Эликсир вечности - Ольга Ветрова

Я перекладывала вещи в шкаф и рассказывала маме о своей неожиданной встрече с тетей Клавой, извините, Клаудией. А потом мне на глаза попалась та самая посылка от Марианны Васильевны для ее брата. Вернувшись от Корской, я опять засунула ее в чемодан. Что мне с ней теперь делать? Получатель мертв, отправитель без сознания.

И тут я решила опять сунуть свой нос в чужие дела. Интересно все-таки, что именно я везла через границу и должна была передать человеку, который был уже мертв! Сверток размером с книгу. А вдруг это устав «Клуба самоубийц»?

Я знаю: это очень неприлично, нехорошо, и я сама бы пришла в ярость, задумай кто-то покопаться в моих вещах. Но я же ведь не только из праздного любопытства! Я в некотором роде пытаюсь разобраться во всех этих преступлениях. Никто не стал бы осуждать следователя, который изучил посылку в поисках возможной улики.

И вообще, вдруг там что-то скоропортящееся?

Короче, я сорвала упаковку и…

И мне понадобилась срочная консультация Маргариты.

Эта героическая женщина не только работает и подрабатывает, проверяет уроки и водит детей в бассейн, выбирается на свидания с бесполезными и даже вредными типами, но и воскресными вечерами печет блины. Хотя могла бы обойтись банальным йогуртом или замороженными котлетами. Нет, она не травит членов своей семьи химией, а изготавливает почти кружевные блинчики из натуральных продуктов! Мне оставалось лишь прихватить из дома баночку маминого варенья (сметана уже имелась в наличии) и опять отправиться в гости.

Мы вчетвером объелись и перепачкались всем вышеперечисленным. Потом близнецы принялись смотреть новый мультик, а мы с их мамой смогли наконец обсудить бандероль Марианны Васильевны.

– Это DVD-диск, – сообщила я.

– Запись из семейного архива? – предположила Ритка.

– Пока не знаю. Я не стала смотреть одна. Было бы похоже, что я подглядываю в замочную скважину.

– А если ты будешь не одна, это что-то изменит?

– Вдвоем в замочную скважину не подглядывают, – авторитетно заявила я. – Глаза не помещаются…

– Действительно, – усмехнулась Марго. – Но тебе непременно хочется выяснить, что именно Марианна Васильевна хотела передать брату?

– У меня прямо зуд и чёс, – призналась я. – Знаешь, на что это похоже? Оставляешь в магазине десять копеек сдачи: мол, мне мелочи не надо. Хотя внутренний голос говорит: возьми! И потом тебе именно этих десяти копеек не хватает в следующем магазине. Приходится пятисотку менять.

– И сейчас тебе внутренний голос говорит: посмотри диск?

– Да, он буквально вопиет!

– Но это ведь чужая вещь, чужая жизнь.

– Рита, тот, кому предназначался диск, мертв. Тот, кто его отправлял – в коме. Почему-то мне кажется, что это все не просто так. Мы же можем провести маленькое расследование, если больше некому? Журналистское расследование, ведь ты – журналист…

Ритка покачала головой, словно хотела сказать: «Ну что с тобой делать, не сдавать же в зоопарк», – и притащила на кухню свой ноутбук. Я барабанила пальцами по столу в нетерпении, пока диск загружался. А потом я увидела… себя!

Себя на фоне Везувия, на фоне развалин, на фоне колонн… Ладно, буду скромнее: это были виды Помпей, но пару раз я попала в кадр. А потом там появился тот самый венецианец. Неизвестный оператор умудрился подробно и достаточно бесстрастно (камера в его руках не дрожала) запечатлеть сцену самоубийства. Мы с Марго смотрели не дыша. Прямо боевик и триллер в одном флаконе! Потом камера сделала резкий наезд на публичный дом со словом «Жизнь» над входом и метнулась к телу, распростертому среди древних камней. И…

– Ох! – выдохнули мы с Риткой одновременно.

Не поверили своим глазам, перемотали и сделали стоп-кадр. Ошибки быть не могло. Оператор крупным планом показал самоубийцу, словно собирался приобщить этот видеоматериал к делу. Он зафиксировал его лицо, плечо, руку. И… мизинец левой руки, на котором было кольцо. Массивная печатка с темным камнем и золотой буквой V.

8

– Держите меня семеро! – пробормотала я, чувствуя, что пол уходит из-под моих ног. – Я плюхнулась на стул: – Я знала это! Мои бредовые предположения становятся реальностью. Эти двое связаны! Да они просто братья по оружию и по драгоценностям. Я нашла в кабинете Корского точно такую же печатку.

– Странно, что твоими бредовыми предположениями до сих пор не заинтересовались какие-нибудь спецслужбы, – сказала Ритка.

