Там, где твое сердце - Людмила Зарецкая

Радость от покупки усиливал тот факт, что Лера потратила на нее всего триста рублей, что не могло нанести значительного ущерба семейному бюджету. Вспомнив про бюджет, она невольно вздохнула, поскольку так и не смогла решиться воплотить в жизнь свою угрозу и подать на алименты. Впрочем, сделать это было все-таки необходимо. Ее зарплаты решительно не хватало, и хотя во время субботних поездок в супермаркет за продуктами платил всегда Олег, попросить у него денег на текущие расходы она почему-то не решалась.

Олег… Крутясь перед зеркалом в выстиранных вчера, пока его не было дома, обновках и предвкушая, что он скажет, когда ее увидит, Лера чувствовала приятное тепло внутри. Оно всегда возникало, когда она думала о муже. За несколько месяцев он въелся в ее кровь, плоть и сознание так, что она даже не могла представить возможной жизни без него. Он был замечательный, и Лера искренне огорчалась, что бабуля никак его не примет.

Хлопнула входная дверь, горячая волна радости из груди поднялась выше, залила голову, заставив жарко раскраснеться щеки. Муж вернулся с работы, и впереди у них – тихий семейный вечер, в котором есть место неспешным разговорам, возне с мальчишками, поцелуям украдкой и полному слиянию душ и тел, когда сыновья уснут.

– Ух ты, какая красота! – восхитился муж, войдя в комнату и обняв ее перед зеркалом. – Какая же ты красивая, Лерка! Я даже мечтать никогда не мог, что у меня может быть такая жена.

– Вы, сэр, льстец и болтун, – поддела она его. – У меня есть глаза, поэтому в твоих комплиментах я вижу какой-то скрытый смысл. Ты явно чего-то от меня хочешь.

– Конечно, хочу, – согласился он. – Я корыстолюбив до неприличия. И очень надеюсь, что меня покормят, потому что мужчина, вернувшийся с охоты, всегда голоден. Кстати, я там, в прихожей, оставил мамонта. Разберешься с ним?

– Какого мамонта?

– Продуктов я купил, мне премию дали, – объяснил Олег, целуя ее в ухо, от которого тут же побежал ток к остальным частям тела. – Но список моих желаний этим не ограничивается. Когда ты поджаришь мамонта, я, как твой господин, желаю выпить с тобой чаю, послушать, как у тебя прошел день, и потом возлежать рядом с тобой на кровати, осыпаемый щедрыми ласками. Как тебе такая программа?

– Сгодится, о мой падишах, – засмеялась Лера. – Ты будешь один есть или Степку с тренировки дождешься?

– А Антошка дома?

– Да, уроки делает.

– Тогда я пойду с ним повожусь, а ужинать будем все вместе. Нельзя нарушать семейные традиции.

У их семьи уже есть традиции! Это была чертовски приятная мысль, которую Лере было чертовски приятно обдумывать, пока она жарила картошку, именно так, как любил Олег, с хрустящей корочкой, варила толстые сочные сардельки, которые скрывались под шкурой мамонта, накрывала на стол, откупоривала банки с маринованными помидорами и нарезала замороженное перченое сало. Олег любил такую еду, сытную, добротную, простую, такую, как он сам.

– Лера… – она обернулась на голос мужа, который звучал как-то странно. – Лера, а откуда у тебя это?

В руках муж держал керамическую плитку, которая лежала на шкафу, служа подставкой под большой цветочный горшок с вьюнком, красиво спадающим вниз и закрывающим шкаф и ближайшую стену зеленым водопадом листвы. Это было очень красиво, но, поливая цветок, Лера всегда боялась испортить дорогой шкаф, поэтому и подложила под горшок плитку, которая на самом деле когда-то служила изразцом у неведомой печи. Так говорил дед.

– От деда осталась, – сказала она, не понимая, почему Олега так заинтересовал кусок обожженной глины. Изразец, конечно, был красивый, с ярким выпуклым цветочным узором, который, казалось, пах летом, но уж не настолько впечатляющим, чтобы заставить мужа чуть ли не волноваться. – А что тебя удивляет?

– Просто у моего деда есть точно такая же, – медленно ответил Олег.

– Правда? Что же получается, у тебя есть дед?

– Конечно. У тебя же есть бабушка. А он даже моложе, чем она. Восемьдесят пять ему. Но если с ним сесть водку пить, он мне еще фору даст. Я тебя с ним обязательно познакомлю. Он удивительный человек, всю жизнь антиквариатом занимается. Человек очень увлеченный, поэтому и рассудок держит в добром здравии, да и тело тоже. Он в свободное время знаешь чем увлекается?

– Гонкой на мотоциклах? – Лера слабо улыбнулась.

– Нет, разгадыванием кроссвордов. Мы ему отовсюду их тащим, где только видим. Причем он серьезно к этому относится. У него на столе в кабинете стопка словарей и энциклопедий. Он, чтобы нужное слово найти, может час сидеть с лупой.

