Кровь-камень - Дэвид Геммел

– Э-эй! – окликнул он. Подходить незваным к костру в такой глуши было бы неразумно. Страх перед разбойниками царил повсюду, и внезапное появление незнакомца могло сделать его мишенью перепуганных путников.

– Входи! – донесся голос, отдавшийся в расселине пугающим эхо. Шэнноу накинул полу плаща на рукоятку правого пистолета и, ведя мерина левой рукой, приблизился к расселине. Узкой она была только у входа, а дальше расширялась в грушевидный грот. У костра, над которым на вертеле жарился кусок мяса, сидел старик с седой бородой по пояс. В глубине грота стоял стреноженный мул. Шэнноу отвел туда мерина и забросил поводья ему на шею. Затем подошел к седобородому.

– Добро пожаловать к моему огню, – сказал старик глубоким басом и протянул руку. – Можете называть меня Джейком.

– Йон Шэнноу.

– Добро пожаловать, мистер Шэнноу. Я все смотрел на это мясо и думал: многовато для тебя, Джейк. А теперь Господь послал мне сотрапезника. Издалека путь держите?

Шэнноу покачал головой. Им овладела неизбывная усталость, и привалившись спиной к каменной стене, он вытянул ноги перед собой.

Джейк наполнил кружку чем-то горчим.

– Ну-ка выпей, малый. Очень бодрит, а сахару в нем тонна!

Шэнноу отхлебнул. Напиток был густой и горько-сладкий.

– Спасибо, Джейк. Отличная штука. Скажите, Джейк, я вас знаю?

– Может быть, сынок, мир ведь тесен. А я много где побывал. Ольон, Ривердейл, Долина Паломника, Чумные Земли. Что ни назови, а я и туда заглядывал.

– Ривердейл… Да, я словно бы помню. – Он увидел красавицу и мальчика. Видение исчезло, будто сон, но сквозь ставни проскользнуло имя. – Донна! – сказал он.

– Тебе нехорошо, малый?

– Вы меня знаете, Джейк?

– Случалось, видел. А ты грозное имя носишь. Уверен, что оно твое?

– Уверен.

– Что-то ты слишком молод, если позволишь мне заметить. Сколько тебе… Тридцать пять… шесть?

– Я, пожалуй, посплю, – сказал Шэнноу, растягиваясь возле костра.

Сны у него были обрывочными и тревожными. Он ранен, и человек-лев Шер-ран ухаживает за ним. Существо с чешуйчатой кожей вбегает в пещеру, зажав в лапе зазубренный кинжал. Грянули пистолеты Шэнноу, существо упало навзничь, превратилось в ребенка с широко открытыми полными ужаса глазами.

– Господи! Нет! Не опять! – вскрикнул Шэнноу. Он открыл глаза и увидел, что рядом с ним на коленях стоит Джейк.

– Проснись, малый, это только сон! Шэнноу застонал, приподнялся и сел. Костер погас. Старик протянул ему тарелку с ломтями холодного мяса.

– Поешь-ка! Сразу полегчает.

Шэнноу взял тарелку и начал есть. Джейк снял горшок с тлеющих углей и наполнил жестяную кружку. Потом положил хвороста на угли. Шэнноу пробрал озноб, но вспыхнувшие языки пламени уже лизали хворост.

– Скоро согреемся. – Джейк встал, направился в глубину грота и вернулся с одеялом, которым закутал плечи Шэнноу.

– Прошлой ночью ты побывал в перестрелке, – сказал он. – От твоего плаща пахнет порохом. Хороший был бой?

– А бывают хорошие бои? – спросил Шэнноу.

– Если гибнет зло, значит, бой хороший, – сказал Джейк.

– Зло обычно не погибает одно, – сказал Шэнноу. – Они убили молодую женщину и ее дочку.

– Печальные времена, – согласился Джейк. Мясо было прекрасное, и Шэнноу почувствовал, как к нему возвращаются силы. Расстегнув пояс с пистолетами, он положил его возле себя и лег, давая отдохнуть утомленным мышцам. Джейк не ошибся: жар костра начинал отражаться от стен.

– Что вы делаете в такой глуши, Джейк?

– Люблю безлюдье – в общем и целом. И это чудесное место, чтобы беседовать с Богом, верно? Чистые просторы, и ветер уносит твои слова к небесам. Как я понял, ты был с фургонщиками?

– Да. Хорошие люди.

– Может, и так, сынок, только они не сеют и не строят, – сказал Джейк.

– Как птицы небесные.

– Отличная евангельская ссылка, мистер Шэнноу, а я очень люблю дискуссии. Но вы ошибаетесь. Птица склевывает много семян, потом улетает. Не все семена перевариваются, и она роняет их в других местах. Все великие леса мира, возможно, начинались с птичьего помета. Шэнноу улыбнулся:

– Быть может, странники подобны птицам. Быть может, они распространяют семена знания.

– Это сделало бы их истинно опасными, – сказал Джейк, и его глаза блеснули в свете костра. – Знание бывает разное, мистер Шэнноу. Я был знаком с человеком, который знал наперечет все ядовитые растения в мире. Хотел написать о них книгу. Опасное знание, согласитесь?

– Читатели книги узнавали бы, какие растения есть нельзя.

