Сквозь переборки - Александр Покровский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Все будут дома? – переспросил он.
– Да, – ответила она.
– К чему это ты сказала?
– Просто так. Вдруг подумалось. Это здорово, когда есть дом. Дом на песке.
– Почему на песке?
– Так говорят, когда все очень зыбко.
– Зыбко.
– Ненадежно. Зависит от случайности.
– От случайности зависит судьба.
– Да.
– Она и выбирает случайности.
– Она.
– Кто ты, Лена? – он внимательно на нее глядел.
– Я? Твоя жена, дурачок.
– Дурачок. Действительно. Ничего не понимаю. С глаз не спала пелена.
– А она спадет?
– Спадет. Иначе зачем это все? Все теряет смысл.
Легкий ветерок. Он только теперь ощутил легкий, мягкий, теплый ветерок.
– Хорошо, когда ветер, – сказал он после паузы.
– Ты все это заслужил.
– Ты полагаешь?
– Конечно.
– Лена, а ты из какого времени?
– Я из того, что случайно из прошлого попало в будущее.
– То есть все это я еще должен заслужить? Я правильно понял?
– Ты уже заслужил.
– Нет. Нужны повороты.
– Какие повороты?
– Ума. Он должен ворочаться, как сом в подсыхающем русле реки. Сом должен успеть. Успеет – покроется слизью и выживет. Не успеет – не выживет. Ум. Им нужен ум. Ум должен все время спасать тело. Не спасет– не нужен. Ему дадут умереть. Он уйдет, потому что не нужен. Потому что другому уму дается шанс. А этот умрет. Не хочешь умирать – предложи что-то новое. Новый поворот. Неожиданный.
– Для чего поворот?
– Для всего. Ум продлевает жизнь. Старовата мысль. Им нужен ум.
– Кому, Дима?
Он посмотрел на нее странно:
– А ты их не знаешь, Лена?
– Нет.
– Быть не может. Ты меня дурачишь.
Ты – одна из них. И я не зря тебя вижу. Все не зря. Мне все время хочется тебя потрогать.
– Ну и потрогай.
– Конечно. И это предусмотрено. Я понимаю. И ты такой же человек, как и я. И я могу трогать тебя сколько угодно. Все будет натуральным, а потом я проснусь.
– А ты хочешь проснуться?
Дима посмотрел на нее очень внимательно и ответил:
– Нет.
Все утонуло в тумане. Откуда только взялся этот туман – белый, густой. Он шел в тумане один. Лены нигде не было. Шаги его были слышны. Гулкие. Земли не было видно, но каждый шаг словно вколачивался в него.
Внезапно туман расступился, и он увидел море. Из полосы тумана показался нос судна. Это был сейнер. Он шел сквозь туман. Он услышал голоса:
– Есть «добро» на выход?
– Нет. Туман. Он скоро рассеется. Пойдем потихоньку, а там и «добро» получим.
«Где ж это „потихоньку“? Узлов пятнадцать идут!» – успел он подумать.
– Из-за чего не дают «добро»?
– А кто их знает! Они ж не объясняют. Нам выходить, а тут – стоп. Ничего не говорят. Стоп и все! Но мы же тоже не беременные. Сейчас подберемся к выходу.
«Они идут, но не знают, почему выход перекрыли», – что-то просилось на ум, беспокойство какое-то. И тут его осенило. В этот момент он увидел, как из тумана выдвинулся нос лодки. Лодка заходила в базу. На сейнере ее пока не заметили. Скорость, похоже, прибавили.
«Но как же! Они же сейчас столкнутся! Они же… – И тут он понял. – Как ножом! Ножом разрежет! Не нож это! Сейнер. Его нос. Таран! Это же таран. Они сейчас столкнутся! У него нос острый как бритва!»
Он закричал – крика не получилось. Воздух входил в легкие, но крика не было. Никаких звуков.
На сейнере заметили наконец лодку.
– Стоп! Стоп-машина! Стоп! Назад! Полный назад! Право на борт! Право на борт!
Жуткий, ужасный удар, скрежет. Лодка просела.
«Второй отсек! Удар во второй отсек! При входе в базу. В последние сутки похода. Все верно. И вода пойдет. В отсек пойдет вода. Если задраить переборочные двери, то лодка останется на плаву. Надо задраить переборочные двери! Надо… людей из отсека! Надо убрать людей!»
«Я не успел! Почему? Почему я не успел? Это все Женя! Не надо было снотворного! Я должен был предупредить! Они должны были поверить!»
– Женя! Женя!
Дима открыл глаза и увидел перед собой Женю.
– Женя! Сейнер!
– Какой сейнер?
– На нас пойдет сейнер! При входе в базу! Женя, сейнер!
– Лежи. Нет никакого сейнера. Мы в базу идем. Всем же запрещен выход из базы, пока мы не войдем.
– Правильно. Запрещен! Но они пойдут!
– Кто «они»?
– Те, на сейнере. Им выйти надо!
– Да как они могут пойти? Запрещено же, Дима! Оперативный не даст «добро».
– «Добро»! Именно! Они говорили, что им не дали «добро» на выход, а они все равно пошли, Женя! Пошли! Туман! Там наверху туман! Ты мне не веришь?
– Верю. Передали, что видимость очень плохая!
– Где командир?
– На мостике, где ж еще! Мы же в базу входим! Скоро проход узкости, буксиры должны подойти.
