Керченская катастрофа 1942 - Всеволод Абрамов

Между тем эвакуация войск с Керченского полуострова продолжалась. Как уже говорилось, из личного состава в первую очередь переправлялись раненые. Этим непосредственно занималось санитарное управление фронта, которое возглавлял военврач 1 ранга Устинов Н. П. Этот врач-организатор в период переправы появлялся в самых опасных местах и своим самообладанием вносил спокойствие и организованность. Его отчет в Главное военно-санитарное управление Красной Армии — один из интереснейших документов, который говорит о выдающихся героических подвигах медицинских работников Крымского фронта. "Вообще нужно сказать, — писал Устинов В. П. в отчете, — что, начиная с 12 мая, никто из персонала в работающих госпиталях не укрывался в щелях. Бомбы потеряли свое значение, так как все равно нужно было пройти переправу любой ценой… Хирургическая помощь оказывалась раненым в условиях, вероятно, невиданных ни на каком фронте. Весь оставшийся в наших руках район Керчи был под огнем бомб и снарядов, мин и пожаров. Все открыто, беспрерывное, не умолкающее даже на несколько минут действие вражеской авиации и постоянно новые прибывающие партии раненых. Отмечены прямые попадания бомб в причалы, в войска, в эвакуированных раненых. Санитарная служба, обслуживающие и работающие госпиталя честно, стойко и героически держались до приказа санитарного управления об отходе, только тогда эти госпиталя стали переправляться… 14 мая для спасения медицинских кадров госпиталей я приказал переправлять в первую очередь врачей-хирургов и женщин-врачей под видом сопровождающих раненых на сейнерах и баржах. Благодаря этому удалось значительную часть медперсонала спасти. Часть имущества (незначительную) тоже спасли: надевали на раненых по несколько пар белья, укутывали их простынями, одеялами, хирургический инструментарий по моему приказу брался персоналом в карманы. Высокое сознание долга я должен отметить почти у всех медработников. Несмотря на потери личного состава, которые уточняются, я должен доложить, что значительная часть медработников Крымского фронта сохранена. Эти кадры представляют огромную ценность, так как они прошли школу военно-полевой хирургии в невиданных на других фронтах условиях. В этих тяжелых условиях нам удалось вывести всех раненых — 42 324 человек, из них 4 919 тяжелораненых". Читавший этот документ старший начальник понимал, что в такой сложной обстановке всех раненых эвакуировать было просто невозможно. Поэтому он подчеркнул слово "всех" и на полях документа поставил знак "?".[99] Это было сомнение в правдивости. Действительно, войска, ведущие бои в арьергарде, получали раненых в каждую минуту боя и эвакуировать их с передовой сразу же было в тех условиях невозможно. После занятия берега пролива гитлеровцы обычно не брали раненых в плен, а просто добивали их прикладами или выстрелами. Об этом есть много свидетельств со стороны военных и местных жителей, которые позже занимались подборкой и захоронением трупов[100].

Экипажи судов на переправе работали в тяжелейших условиях, показывая мужество и самоотверженность. В распоряжении организаторов переправы через пролив было несколько барж и понтонов, на них грузили тяжелые орудия калибра 152 и 122 мм и гвардейские минометы ("Катюши"), которые были оборудованы на автомашинах и танках. Последние считались секретными, их оставлять врагу было нельзя. Несколько позже командование стало эвакуировать и здоровых людей. Для наведения порядка на пристанях использовались командиры и политработники всех степеней, подразделения и группы пограничников. Людей на самой восточной оконечности Керченского полуострова на берегу пролива было так много, что судов не хватаю. Из-за этого многие люди пытались переплыть пролив на подручных средствах. Вот как описал эту переправу писатель Смирнов С. С. со слов многих участников тех событий: "На берегу кипела лихорадочная работа. Шло в ход все, что могло держаться на воде. Из досок, из бочек сколачивались плоты, надували автомобильные камеры, плыли, держась за какое-нибудь бревно, мастерили себе немудреные надувные поплавки, набивая плащ-палатки соломой. Люди пускались вплавь, идя почти на верную смерть, на любой риск, лишь бы покинуть этот страшный берег смерти и попытаться добраться до своих. Но в Керченском проливе довольно сильное течение. Отдельных пловцов сносило течением в сторону так, что они уже не могли переплывать пролив в его самом узком месте". Хорошо, если плывущих прибивало к косе Тузла, с которой уже легко было перебраться на Таманский берег. Но часто течение увлекало людей в Черное море, где была их гибель, некоторых прибивало обратно к Керченскому полуострову. Несколько десятков таких пловцов даже прибило к мысу Ак-Бурну, где они были подобраны моряками КВМБ и на кораблях переправлены на Таманский берег. Далее Смирнов С. С. пишет: "Это были сотни и тысячи пловцов. Это были толпы плывущих, а над их головами низко, на бреющем полете, все время носились самолеты с черными крестами на крыльях и расстреливали людей из пулеметов. Вопли и стоны день и ночь стояли над проливом и над берегом, и, как рассказывают очевидцы, синие волны Керченского пролива в эти дни стали красными от людской крови".[101]

