Энциклопедия заблуждений. Третий рейх - Лариса Лихачева

Следует отметить, что Липецкий авиацентр почти сразу же приобрел особое значение — стал использоваться как полигон. Там проводились испытания боевых самолетов, созданных авиастроительными фирмами Германии, а также вооружения и оснастки самолетов — бортового оружия (пулеметы и пушки), оптических приборов (прицелы для бомбометания, зеркальные прицелы для истребителей), бомб и так далее.

Более того, при школе были сформированы небольшие группы из советских летчиков и инженеров-самолетостроителей, которые подробно знакомились с работами германских специалистов. Находились в Липецке и ведущие специалисты ЦАГИ (Центральный аэрогидродинамический институт). Они не только участвовали во всех немецких технических испытаниях, но и апробировали самолеты последних в воздухе.

Итак, подводя итоги работы Липецкой авиашколы, можно отметить, что, вопреки расхожему мифу, не мы обучали немцев, а они на свои деньги учили у нас своих и наших летчиков. А заодно и инженеров-конструкторов, и механиков, поскольку уровень технической культуры у последних был, прямо скажем, невысоким. Кстати, некоторые советские и российские исследователи говорят о том, что немецкие курсанты не все время носили гражданскую одежду. В последние годы существования школы в Липецке их переодели в форму командиров Красной Армии. Данный факт может свидетельствовать о том, что и после закрытия этого совместного предприятия оно не утратило своего значения — подготовки советских летчиков.

Когда после прихода Гитлера к власти сотрудничество Германии и СССР было разорвано, советская сторона безвозмездно получила много ценного. Так, в Липецке, по подсчетам немцев, осталось имущество на сумму в 2,9 миллиона германских марок: 15 самолетов с моторами и запасными частями, 7 легковых, 10 грузовых машин, автоматическая телефонная станция, 4 больших ангара, жилые дома, столовая и многое другое. Благодаря этому сразу же после отъезда немцев в Липецке была открыта Высшая летно-тактическая школа ВВС РККА.

Похожим образом складывалась ситуация и в Казанской танковой школе, известной под кодовым названием «Кама». Соглашение об ее открытии было подписано в конце 1926 года. В договоре особо было оговорено следующее: «Руководство школой находится в руках WIKO (немецкая сторона). Руководитель вырабатывает программу занятий, принимая во внимание пожелания Красной Армии. В помощь руководителю школы РККА назначает помощника, который вместе с тем является представителем последней». Советская сторона предоставляла в распоряжение школы соответствующий технический личный состав (столяры, слесари, шоферы, электромонтер, сторож, кухарка и прочие), охрану, а также рабочих. При этом все расходы по их содержанию брала на себя Германия.

Размещалась Казанская танковая школа в бывших казармах 5-го Каргопольского драгунского полка, где ей были выделены жилые помещения и 3 конюшни. Кроме того, совместно с частями Красной Армии она получила право пользоваться учебным полем, полигоном и стрельбищем, а также путями сообщения между ними. Все расходы по устройству и содержанию танковой школы возлагались на германскую сторону. Учебные танки предоставлялись также немцами.

Открытие школы было назначено на июль 1927 года, однако подготовительные строительные работы несколько затянулись. Потратив, по данным советской военной разведки, 1,5–2 миллиона марок, немцы отстроили жилые помещения, мастерские, оборудовали учебное иоле лишь к лету 1928 года. Практические занятия начались после того, как весной 1929 года из Германии прибыло 10 танков. В целях конспирации в документах они именовались «тракторами»: 2 тяжелых трактора «Даймлер-Бенц», 2 тяжелых и 2 легких трактора «Крупп», 2 тяжелых и 2 легких трактора «Рейнметалл».

Сначала в течение четырех месяцев был обучен преподавательский состав, после чего началась подготовка немецких и советских курсантов. В первый год работы школы большее число учебных мест предназначалось для последних. Все расходы по их содержанию и обучению, а также затраты на горючее, боеприпасы и ремонт техники оплачивались Союзом. Начиная со второго года по взаимному согласию устанавливалось точное соотношение мест для курсантов каждой из сторон.