– А лупа зачем?

– Видит уже плохо. Упертый, ужас. Так вот, у него есть точно такая же плитка. Он, когда домой приходит, на нее ключи кладет. Поэтому я и удивился, увидев у тебя такую же.

– Олег, а почему ты меня со своей родней не знакомишь? С мамой?

– Лерочка, – муж слегка отстранился от нее, повернул к себе лицом и заглянул в глаза, – надо подождать немного. Вот дед у меня человек замечательный, добрый, веселый. Вы с ним друг другу обязательно понравитесь. Вот совпадут у нас с тобой ближайшие выходные, и мы обязательно к нему сходим. А вот мама… Она у меня непростая довольно-таки.

– То есть твой скоропалительный брак со мной она не одобрила, – констатировала Лера.

– Не то чтобы с тобой, она же тебя не видела даже. Скорее, ей не понравился сам факт моего развода. Она убеждена, что в нашей семье мужчины женятся один раз и на всю жизнь. И доводов, что этот раз может быть неудачным, а жизнь вследствие этого несчастливой, не принимает. Погоди, она привыкнет к этой мысли, и я вас познакомлю. Просто пока не время.

– Да уж, прямо Монтекки и Капулетти, – в сердцах сказала Лера. – Ты моей бабушке тоже почему-то не нравишься. И она тоже никак не может смириться, что я теперь счастлива.

– Не суди, – попросил Олег. – Пожилым людям трудно принять перемены в жизни. Даже если это счастливые перемены. Наладится все. И бабушка твоя признает, что я, в общем-то, мужик неплохой. И мама моя тебя примет. А нет, так и не надо. Мы взрослые уже люди, главное, чтобы нам вдвоем хорошо было. Нам же хорошо?

– Хорошо, – не очень уверенно сказала Лера, которой неприятна была мысль, что их брак так сильно не одобряет вся родня.

– Ты вот мне расскажи лучше, почему твои бабушка и дед твою маму так поздно родили. Я посчитал, твоей бабушке уже тридцать четыре года было, когда Татьяна Ивановна появилась. Они же рано поженились.

– Да, рано, сразу после войны. Но ничего таинственного тут нет. Просто у моей мамы был еще старший брат. Николай. На целых десять лет ее старше. Так что мама – просто второй ребенок в семье. Вот и все.

– То есть у тебя, получается, дядя есть?

– Есть. То есть был. Он погиб, – Лера помолчала. – Вместе с моим отцом. Они были друзья всю жизнь почти. Со школы дружили, вместе в летное училище поступили. Вместе закончили. Мама на их глазах выросла, а потом, после их училища и армии, вдруг выяснилось, что она из курносой девчонки превратилась в красавицу.

Они вдвоем как-то в отпуск приехали вместе, и папа в маму влюбился. Они поженились, я родилась. А потом их отправили летать в Конго, по контракту. Времена такие были, уже голодные, авиация сворачивалась, а тут заграница. В общем, они уехали туда работать и разбились. Вместе. В одном самолете. Дядя Коля был командиром экипажа, а папа – вторым пилотом.

– Прости, – Олег снова обнял ее и прижал к себе. – Я не знал. Извини, если тебе больно это вспоминать.

– Да уже много времени прошло. Мне десять лет тогда было. Маме гораздо хуже пришлось, она папу очень любила. Они замечательно жили, так, как в книжках пишут. И тут она осталась одна. Хорошо, что как раз дед добился, чтобы усадьбу признали памятником, к делу ее приставил, а то она совсем закисла бы с горя. А так некогда было.

– Твоя мама – очень сильная женщина, – задумчиво сказал Олег. – И бабушка тоже. Сына потеряла, а по ней и не скажешь.

– Так что она, по-твоему, должна до сих пор головой о стены биться? Они помнят обе. И папу, и дядю Колю. Помнят и любят. Но жизнь-то продолжается.

– Знаешь что, а давай к твоей бабушке съездим, – вдруг предложил Олег. – Мне нужен шанс доказать, что я тебя не съем и что мне вполне можно доверять. Торт купим и поедем.

– А ужин? – с сомнением спросила Лера, глядя на скворчащую сковородку с совсем уже готовой картошкой.

– Вот сейчас Степку дождемся, поужинаем и поедем. Чай у бабушки попьем. Хорошо?

– Ладно, – с легкой неуверенностью в голосе сказала Лера. – Только я ее предупреждать не буду, а то она скажет, чтобы мы не выдумывали на ночь глядя детей одних оставлять. Скажем, что в кино ходили и мимо шли.

– Да вы, Валерия Константиновна, врунишка, – засмеялся муж. – Ладно, тебе виднее. Я, признаться, твоей бабушки боюсь немного.

Бабуля, к великому удивлению Леры, строгости не проявила и вопросов задавать не стала. Открыв дверь, она всплеснула руками: