АГХОРА III. Закон кармы - Роберт Свобода
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лошадей выводили из загона, и, мотая головами, они подходили к стартовым воротам.
- Слышал ты, что этот горе-наездник Дженду Кумар заявил мне вчера в конюшне?
- Нет. - Дженду Кумар был сегодняшним жокеем Стони. И вдруг внезапно я понял, что Вималананда абсолютно уверен в сегодняшнем поражении Стони. Поражённый этой мыслью, я обернулся, чтобы посмотреть на неё и на других лошадей. Они - кто шагом, кто лёгкой рысцой - удалялись от нас, возбуждённые предстоящей скачкой.
- Когда я сказал ему, что для Стони эта скачка - последняя и она её обязательно выиграет, он мне ответил: «Не говори гоп, пока не перепрыгнешь».
- Значит, он не так уверен, как ты.
- Да, но почему? Я видел, как работала Стони, и, можешь мне поверить, она - в лучшей своей форме. Дженду Кумар сам тренировал её последние несколько недель, и раньше он не раз выигрывал на ней скачки. Поэтому он должен знать, что сегодня ей нет равных - она на голову выше всех остальных лошадей, участвующих в скачке. Естественно, после его слов я кое-что заподозрил.
- Ты заподозрил его?
- Его намерения очень подозрительны. Я мог бы счесть его слова предзнаменованием, но это не вяжется с состоянием Стони, с её послужным списком и с откровенно слабыми соперниками. К тому же, важно не только то, что он сказал, но и то, как он это сказал, - а сказал он так, будто похвалялся своими словами, как если бы только он один знал, что будет. Добавь к этому его прошлые грешки (одно время он был замешан в махинациях с лошадьми) и его нынешнее неустойчивое финансовое положение - разве это не наводит на мысль, что сегодня он может попридержать её?
- Попридержать… Ты имеешь в виду - не дать выиграть?
- Конечно.
- Но ведь все заметят, что он не даёт ей бежать…
- У кого на голове глаза, а не самосы [2], может быть, и заметит. - Я едва не рассмеялся, представив себе Дженду Кумара с самосами вместо глаз. - Есть столько способов придержать лошадь так, что внешне это выглядит как обычное невезение, что сам президент клуба, даже если он и подозревает грязную игру, ничего не сможет поделать.
- Но ведь есть же телекамера с повтором…
- Видишь ли, лошади - не машины. Никогда нельзя точно сказать, что выводит их из себя. Иногда лошади не по душе темп скачки, иногда - то, как жокей обращается с ней: некоторые лошади любят, когда на них надевают шоры, а некоторые предпочитают свет. Выступая на незнакомом стадионе, лошадь может заскучать по дому. Или вдруг ей не понравится вкус еды или воды. Всякое может быть…
Мне вспомнилась Кинсем, знаменитая венгерская кобылица, которая на соревнования всегда брала с собой любимого кота.
- Но всё это понятно и законно. Другое дело - придержать лошадь. Во-первых, жокей может на какую-то долю секунды промедлить со стартом, лишая тем самым лошадь возможности начать скачку наравне с другими. Во-вторых, если он пристраивается в конце группы, он может сделать так, что его прижмут к ограждению на повороте, загородят путь, и он придёт к финишу, сильно отстав от лидера. Или жокей может сперва пустить лошадь вскачь, а затем резко осадить её, резким движением кисти натянув один повод и одновременно нанеся ей резкий удар ногой по ребрам с другой стороны. Или жокей, точно знающий, что лошади для победы нужен хлыст, может «случайно» выронить его. Жокей, отчаянно борющийся за поражение, может даже выпасть из седла в разгаре скачки. Но тут уже нужно мужество, не каждый на это рискнёт, ибо дело может кончиться худо.
