Разбуженная страсть - Сесилия Грант

Потом он снова подложил под нее подушку. Очень любезно с его стороны. Он был очень добр, когда с самого начала объяснил ей про подушку. Ей стоило быть с ним вежливой.

Марта глубоко вздохнула и спросила:

– О чем же вы хотите поговорить?

Краем глаза Марта заметила, как он повернул к ней голову, хотя сама она продолжала пристально разглядывать полог кровати.

– Вы довольно молоды, – заметил он. – Видимо, вам не больше двадцати.

Не стоило забывать, что правила хорошего тона отличались в разных ситуациях. Наверное, мужчина мог позволить себе подобную фамильярность с женщиной, с которой только что переспал.

– Мне двадцать один год. – Она откашлялась. – Хотя моя сестра любит повторять, что я никогда не была молодой.

– Наверное, ваш муж был гораздо старше. Вы говорили, он был женат до вас десять лет. – Его любопытство походило на дерзость. – Но как он добился вас? Финансовые претензии к вашему отцу?

Она порывисто повернулась к нему.

– Возможно, это сложно понять человеку вашего возраста, но некоторые молодые леди способны по доброй воле выбрать мужчину старше себя. Хотя на это есть более веские причины, нежели просто чувства.

– Мне двадцать шесть лет. Не так уж я и молод. – Либо он не понял ее упрека, либо в свое время выслушал их так много, что уже не обращал на них внимания. И ни одна тень не затуманила его ярко-синих глаз. – Какие же у вас были причины? Только не говорите, что надежность. Иначе мне придется лишь пожалеть вас.

– Приберегите свою жалость для другого случая. – В ее словах было дуновение Арктики – они прозвучали спокойно, холодно и отчужденно. – Мой отец умирал. Мать умерла задолго до этого. Мне оставалось лишь одно: как можно быстрее выйти замуж, чтобы не жить на попечении своего брата.

– Очень сожалею. – Его глаза блестели, и при близком рассмотрении на их синем фоне можно было увидеть золотые крапинки.

– Спасибо за сочувствие. Но я не настолько была близка со своими родителями, чтобы сильно горевать.

– Теперь мне жаль вас еще больше. – Золотистые блики в его проницательном взгляде походили на солнечные лучи на глади океанских волн.

– Не стоит меня жалеть. – Она снова устремила взгляд в полог. – У меня была опытная гувернантка.

– Тогда мне жаль, что вам пришлось выбирать мужа в подобных обстоятельствах. Должно быть, это было трудно. – Его неприкрытое любопытство касалось ее… словно рука слепого, пытавшегося понять, кто перед ним.

– Мне бы все равно пришлось рано или поздно выйти замуж. И я не романтична. Уверена, один муж ничем не отличался бы от другого. – Она потянула за простыню, чтобы скрыться от его пристального взгляда, но не сумела – любовник лежал как раз на складке материи.

– Сомневаюсь, дорогая. – Его волосы с легким шуршанием коснулись подушки, когда он повернулся на спину и вместе с ней уставился в потолок. – Все женщины разные. Полагаю, и мужья тоже. – До нее долетел его запах. Сначала она уловила что-то чужое. Что-то пряное. Возможно, цитрус. Скорее всего его мыло для бритья. Но были и другие запахи – мужские… и сумрачные. Когда он уйдет, ее постель будет пахнуть так же. И она, Марта, тоже. – Значит, вы не скучаете по мистеру Расселлу?

– Я так не говорила. – Она снова потянула за простыню. – И должна сказать, мне не по душе такие дерзкие разговоры.

– Дерзкие? – Его классический профиль сменился беззастенчивым взглядом в упор. И она заметила, как золотые крапинки в его глазах весело заплясали. – Кто же из нас платит за постель? На вашем месте я не стал бы говорить о дерзости.

– Будьте уверены, я прекрасно сознаю, как низко пала, и нет нужды мне об этом напоминать. Но заметьте, я не спрашиваю у вас, что послужило причиной вашего изгнания. И не спрашиваю, скучаете ли вы по своей любовнице. Я не веду себя дерзко без оснований.

– Причины моего изгнания не так интересны, как вы могли предположить. – Снова классический профиль, но на этот раз он поднял руку и принялся разглядывать свои аккуратные ногти. – Нет, обманутый муж не жаждет моей крови. И я не проиграл в карты семейное серебро. Только меня затратно содержать, и поэтому мой отец потерял терпение. – Он провел по краю ногтя кончиком большого пальца, словно обнаружил какую-то неровность. – Если хотите знать, последней каплей стала трата моего двухмесячного содержания для покупки одной-единственной табакерки. Севрский фарфор. – Он пристально взглянул на нее. Оказалось, она сама не заметила, как, слушая его, повернулась к нему.

– Действительно сумасбродство. – Расточительно и невероятно глупо.

– Особенно если учесть, что я не пользуюсь табаком. – Он произнес эти слова, глядя на свою руку и проводя большим пальцем по кончику каждого ногтя. – Мой отец был согласен с вами, только он использовал более крепкие выражения. И вот я здесь. – Он опустил руку. – А ответ на ваш второй вопрос – нет.

– Прошу прощения? На какой вопрос?

– О моей любовнице. Я не скучаю по ней. – Он потянулся, перевернулся на кровати и отпустил простыню. – Я еще ни разу не скучал по женщине, с которой расстался. У меня привычка забывать всех женщин, кроме той, с которой я в данный момент.

– Очень жаль. – Она поправила простыню.

– Хотя многое зависит от женщины, – добавил он неожиданно. И почему у него был такой самодовольный голос?

– Мне жаль женщину, которая надеялась на ваше постоянство.

– Таких я, как правило, избегаю. – Он сел и спустил ноги на пол. – Значит, завтра в это же время?

– В это же время, но в другом месте. – Она чуть не забыла сказать ему об этом. – С завтрашнего дня мы будем встречаться в другой комнате, в другой части дома. Вы можете пройти через боковую дверь и подняться по лестнице для слуг – чтобы вас никто не видел.

– Очень хорошо. – Он встал и поднял с пола свою одежду. – У меня большой опыт в таких делах.

Подобные замечания не стоило удостаивать ответом. Она лежала на подушке и молча смотрела, как он надевал панталоны и брюки и натягивал через голову рубашку из ирландского льна. Когда же он уселся, чтобы надеть ботинки, Марта спросила:

– У вас есть высокие сапоги? Они подходят для нашей местности лучше ботинок.

– Это в вашем вкусе? – Он хитровато улыбнулся ей. – У меня была сделанная на заказ пара, и в следующий раз, если пожелаете, я могу их надеть.

Сколько еще подобных глупостей ей предстояло вынести?