– Ты имеешь в виду службу по доставке сумасшедших к добрым докторам?

– Не прибедняйся, Вик! Вряд ли ты считаешь себя безумной, скорее уж, безумно милой.

– Ну, скажем, у меня особый талант оказываться в эпицентре невероятных событий и находить им вероятные, и как ни странно, даже реальные объяснения, – скромно уточнила я.

– И как же можно объяснить, что у итальянца и россиянина оказались одинаковые печатки?

– Мало того, венецианец и москвич отправились на тот свет одинаковым образом, прихватив с собой молоденьких спутниц. Видимо, чтобы не скучать в аду.

– И что же между ними общего?

– Возраст, рост и вес, – начала перечислять я. – Они оба пожилые, среднего роста, полноватые, лысоватые. Не утратили мужских… э-э… инстинктов. Один – высокопоставленный господин из Венеции, другой – сотрудник нашего МИДа.

– Да, уж. Типичные чиновники. Интересно, взятки они тоже брали одинаковые? – подруга была настроена критично.

– Знаешь, а ведь есть вероятность, что они встречались, – поразмыслив, решила я. – Бюрократы обожают ездить на семинары, курсы повышения квалификации, обмена опытом и так далее. Можно предположить, что они где-то когда-то пересекались.

– Обменялись кольцами и дали обет почти синхронно убить любовниц и застрелиться самим?

– Не знаю, – покачала я головой. – Но должно быть что-то, их объединяющее. Надо спросить у Юры, не был ли Корский завсегдатаем какого-нибудь дипломатического конгресса в Венеции, на худой конец, кинофестиваля. Да и синьор Монти мог участвовать в «Днях итальянской дружбы» в Москве.

– Слушай, а ведь эта твоя Марианна Васильевна все знает, – вдруг поняла Ритка. – Раз она хотела показать брату запись этой душераздирающей сцены, значит, была уверена, что это ему будет интересно, это его касается.

– Черт! На самом деле, – согласилась я. – Кстати, у нее самой видеокамеры не было. Видимо, она попросила запись у кого-то из туристов. Или выкупила. Интересно, зачем? Может, она хотела предупредить брата об опасности? Мол, и с тобой случится то же самое… И действительно, случилось! А теперь еще эта авария. И у Марианны Васильевны теперь не спросишь. Ей кислородная трубка мешает все рассказать. И не только это…

Чем больше я узнавала, тем более беспомощной себя чувствовала. Куда мне девать целую кучу собранных улик? Интересно, как на меня посмотрит следователь, который официально ведет дело Корского, если я явлюсь к нему с этим диском и печаткой, найденной мною в кабинете покойного?

– Вряд ли он тебе обрадуется, – согласилась Ритка. – Как я поняла, дело о двойном убийстве возбудили для проформы, чтобы избежать слухов и пощадить чувства вдовы. Но следственно-оперативная группа не может не знать, что это убийство и самоубийство.

– Ну, если даже санитар в морге в курсе, то и следователю, наверное, сказали, – не сомневалась я. – И что мне делать? Может, Стасу позвонить?

Стас – наш с Риткой знакомый милиционер. Работает не для «галочки». Преступления не замазывает. Нормальный опер.

– Я ему уже звонила, – сообщила Марго. – Хотела о деле Корского что-нибудь выведать. «Как сообщил нам неофициальный источник», и все такое. Но – облом. Стас этим делом не занимается.

– Похоже, им вообще никто не занимается, кроме меня.

– У тебя, Вик, два варианта. Забыть о чужих смертях и жить своей жизнью. Или насобирать побольше улик, чтобы мой редактор счел интервью, которое я возьму у тебя на эту тему, достойным публикации.

– Опять же, не будем забывать про обещанное вознаграждение… Хотя его назначили лишь для проформы, если я раскрою дело, они от своих слов не отвертятся. Вознаградят как миленькие! Вот только где взять побольше улик? – задумалась я, совершенно не представляя, где их искать.

Но они нашли меня сами.

Телефонный звонок раздался в половине шестого утра. Нельзя сказать, что он меня обрадовал. У тех, кто звонит в такую рань, есть только одна возможность избежать гневной отповеди: «Вы вообще смотрели на часы? Запишитесь к окулисту!». Если мне сообщат, что неизвестная тетушка из Швейцарии оставила мне в наследство свой дом, счет в банке и сам банк, то, так и быть, я сама не посмотрю на часы.

– Виктория, это Петровская, – услышала я вовсе не голос адвоката некой умершей старушки. – У нас форс-мажор! Одна из моих сотрудниц слегла с аппендицитом. А у нас делегация из Пакистана. Важные переговоры насчет поставок оружия. Вы должны сопровождать группу, выезд в восемь утра.