– Ну да, а люди, желавшие разбираться в ядах, знали бы, какими растениями угощать врагов.

– Он написал эту книгу?

– Нет. Он погиб в войне Единения. Оставил вдову и пятерых детей. А вы участвовали в той войне?

– Нет. Во всяком случае, думаю, что нет. Джейк внимательно на него посмотрел.

– От вас ускользают воспоминания?

– Некоторые.

– Например?

– Например, то, что происходило последние двадцать лет.

– Я видел, что вы ранены в голову. Бывает. Так что вы будете делать?

– Ждать. Господь покажет мне прошлое, когда настанет срок.

– Не могу ли я помочь?

– Расскажите мне про Диакона и его войну. Старик усмехнулся.

– Нелегкая задачка, малый, для одной ночи у костра. – Откинувшись, он вытянул ноги. – Староват становлюсь для того, чтобы с удовольствием спать на камнях, – сказал он. – Ну-с, с чего же начнем? Диакон… – Он громко потянул носом и задумался. – Если вы тот, кем себя называете, мистер Шэнноу, значит, в этот мир его втолкнули вы.

Он и его братья летели в самолете, поднявшемся ввысь в день Армагеддона и захваченном силой, которая захватила и Меч Божий. Вы освободили самолет, когда метнули Меч в прошлое, чтобы уничтожить Атлантиду.

Шэнноу закрыл глаза. Воспоминание было смутным, но он увидел висящий в небе Меч, отверзающиеся врата времени. И что-то еще… Лицо красивой чернокожей женщины. Имени он не вспомнил, но услышал ее голос:

«Это ракета, Шэнноу. Сокрушающее оружие смерти и разрушения». Но как Шэнноу ни старался, больше ничего ему о своем прошлом вспомнить не удалось.

– Продолжайте, – сказал он Джейку.

– Диакон и его люди приземлились возле Ривердейла. Было это словно Второе Пришествие. Никто в мире не знал ничего об упадке и нравственной развращенности былых городов – убийцы безнаказанно рыщут по улицам, похоть и порок повсюду. Тот мир, сказал он, отринул Бога. Грехи Содома и Гоморры сторицей приумножились в том старом мире. И вскоре Диакон был окружен благоговейным почитанием. Его власть росла. Он сказал, что нельзя допустить, чтобы новый мир повторил ошибки старого, что Библия содержит семена будущего преуспеяния человека. Некоторые возражали ему, утверждали, что его планы оскорбительны для их взглядов на личную и общественную свободу. Это привело к Великой войне и Второй войне с исчадиями. Однако обе завершились победой Диакона. Теперь он управляет Единством, и поговаривают, что он намерен построить Новый Иерусалим. – Джейк умолк и подложил хвороста в костер. – Больше мне тебе нечего сказать, малый.

– А Иерусалимец? – спросил Шэнноу. Джейк ухмыльнулся.

– Ну, вы – если действительно это вы – были возродившимся Иоанном Крестителем, а может быть, Илией, а то и обоими. Вы должны были возвещать новое нисхождение слова Божьего в мир. То есть до того, как Бог в огненной колеснице не отвез вас в еще один новый мир, нуждавшийся в ваших талантах. И вы все еще ничего не помните?

– Ничего об огненной колеснице, – сказал Шэнноу угрюмо. – Я знаю только одно: кто я. А как я оказался здесь и где я провел последние двадцать лет, для меня тайна. Но мне чудится, что я жил под другим именем и не брал пистолеты в руки. Может быть, я был фермером. Не знаю. Но я узнаю, Джейк. Все время всплывают какие-то обрывки. И придет день, когда они сольются в целое.

– Вы кому-нибудь говорили, кто вы такой? Шэнноу кивнул.

– Я убил человека в селении Чистота. И сказал им там.

– Они начнут охоту на вас. Вы же теперь святой, легенда. Будет сказано, что вы произнесли имя Взыскующего Иерусалима всуе. Сам я думаю, что они поступили бы куда мудрее, оставив вас в покое. Но так не будет. Собственно говоря, во всем этом кроется жестокая ирония.

– В каком смысле?

– У Диакона есть группа приближенных. Один из них – Савл – создал отряды всадников, которые называются Иерусалимскими Конниками. Они разъезжают повсюду, как судьи и блюстители закона. Они искусны в обращении с оружием и отбираются из лучших – или, пожалуй, худших – Крестоносцев. Смертельно опасные люди, мистер Шэнноу. Быть может, их пошлют за вами. – Джейк засмеялся и покачал головой.

– Вы, видимо, находите сложившееся положение забавным, – сказал Шэнноу, – потому что не верите мне?

– Напротив, оно забавно именно потому, что я безоговорочно вам верю.

Нестор Гаррити тщательно прицелился. Пистолет подпрыгнул у него в руке, и камень, который он положил на валун, чуть качнулся, когда пуля просвистела над ним. Звук выстрела раскатился в тихом горном воздухе, и ястреб, вспугнутый внезапным грохотом, улетел с дерева по левую руку Нестора. Нестор смущенно поглядел по сторонам, но вблизи никого не было, и он снова прицелился. На этот раз он выбил осколки из валуна ниже и правее камня-мишени. Он вполголоса выругался и гневно выстрелил еще четыре раза.