Там, где твое сердце - Людмила Зарецкая

Денег в кошельке не оказалось. Только вчера она выгребла последнюю мелочь, чтобы купить топленого молока и ряженки в магазинчике при своем заводе. Там продукция была всегда свежая и очень вкусная, а за ее качество Лера могла поручиться не только головой, но и любой другой частью своего тела. На улице шел дождь, поэтому, добираясь домой, она поленилась выйти на остановку раньше, чтобы достать из бездонного нутра банкомата немного наличных. В тот момент она была уверена, что до утра они ей не понадобятся. И вот теперь получалось, что денег на такси нет.

Прикинув, что троллейбусы еще ходят, Лера со всех ног бросилась на остановку, не прекращая внутренней мольбы, чтобы с бабулей все было в порядке. Тяжело дыша железными боками, подошел троллейбус, равнодушно принял ее в свои объятия, захлопнул за ней двери, словно отрезая прошлое, в котором остались сопящие дома дети, только что купленная и так и не прочитанная книжка, а главное – мобильник, который, стоя в режиме вибрации, беззвучно звонил снова и снова. «Олег» – было написано на экране.

Минут через десять Лера уже подбегала к знакомому с детства дому. Ей оставалось совсем немного – свернуть за угол, подойти к широким резным воротам, пару лет назад установленным ТСЖ, нащупать на связке ключей нужный брелок, открывающий кодовый замок, и…

Навстречу ей с крыльца подъезда метнулась какая-то большая тень, тяжелый удар обрушился на голову, и Лера начала стремительно проваливаться в вязкую густую черноту, которой не знала названия.

Глава пятая

Не сосчитав, не говори «восемь»

«Если человек готов посмеяться над собой, это говорит о его внутренней свободе».

Потолок был ослепительно белым. Таким белым, что Лера даже зажмурилась. После черной воронки, затянувшей ее в глубь мутной тошнотворной жижи, белый цвет бил по глазам, заставляя натягиваться нервы, кажущиеся странно оголенными. Как провода под током.

Зажмурившись, Лера прислушивалась к себе, пытаясь понять, что чувствует. Ощущения были вполне себе обычными. Не болела и не кружилась голова, не тошнило, и вообще, помимо яркого света, Леру ничего не беспокоило. Интересно, где она? И как в этом «где» оказалась?

Напрягая память, она попыталась прокрутить назад события последнего времени. Белый потолок. Это точно потолок, потому что на нем висит какая-то смешная люстра. Черная дыра, в которую она проваливается, потому что ее ударили по голове. Точно, ее же стукнули чем-то тяжелым прямо на пороге бабулиного подъезда! Бабуля… Лера распахнула глаза и попыталась сесть. Ей нужно было срочно узнать, что с бабулей.

– О, егоза, вскочила! – услышала она чей-то знакомый голос и, скосив взгляд в сторону, откуда шел звук, увидела крупного, приятной наружности мужика с коротко стриженной головой и насмешливыми внимательными глазами. Своего мужа.

– Олег, – она заговорила торопливо, глотая слова. – Как бабуля? С ней все в порядке? Что «Скорая» сказала?

– Да все в порядке, – родной с детства голос раздался с другой стороны постели, и, повернув голову, она увидела бабулю в накинутом поверх элегантного красного свитерка белом халате. – Лера, ну как можно быть такой доверчивой? Зачем ты ко мне помчалась ночью? С чего ты вообще взяла, что со мной что-то случилось?

– Но как же! – Лера даже растерялась. – Мне твоя соседка позвонила, из двенадцатой квартиры, сказала, что тебе плохо, ты упала, они пришли на стук, вызвали «Скорую» и позвонили мне.

– Деточка, как тебе могло прийти в голову, что я отдам ключи от квартиры чужим людям! Как бы мне ни было плохо, тревожную кнопку на телефоне я нажать успею. Ты же знаешь, что я с ним даже в туалет хожу. В моем преклонном возрасте это вовсе не лишняя предосторожность. Ты хотя бы попробовала мне перезвонить.

– Я же думала, что ты без сознания…

– Без сознания была ты, – в голосе бабули смешались насмешка и тревога за внучку. – Это же чудо, что меня почему-то понесло к окну! Предчувствие, не иначе. Я увидела, что ты завернула во двор, увидела, как тебя ударили и как ты упала. Бегаю я не очень быстро, поэтому, пока я сначала вызвала «Скорую», потом позвонила твоему мужу, – она кивнула в сторону Олега, – а потом спустилась к тебе, прошло минут десять. Естественно, злоумышленника уже и след простыл.

– Но зачем твоя соседка мне звонила, если с тобой все было в порядке?

– Нет, все-таки удар по голове не прошел без последствий! – бабуля постучала пальцем по лбу. – Тебе звонила никакая не соседка. Тебя специально выманили из дому, зная, что ты обязательно помчишься меня спасать. И подкараулили, чтобы ударить.

