «человек-легенда». Ознакомившись с организацией питания личного состава, обойдя все общежития и культурно-просветительные учреждения, он поинтересовался у командира полка, как обстоят дела с боевой подготовкой. Жуков ответил, что личный состав полка хорошо понимает свою задачу и всегда готов выполнить воинский долг. Блюхер похвалил его за такую готовность и приказал дать полку сигнал «тревоги». Через час полк был собран в районе расположения. Блюхер осмотрел вооружение и снаряжение всадников, общую боевую готовность. Особенно тщательно он проверил пулеметный эскадрон и сделал довольно серьезное замечание одному пулеметному расчету, у которого не была, как положено по тревоге, залита вода в пулемет и не имелось никакого ее запаса.

Еженедельно командир дивизии проводил военные игры на картах. На разборах этих игр Гай критиковал тех, кто мало работает над повышением своих знаний, и тепло отзывался о командирах, которые много занимаются самоподготовкой. Последнее в полной мере относилось и к командиру 39-го полка. «…В практических делах я тогда чувствовал себя сильнее, чем в вопросах теории, так как получил неплохую подготовку еще во время Первой мировой войны, — вспоминал Жуков. — Хорошо знал методику боевой подготовки и увлекался ею. В области же теории понимал, что отстаю от тех требований, которые сама жизнь предъявляет мне, как командиру полка. Размышляя, пришел к выводу: не теряя времени, надо упорно учиться. Ну а как же полк, которому надо уделять двенадцать часов в сутки, чтобы везде и всюду успеть? Выход был один: прибавить к общему рабочему распорядку дня еще три-четыре часа на самостоятельную учебу, а что касается сна, отдыха — ничего, отдохнем тогда, когда наберемся знаний».[46]

В сентябре 1923 года начались большие осенние маневры. Их участник A.Л.Кроник так рассказывал о действиях полка: «…Наш 39-й Бузулукский кавполк находился в авангарде главных сил. На подходе к Орше, вокруг которой занимали позиции основные силы „противника“, наш командир искусно и смело решил сложную боевую задачу. По плохим осенним дорогам полк совершил марш-бросок, за тридцать часов преодолел сто километров и неожиданно обрушился на фланг и тыл пехоты „противника“. Этой смелой атакой полк упредил в развертывании главные силы „противника“, создал предпосылки для успешного наступления на широком фронте, и командование срочно развило этот успех, бросив вслед за нами на прорыв всю 7-ю Самарскую дивизию». По итогам этого боя командующий войсками фронта М.Н.Тухачевский дал полку и его командиру Г.К.Жукову очень высокую оценку.

После завершения маневров местом постоянного расквартирования 7-й Самарской кавалерийской дивизии стал город Минск. В конце ноября закончилось размещение личного состава в казармах (до этого полк был расквартирован по частным домам) и возобновились регулярные плановые занятия. Тон в учебе, как всегда, задавал Жуков, который в декабре из врио командира полка стал его полноправным командиром. Предъявляя самые высокие требования ко всем бойцам и командирам, он постоянно подчеркивал значимость обучения и воспитания младшего комсостава. Об этом можно судить из развернутого приказа по полку от 18 марта 1924 года,[47] в котором вызывает интерес требование «ни в коем случае не допускать панибратства, пристрастия и заискивания дешевого авторитета, что является главным злом у слабо подготовленного комсостава и несознательно относящихся к своим высоким обязанностям командиров Красной Армии». Пожалуй, в этих словах выражено важнейшее кредо Жукова и как военачальника, и как человека.