Волшебная иголка - Николь Бернем

— Сейчас я установлю кассу, потом мне нужно будет съездить на нашу фирму, чтобы забрать детали прилавка. Стюарт поможет загрузить все и доставить сюда. Завтра я установлю прилавок и повешу дверцы. Отделкой займусь на следующий день, закончу почти все. Столешница будет последним этапом. Надеюсь доделать все в пятницу или субботу. Возможно, в субботу.

— Это может подождать.

Он бы сказал, что они проверяли друг друга — проверяли, удобно ли им в обществе друг друга. И это не удивительно. Ты приглашал женщину на свидание, был отвергнут и лишь спустя неделю собрался провести несколько дней с ней наедине. Особенно сложно было потому, что оба были достаточно взрослыми, чтобы понять, что притяжение между ними существует.

— Значит, ты делаешь много работы по дереву в своем доме?

— Мой нижний этаж — это большая мастерская. Там достаточно места для хранения инструментов и тех деталей, над которыми я работаю. Поэтому мне не нужно быть все время в доме заказчика. Это хорошо, потому что я могу побыть с Мэнди. Мне нравится работать в моей мастерской, но Мэнди называет это место берлогой, — рассмеялся он. — Она спускается туда только в случае крайней необходимости.

— Можно понять. — Кэти закрыла стеклянную дверь и смотрела, как он выгружает инструменты и освобождает место около старой кассы. — Моя бабушка Ома раньше владела этим магазином. Ребенком я часто бывала в магазине, но никогда не осмеливалась войти в заднюю рабочую комнату. Я называла ее темницей. Там было всегда очень чисто и все лежало на своих местах, но это была ее комната. Мне казалось, что я вторгаюсь в святая святых. Теперь мне нравится бывать здесь. Хотя я живу наверху, но часто спускаюсь сюда в любое время дня и ночи, чтобы поработать. Меня это успокаивает.

— Я как-то не представляю, что Мэнди или ее дети осаждают мою мастерскую, — ответил он. Но, сказав это, подумал, как далеко от него будут его внуки. В свои тридцать шесть лет он еще не был готов стать дедушкой. Да, кстати, он не был готов стать отцом в восемнадцать лет.

— Никогда не предугадаешь, — возразила Кэти. — Сначала мне пришлось уехать. Если бы кто-то спросил меня, когда я была подростком, буду ли я заведовать «Бауэнской невестой», я бы рассмеялась ему в лицо.

— Жизнь вдали от дома научила тебя ценить его?

— Хочешь — верь, хочешь — не верь. И Мэнди тоже оценит то, что ты делаешь. Хотя я не могу себе представить, чтобы она захотела провести вечер, шлифуя или дорабатывая собранную мебель. — Кэти слегка улыбнулась. — Но, когда она станет взрослой женщиной, она придет в мастерскую и вспомнит, как ты там работал. Это воспоминание будет многое значить для нее. Она даже расскажет об этом своим детям.

Джаред кивнул. Он не был уверен, что хочет обсуждать с Кэти то время, когда Мэнди станет матерью, но тем не менее ее слова приободрили его.

— Независимо от того, чего она хочет сейчас, она вернется домой, Джаред. Она из такого типа людей.

— Ты говоришь так, будто сама испытала это.

— Да, это так. — Теперь Кэти была не уверена, что хочет продолжать беседу. Она подошла к витрине, где стояли манекены. — Я полагаю, ты наделаешь много пыли. Не мог бы ты помочь мне отнести их в заднюю комнату?

— Нет проблем. — Джаред поднял один из манекенов с подиума на витрине и аккуратно понес его в заднюю комнату, пытаясь не наступить на длинный шлейф платья. Он нырнул под занавеску, огляделся в поисках свободного угла, потом опустил манекен. — Так правильно?

— Прекрасно, — сказала Кэти, ставя второй манекен рядом с первым.

— Сегодня не будет много пыли, — объяснил Джаред. — И завтра тоже, потому что я буду устанавливать прилавок. Но будет много грязи, когда пойдут отделочные работы. Я подмету везде, когда закончу, но ты не открывай занавеску, чтобы защититься от пыли.

— Вообще-то, здесь есть раздвижная дверь, так что я смогу отгородить это место, — сказала Кэти.

Я редко пользуюсь ею, но если пыли будет много, то я просто отодвину занавеску и закрою дверь.

Джаред посмотрел на большие рулоны ткани, надетые на шпули. Большинство тканей были белого цвета, только разного оттенка. Но были там и ткани пастельных и насыщенных цветов, наверняка для платьев подружек невесты. У стены стоял большой черный стеллаж, рядом висели полки, на которых стояли финансовые книги. Большой рабочий стол и две швейные машинки занимали центр. У дальней стены стоял большой шкаф без дверцы со множеством полок. Везде было чисто, и все лежало на своих местах, как он и ожидал.

Комната прекрасно отражала характер Кэти. Любой мог бы начать работать здесь и за секунду найти то, что нужно. Увидев эту комнату, ни одна невеста не сомневалась бы, что ее платье будет сшито к сроку. Человек, который так заботился о своем рабочем месте, не мог не сдержать своих обещаний.

— Ты очень аккуратно разложила здесь все, — прокомментировал Джаред. — Здесь гораздо лучше, чем я мог себе представить. Видно, что тебе нравится держать магазин.

— Да, действительно. — Она нагнулась, чтобы убрать шлейф одного платья с прохода. Не взглянув на Джареда, она спросила: — А как ты? Тебе нравится работать с братом?

Почему она отказалась от его приглашения пообедать? Может, она рассматривала его как работягу, у которого не было образования и, следовательно, не слишком подходящего кандидата для свидания? А может, он не так обходителен? Кори относилась к нему именно так.

— Стюарт — прекрасный человек.

Но если дела Джареда пойдут успешно, он не станет больше работать с братом. Он поднакопил вполне достаточно, чтобы открыть свой собственный магазин и заниматься тем, что любил, — сборкой и починкой мебели. Он также откладывал деньги с самого рождения Мэнди, чтобы послать ее учиться в колледж.

Он не хотел видеть в другой женщине черты Кори, даже если учитывать, что в то время Кори была лишь запутавшимся подростком.

Он собрался выйти в переднюю комнату, когда его взгляд упал на интересную вещицу.

— Это иголка твоей бабушки?

— Почему ты так думаешь?

— Она старая, очень старая. Чувствуется, что материал грубее. Я замечаю мелочи. Прости за нетактичный вопрос.

Возможно, нетактично стоять в ее рабочей комнате, так как это особенное место для нее. Кроме того, на этом месте их никто не мог видеть. Если бы кто-то пришел в магазин, а они вышли бы из задней комнаты, вошедший удивился бы.

— Это не нетактичный вопрос. Ты просто наблюдательный. — Кэти подошла к нему. — Ты прав. Это иголка моей бабушки.

— Это дорогая для тебя вещь?

— Да.

Она стояла всего в нескольких сантиметрах от него. Если бы он захотел, он мог бы обнять ее, как часто обнимал Мэнди. Он мог бы поправить прядь ее волос или поцеловать в макушку. Но с Мэнди это было бы поступком любящего отца. А Кэти вызывала в нем совсем другие эмоции. Чувства, поддавшись которым он мог поцеловать ее не только в макушку.