Пристани на восточном берегу пролива не были приспособлены к выгрузке тяжелой техники, в результате чего они быстро вышли из строя. Командование фронта решило переправлять только людей и легкое оружие. Бывший командир канонерской лодки "Дон" Перекрест Т. П. в своих воспоминаниях пишет: "…С каким трудом приходилось убеждать армейцев, чтобы не тащили с собой на суда машины, орудия, минометы. Они упорно не хотели все это оставлять врагу, сердились, ругались, грозились. Им объясняли, что сейчас важнее взять вместо орудия десяток бойцов, ибо кто знает, сколько еще продержится все более сужающийся фронт. Перевозить только людей! Во имя этого и стояли насмерть безвестные герои, прикрывающие керченскую переправу с суши".[102]

Активное участие в переправе принимал и личный состав военизированного рыболовецкого флота Керчи и Азовского побережья. Судно "18 лет Октября" под командой капитана Зарвы П. А. за четверо суток совершило 60 рейсов и вывезло на Таманский берег свыше 14 тыс. бойцов и командиров. 19 мая корабль затонул, но экипаж перешел на другое судно и продолжал работать. Судно "Пеламида" (капитан Бондаренко П. Т.) спасло баржу с 1,5 тыс. раненных. Комиссар 22-го рыболовецкого дивизиона Михайлов В. Н. был назначен комиссаром одной из переправ. Когда огонь противника стал невыносим и казалось, что суда не могут работать в таких условиях, Михайлов показал пример. Он сам повел бот № 17 через пролив. В условиях сильного обстрела, бот перевез более 1 700 бойцов. За героизм и мужество рыбаки Зарва П. А., Лукьяненко И. Г, Стрельбановский П. М., Луканенко В. Г. были награждены орденом Красная Звезда. Бондаренко П. Т., Ткачук Т. X. — орденом Красного Знамени, Ковалевский И. И. — медалью "За боевые заслуги".[103]

Поток грузов шел не только с Керченского полуострова. Сражающиеся северо-восточнее Керчи войска испытывали острый недостаток в продовольствии и боеприпасах. В связи с этим в период эвакуации обратными рейсами суда перевозили снаряды и патроны (доставлено более 180 тонн) и продовольствие (до 80 тонн).[104]

Следует сказать, что моряки военизированного рыболовецкого флота (как его тогда шутя еще называли "тюлькин флот") не были военными и на них не распространялись суровые законы во время боевых действий. Этим пользовались неустойчивые элементы из числа таких команд. Не желая совершать опасные рейсы к Крымскому берегу, они симулировали поломки судов, придумывали и другие причины невозможности совершать рейсы. В связи с этим обстоятельством командование КВМБ стало назначать на эти суда военных комиссаров из резерва своего комсостава и политработников. Эта мера повысила надежность выполнения каждым военизированным судном возложенных на него задач.

А между тем противник рвался к переправам, он стремился сокрушить нашу оборону на втором рубеже: Юрагин Кут, Аджимушкай, Колонка. Утром 16 мая 40 фашистских танков с автоматчиками прорвались севернее пос. Аджимушкай и устремились к переправам. В глубине обороны их встретили артиллеристы 638-го зенитного полка, орудия которого были поставлены на прямую наводку. В результате ожесточенного боя было уничтожено 12 танков противника и до роты автоматчиков. Расстреляв все боеприпасы и уничтожив оставшиеся орудия, артиллеристы с боем стали отходить.

Около 16.00 фашистские танки и пехота появились у переправ, где скопились эвакуирующиеся войска. Противник подошел так близко, что до пристаней долетали его автоматные очереди. И здесь фашистские танки были встречены метким огнем зенитчиков и крупнокалиберных зенитных пулеметов, которые прикрывали переправу с воздуха и одновременно были подготовлены к стрельбе прямой наводкой по наземным целям. Находившийся в районе села Жуковка дивизион 19-го гвардейского минометного полка, имея небольшое количество боеприпасов, был брошен против атакующих фашистов. Его повел в бой лично командир полка майор Зайцев и его заместитель майор Ерохин. Во время залпа реактивными снарядами прямой наводкой в установку, где был майор Зайцев, попал фашистский снаряд. Командир полка и механик-водитель (реактивная установка была смонтирована на танке) были убиты. Но гвардейцы-артиллеристы выполнили задачу. Одновременно, по примеру командиров и политработников, находившиеся на берегу люди под звуки Интернационала, который заиграл сводный оркестр, с лозунгами "За Родину! Вперед!" бросились в контратаку. Этот порыв был настолько сильным, что, как говорят архивные документы, многие воины бросились в атаку стихийно, общим неудержимым потоком. Удар для фашистов был ошеломляющим. Уничтожая, их гнали несколько километров до рубежа Аджимушкай, мыс Хрони.[105] Таким образом, к исходу 16 мая положение наших войск, державших оборону на подступах к переправам, несколько стабилизировалось. Все оставшиеся реактивные установки из-за невозможности их эвакуировать были взорваны.