– Не подойдут буксиры, Женя! Не успеют! Сейнер на нас идет! Где командир? Я должен предупредить!
Дима рванулся с кушетки, но Женя его удержал:
– Да погоди ты!
– Как ты не понимаешь!
– Вылетишь на мостик и что ты скажешь?
– Удар будет. По второму отсеку придется! Лодка просядет. Вода. В отсек пойдет забортная вода! Люди! Надо предупредить!
И тут Дима опять увидел туман, и из тумана вдруг высунулся нос сейнера. Он услышал голоса людей.
– Есть «добро» на выход?
– Нет. Туман. Он скоро рассеется. Сейчас пойдем потихоньку, а там и «добро» получим.
– Из-за чего не дают «добро»?
– А кто их знает! Они ж не объясняют. Нам выходить, а тут – стоп. Ничего не говорят. Стоп и все! Но мы же тоже не беременные. Сейчас подберемся к выходу.
Дима замер, он все это уже слышал. Слово в слово. Удар. Сейчас будет удар. И если он промедлит хотя бы мгновение…
Он оттолкнул Женю и одним прыжком вылетел из амбулатории. Женя бросился за ним. Он пытался ухватить Диму, но тот увернулся.
В центральный! Они должны поверить! Должны! Сейчас! Он все сделает! Он поможет! Предупредит! Есть время! Мало, но есть! Минуты остались!
Дима помчался в центральный пост. Там он увидел старпома. Тот недоуменно на него уставился.
– Владимир Алексеевич! Спасайте людей во втором! Сейчас удар будет! Сейнер! Нас разрежет! Удар! По второму отсеку! Надо людей! Убрать! Владимир Алексеевич!
Старпом бросился к нему, но Дима уже лез на мостик. На мостике он вступил в туман.
– Ни черта не видно! – говорил командир. – Сигналы подаем? – обратился он к кому-то.
– Сигналы? – ответил кто-то.
– Очнитесь! Мы уже не под водой! Туманные сигналы!
– Есть, так точно, сейчас! – кто-то побежал…
– Товарищ командир! – Дима не замечал уже ни холода ни тумана. – Товарищ командир! Сейнер! Сейчас будет сейнер!
– Осеев! Вы как здесь оказались? Где врач?!!
– Сейнер на нас идет! Удар! Как ножом! Он нас ударит! Второй отсек! Люди! Надо людей спасать!
– Это что такое?
За спиной у Димы вырос Женя.
– Врач! – Командир был в ярости. – Что это такое? Почему он не в амбулатории? Почему он вот так просто разгуливает по кораблю?
– Товарищ командир!
– Убрать! Немедленно убрать его с мостика!
– Минута, товарищ командир!
– Убрать!
Дима бросился вниз. Он знал, куда надо бежать. Надо бежать во второй отсек. Надо убрать оттуда всех людей, а потом задраить переборочные двери.
Обе.
Наглухо.
Женя бросился за ним, но он не успевал за Димой. Командир вызвал центральный:
– Центральный!
– Есть!
– Где старпом?
– Здесь!
– Там Осеев сейчас к вам спустится, не упустите его. Он не в себе. Срочно в амбулаторию! Срочно!
– Есть! – сказал старпом, и тут мимо него проскользнул Дима.
– Осеев! Куда!
– Во второй отсек! Владимир Алексеевич! Людей надо убрать! Удар! Сейчас сейнер разрежет!
– Куда! Назад! Осеев! Назад!
Но Димы уже и след простыл. Старпом бросился за ним во второй.
Дима ворвался во второй отсек.
– Всем срочно покинуть отсек!
В отсеке в это время был только вахтенный да штурманенок выглянул из своей каюты:
– Дима! Что случилось!
– Быстро из отсека!
– Куда? Чего произошло?
– Сейчас произойдет! Сейчас!
Он силой вытолкал из отсека штурманенка и вахтенного.
И в этот момент его настиг старпом:
– Осеев!
Дима обернулся, увидел старпома и вытолкал людей в первый отсек.
– Владимир Алексеевич! – сказал он срывающимся голосом. – Ну очень вас прошу! Пойдемте со мной! Ну очень!
– Осеев! В амбулаторию, живо!
– Ну, Владимир Алексеевич! Ну очень…
– Живо, я сказал!
В этот момент на мостике командир увидел, как из тумана вдруг показался нос корабля. Это был сейнер. Он несся прямо на лодку.
– Обе турбины полный назад! – крикнул командир в центральный пост. – Старпом! Назад! Лево на борт! Лево на борт!
До удара оставались метры. Командир обернулся ко всем на мостике и сказал:
– Держитесь крепче за что попало! Сейчас будет удар!
Удар – и упали все, покатились кувырком, а сверху на них ящики, сорвавшиеся со своих мест ящики с запчастями.
Дима свалился, переборочная дверь осталась открытой, и тут вдруг он увидел через эту раскрытую дверь, как со страшным звуком раскроился подволок во втором отсеке, и в отсек хлынула вода, потоки воды. Старпом пытался встать, но не мог – он, видно, сильно ударился. Сознание он не потерял, он только посмотрел на Диму и слабо кивнул ему головой, чтоб Дима задраил переборочную дверь в первый отсек. Все было медленно, медленно. Дима никак не мог оторвать глаза от лица старпома – оно менялось на глазах, через мгновение то уже было не лицо старпома, то было лицо глубокого старика.