– Но зачем?

– Этого уж я не знаю, – бабуля развела руками. – Олег рассказал, что вокруг нашей семьи вообще происходят какие-то странные вещи. В квартиры влезают, какую-то глупость подбрасывают. Теперь вот по голове тебя стукнули. Наверное, у всего этого есть какая-то причина.

– Наверное, – пробурчала Лера, – только мы ее не знаем.

– Узнаем, – в голосе Олега звучала глубокая убежденность. – Я уже поговорил с Димкой Вороновым, он сказал, что поможет, потому что обращаться в полицию пока вроде и не из-за чего, а вот ждать, пока кого-то из вас по-настоящему пристукнут, глупо.

– А я где? – Лера снова обвела глазами комнату, в которой они находились, и поняла, что это больничная палата. – В больнице?

– Ну да. Правда, врачи говорят, что тебя вроде бы можно забрать домой, но только при условии, что ты будешь соблюдать постельный режим.

– Буду, – пообещала Лера, которая страсть как не любила больницы. – Бабуля, миленькая, договорись, пожалуйста, чтобы меня отпустили! Ты же все можешь!

– Да отпустят, – бабуля засмеялась. – Вот что ты за человек, Лерка? Кинулась меня спасать, а в результате я тебя спасаю. Вот так, Олег, всегда.

Что-то было неправильно. Только Лера своей оглушенной ударом головой никак не могла взять в толк, что именно. Неправильность раздражала, как комар, звенящий над ухом в ночной тиши, но ухватить за кончик мелькнувшую у нее мысль Лера никак не могла.

С помощью Олега поднявшись с кровати и убедившись, что голова не кружится, она дошла до туалета, умылась, переоделась, терпеливо позволила пришедшему в палату врачу провести с ней все хитрые манипуляции, в ходе которых она косила глазами, высовывала язык, дотягивалась указательным пальцем до кончика носа и с закрытыми глазами вставала на цыпочки, а затем, тяжело вздохнув, под строгим взглядом бабули дала медсестре сделать себе укол.

Вердикт врачей гласил, что сотрясения мозга нет.

– Это потому что нечего сотрясать, – проворчала бабуля, но было видно, что на самом деле она за внучку рада.

Попрощавшись с медиками, Лера в сопровождении бабули и Олега вышла на улицу и полной грудью вдохнула свежий майский воздух. Это было ее самое любимое время года, с нежной, чуть раскрывшейся листвой, еще только опушающей деревья легкой, едва заметной вуалью, запахом древесных почек, улицами, умытыми первым весенним дождем, тюльпанами, стыдливо краснеющими под взглядами прохожих, горделивыми нарциссами на городских клумбах, вездесущими мальчишками на спортивных велосипедах и вытаявшими из-под снега беременными женщинами, как-то по-особенному заметными на улицах именно по весне.

– А ты что, с дежурства отпросился? – удивилась Лера, вспомнив, что у Олега была ночная смена.

– Конечно, как Ксения Дмитриевна позвонила, так я и помчался к тебе со всех ног, – ответил он. – Ничего, ребята с пониманием отнеслись. Да и слава богу, что за всю сегодняшнюю ночь единственным ЧП была именно ты, – он улыбнулся.

– Да уж, – бабуля засмеялась, – такое чувство, что он под балконом стоял. Я только трубку положить успела, а он уже тут как тут.

– А мы сейчас домой поедем?

– А ты куда хочешь? На карусели? Или в кино? Тебя вчера по голове стукнули, если ты не помнишь. Так что домой, красавица моя. Сейчас Ксению Дмитриевну завезем и отправим тебя в койку. Идея, кстати, богатая, – он осмотрел Леру с ног до головы и демонстративно облизал губы.

– Грелка во весь рост, – засмеялась с заднего сиденья бабуля. – Ты ее только не тряси сильно, вдруг все-таки мозги слегка сдвинулись. Как бы обострения не было.

– Я аккуратно, – заверил Олег, и Лера вдруг поняла, что именно в происходящем было не так. Бабуля не просто разговаривала с ее мужем, а шутила и улыбалась. Это было настолько непривычно, странно и радостно, что Лера вдруг расплылась в счастливой улыбке – от уха до уха.

– Вон, гляди, как заулыбалась при мысли о койке, – бабуля ткнула Олега в плечо, показывая на разрумянившуюся Леру, и, переглянувшись, все трое счастливо захохотали.

Две недели больничного Леру впервые в жизни обрадовали. Вообще-то свою работу она любила, да и многие годы молкомбинат был ее прибежищем, где она спасалась от жизненных бурь и семейных невзгод. Вот только сейчас в ее семейной жизни царил полный штиль. Дома было хорошо. Гораздо лучше, чем на работе, где продолжал дурить новый начальник – хамло первостатейное.