- У тренера больше шансов устроить провал. Он может «накачать» лошадь, подсунув ей накануне вечером или вдень скачек вместо нормальной предскаковой еды (обычно это сено с отрубями) полноценной зерновой пищи. Ты никогда не бегал на полный желудок? Или можно пересолить пищу, а затем дать лошади вволю напиться, что на некоторое время увеличит её вес. Можно измучить лошадь тренировками, заставляя скакать галопом слишком часто, так что к моменту соревнований пик формы у неё пройдёт. Один тренер по прозвищу Уджит связывал лошадь в стойле так, что она не могла ни шевельнуться, ни отдохнуть - как раз накануне скачки. Разумеется, лошадь не могла бежать как следует на следующий день, но ты только посуди, какая изощрённая жестокость! Да, Уджит был жесток. - Он помолчал немного. - Итак, принимая во внимание слова жокея и странный знак, который я заметил по дороге сюда, я поставил на Стони не так уж много, хотя и твёрдо убеждён, что она - лучшая из сегодняшних лошадей.
- Какой знак?
Он молчал. Я сменил тактику.
- Если ты уверен, что она проиграет, зачем вообще на неё что-то ставить?
- Это дело чести, ставка хозяина. Выражение доверия лошади. Это примерно то же, что сказать: «Я всё равно люблю тебя, и даже если этот мерзавец будет мешать тебе, я всё-таки поставлю на тебя, потому что знаю, что ты победила бы, если бы тебе не мешали». А потом, вдруг она выиграет, кто знает? Сфабрикованные скачки иногда протекают честно.
- То есть как это?
- А что, если хозяева решат, что победить должна одна лошадь, а жокеи сговорятся, что другая? Такое бывало. Жокеи-заговорщики выбирают какого-нибудь аутсайдера, лошадь, на которую принимаются самые низкие ставки, поскольку никто не ждёт от неё победы. Это лошадь, на которой скачет либо какой-нибудь ученик жокея, либо какой-нибудь вечный неудачник, не входящий в их компанию. Жокеи велят своим сообщникам поставить всё, что есть, на эту лошадь перед самым стартом, в самый последний момент. Тогда уже никто не может вмешаться и что-либо изменить. И как только начинается скачка, заговорщики пристраиваются к этому ученику, окружают его кольцом и ведут с собой. И в самый решительный момент они вдруг выпускают его вперёд. Они неистово хлещут своих коней, всем своим видом стараясь показать, что напрягают последние силы, чтобы догнать его. Voila!Малыш мнит себя чемпионом, сумевшим выиграть на ничего не обещавшей лошади, а жулики, это дело состряпавшие, радостно потирают руки. По идее, всё это можно устроить так, что никто ничего не заметит.
Это звучало убедительно.
- Но если ты нисколько не сомневаешься насчёт Дженду Кумара, то почему просто не заменишь его? Мог же ты это сделать вчера?
- Мог, но что бы это дало? Против него у меня нет доказательств. Если я выдвину необоснованные претензии, я наврежу только себе. Остальные жокеи, чтобы проучить меня, могут договориться придерживать моих лошадей. Жокеи есть жокеи, у них своя солидарность. Да и вообще, стоит ли беспокоиться? То, что должна мне Стони, она всё равно каким-нибудь образом вернёт мне потом, может быть, жеребятами, если Дженду Кумар не помешает ей в этом. По-моему, можно позволить себе расслабиться и просто понаблюдать, что будет. А для неё самое лучшее - выйти на старт с настроем на победу. Если б ты знал, какая это лошадь! Она заслуживает победы, чтобы в последний раз насладиться безумством толпы.
«Лошади у стартовых ворот», - раздался голос диктора. Мы достали бинокли. Лошади стартовали чисто, и я быстро разглядел в общей группе цвета Вималананды - розовую куртку с красными шевронами. Стони хорошо начала скачку, не задержалась в воротах и удачно вписалась в поворот. Но как она ни старалась, ей не удалось достать лошадь, которая из аутсайдеров вдруг мощно рванулась вперёд и финишировала первой, на секунду опередив Стони. Хоть я и был тогда новичком в этом деле, но даже мне показалось, что Дженду Кумар не особенно старался, чтобы привести Стони первой. Бить лошадь хлыстом ему было строго-настрого запрещено, но ничто не мешало ему действовать руками и ногами или только показать ей слоновую кость (из неё была сделана рукоять хлыста). Но он не предпринял ничего. Он только демонстративно дергал поводья то вверх, то вниз, что не давало никакого эффекта. Видимо, таким образом этот наглец рассчитывал произвести на нас какое-то впечатление, но когда, опустив бинокль, я мельком взглянул на Вималананду, я понял, что он тоже заметил нечистую игру Дженду.