За время существования Казанской школы было три выпуска немецких слушателей: в 1930 году — 10 человек, в 1932 году — 11 и в 1933 году — 9 человек. Таким образом, всего для Германии было подготовлено 30 специалистов. С нашей же стороны в школе прошли обучение 65 человек начсостава танковых и мотомеханизированных частей РККА. Большинство из них были строевыми командирами и преподавателями бронетанковых вузов, а остальные — инженерами. Только в 1932 году на шестимесячные курсы были направлены 32 «отборных командира и инженера»: 15 строевых офицеров и 17 инженеров. Основной упор в процессе обучения делался на изучение конструкций танков и способов управления ими в бою, на технику стрельбы, а также на освоение методики подготовки танкистов.

Таким образом, как и в случае с летчиками. получается, что не мы обучали немцев, а немцы на свои деньги готовили у нас своих и наших танкистов. Причем немецкое руководство требовало от своих подчиненных подойти к подготовке командиров Красной Армии со всей ответственностью. Для занятий с советскими курсантами из Германии были приглашены 5 преподавателей. Одним из них был Гейнц Гудериан — будущий мастер танкового прорыва!

Кроме того, секретная военно-техническая лаборатория рейхсвера под Казанью стала прекрасным полигоном для испытания советских танков. Именно там был опробован и обкатан первый серийный отечественный танк Т-26, а затем и последующие модели танков, произведенные на заводах СССР с немецкой помощью (а правильнее было бы сказать, на германских заводах, размещенных на территории Союза. с помощью советских рабочих). В советских танках Т-24, Т-26, Т-28, Т-35 и БТ были применены элементы аналогичной немецкой техники: подвески, сварные корпуса, места для экипажа, стробоскопы и наблюдательные купола, перископические прицелы, спаренные пулеметы, электрооборудование башен средних танков, радиооборудование, а также технические условия проектирования и постройки.

Немалый вклад внесла Германия и в обучение советских танкистов тактике. В частности, немецкая методика подготовки стрелковому делу была использована при разработке «Руководства по стрелковой подготовке танковых частей РККА». Таким образом, можно считать, что победа под Курском закладывалась под Казанью.

В 1933 году на месте танковой школы было образовано Казанское танковое училище. Об обустройстве его учебных классов, полигонов и материально-техническом обеспечении, естественно, позаботились немцы.

Советские и германские специалисты сообща осваивали и премудрости ведения химической войны. Договор о проведении совместных аэрохимических испытаний был подписан 21 августа 1926 года. СССР предоставлял свой полигон и должен был обеспечить необходимые условия работы. Немцы брали на себя обучение советских специалистов. Однако если в авиационном и танковом проектах упор делался на подготовке кадров, то в области военной химии — на научных исследованиях. Договором предусматривалось, что все протоколы испытаний, чертежи, фотоснимки будут выполняться в двойном количестве и равномерно распределяться между сторонами. Техническое руководство опытами находилось в немецких руках, административное — в советских.

В конце сентября 1926 года началась практическая работа. Первоначально испытания проводились под Москвой на полигоне «Подосинки». Было произведено около 40 полетов, в ходе которых с различных высот выливалась жидкость с физическими свойствами, аналогичными иприту. Опыты доказали техническую возможность применения авиацией данного вещества для заражения местности.

Советские военные руководители внимательно следили за ходом испытаний и отмечали высокую результативность совместных действий. Заместитель председателя Реввоенсовета И. С. Уншлихт в письме И. В. Сталину от 31 декабря 1926 года отмечал: «Касаясь результатов, необходимо сказать, что испытания эти принесли нам уже большую пользу… мы получили сразу весь вполне проработанный материал и методику работы, так как с каждым из их специалистов работал наш специалист и перенял весь их опыт на ходу. Наши материальные затраты, по сравнению с немцами, незначительны. Заканчивающаяся первая часть испытаний стоила нам, не считая оплаты наших специалистов, около 20 000 рублей. Им же эти испытания обошлись, вероятно, в несколько сотен тысяч рублей, так как все оборудование куплено ими, за транспорт платили они, и их специалисты обошлись в несколько раз дороже, чем наши».

Химические исследования решено было продолжить, но подальше от Москвы. В 1927 году были проведены необходимые строительные работы на полигоне «Томка», расположенном около станции Причернавская недалеко от города Вольска Саратовской области. Именно там отрабатывались различные способы химической атаки, испытывались новые прицельные приспособления, созданные немецкой стороной, проверялась надежность средств химической защиты, определялись наиболее эффективные способы дегазации местности. На подопытных животных изучалось поражающее действие иприта.