Энциклопедия заблуждений. Третий рейх - Лариса Лихачева

Но, скорее всего, рассказы о чудесном спасении и мирной жизни Мартина в Западном полушарии — это заблуждение или намеренная мистификация. Гораздо более доказательными выглядят свидетельства очевидцев его бегства и гибели в 1945 году. Но прежде чем делать какие-то выводы, основываясь на воспоминаниях современников Бормана, необходимо сказать несколько слов о причинах, побудивших его пуститься в бега. Это, кроме всего прочего, позволит опровергнуть весьма распространенную в западной историографии версию о том, что в апреле 1945 года, когда крах Третьего рейха был уже очевиден, Мартин Борман из фанатизма и личной преданности Гитлеру принял решение остаться со своим фюрером до конца.

Отчасти мотивы его предполагаемого поступка объяснимы, ибо он прекрасно понимал меру своей ответственности за совершенные преступления и знал, что рассчитывать на милость победителей ему не приходится.

Карьеру одного из лидеров Третьего рейха он начал в 1925 году, когда стал членом Союза против подъема еврейства и вступил в военную организацию лейтенанта Росбаха — одну из групп фашистской партии. В 1926 году Борман был уже делегатом съезда нацистской партии. В 1926 году он получил должность заведующего отделом печати НСДАП в Тюрингии, а в 1927 году — вошел в состав штаба штурмового отряда в Мюнхене. Пять лет спустя, когда Гитлер устроил штурмовикам «кровавую баню», именно Борман вручил командиру личной охраны фюрера Зеппу Дитриху список руководителей СА, подлежащих уничтожению в первую очередь.

Женившись на дочери председателя Суда чести нацистской партии, Мартин Борман вскоре стал главным казначеем НСДАП. В 1933 году эта политическая сила победила на выборах в рейхстаг, и Гитлер, как новый канцлер Германии, назначил главу фонда партии руководителем аппарата Рудольфа Гесса. В 1934 году по рекомендации последнего Борман стал рейхсляйтером и депутатом рейхстага.

В 1939–1941 годах, еще занимая должность шефа по кадрам в аппарате Гесса, он принимал участие в убийстве по меньшей мере 100 тысяч «нежелательных лиц» — пациентов психиатрических лечебниц и заключенных концентрационных лагерей. В мае 1941 года, после того как наци № 2 отбыл в Англию, Борман стал заместителем фюрера по партии, то есть занял должность секретаря и главного советника Гитлера. Он пользовался практически полным доверием главного наци, чем активно злоупотреблял. «Этот маленький человек был большим интриганом и грязной свиньей», — свидетельствовал впоследствии на допросе в Нюрнберге Геринг. Не менее ревностно Мартин Борман относился и к борьбе за чистоту арийской расы. В периоде 1941 по 1945 годы, согласно заявлению официального обвинителя США по делу Гесса, он принимал участие в истреблении военнопленных евреев, русских, поляков и чехов — всех тех, кого фашисты считали «унтерменшен», или «недочеловеками». Исходя из выводов данного заявления, Мартин Борман в общей сложности «преднамеренно, по злому умыслу и жестоким и низменным мотивам убил по крайней мере 5 миллионов человек». Понятно, что с таким «багажом» за плечами ему следовало очень крепко подумать, как избежать трибунала.

С точки зрения самого Бормана, единственной возможностью обрести статус не военного преступника, а военнопленного было бы заключение перемирия. Как известно, большинство соратников Гитлера, в первую очередь Геринг и Гиммлер, вынашивали планы заключения сепаратного мира с западными союзниками — Англией и США. Но Борман и Геббельс пошли по другому пути: было принято решение вести переговоры с советским командованием. Так они и оставались возле Гитлера вплоть до его самоубийства 30 апреля 1945 года. Советские ученые Даниил Мельников и Людмила Черная даже считают, что «братья по оружию» ненавязчиво подталкивали фюрера к этому шагу. «Утро 30 апреля проходило так же, как всегда, — пишут они в исследовании «Преступник номер 1». — Обсуждали военное положение; в 14 часов Гитлер пообедал… Потом начались новое прощание, новые рукопожатия и невнятный лепет фюрера. Затем он и Ева Браун удалились в комнату Гитлера. На этот раз Борман и Геббельс остались дежурить под дверью в узком коридорчике, причем Борман уже заблаговременно подготовил канистры с бензином, чтобы сжечь труп фюрера». Так сказать, на всякий случай, чтобы нацистский вождь не передумал.

Гитлер перед смертью оставил политическое завещание, согласно которому власть в Третьем рейхе передавалась Борману, Геббельсу и Деницу. Буквально на следующий день Борман и Геббельс направили в расположение советских войск своего парламентера с предложением заключить перемирие. Однако Сталин отказался от переговоров. Это означало, что новые правители Германии в любом случае будут рассматриваться как военные преступники. Узнав об этом, Геббельс и все члены его семьи — жена и шестеро детей — приняли яд, а Мартин Борман подался в бега.

Однако время было упущено, и выбраться из обреченного Берлина, окруженного плотным кольцом советских войск, было весьма непросто. И все-таки Борман попытался добраться до земли Шлезвиг-Гольштейн, где немецкие силы под командованием гросс-адмирала Карла Деница все еще удерживали позиции. О последовавших затем событиях рассказали на Нюрнбергском процессе их участники — те, кто сделал ставку на побег, участвовал в прорыве и остался в живых.

Разрозненные свидетельства очевидцев крушения Третьего рейха подтверждают, что 30 апреля 1945 года, сразу после сожжения трупов Гитлера и Евы Браун, Борман направил телеграмму адмиралу Карлу Деницу, в которой уведомлял о своем скором прибытии в его расположение.

1 мая 1945 года в 4.30 утра Борман собрал оставшихся в последнем укрытии фюрера фашистов и ознакомил их со своим планом спасения. По одной из версий, пробиваться через кольцо советских войск решили на танках. В 8.00 обитатели бункера, готовые предпринять попытку прорыва, выбрались из рейхсканцелярии. Кроме Бормана, в группу вошли секретарь Ставки Науманн, вождь Гитлерюгенда Артур Аксманн, шофер Гитлера Эрих Кемпке, военный врач СС доктор Штумпфеггер и некоторые другие. Перебежками пробираясь по улицам, они вышли к мосту Вайдендамм. Под прикрытием нескольких танков одного из вооруженных подразделений СС, продолжавших с упорством обреченных фанатично сопротивляться советским войскам, беглецы переправились через реку Шпрее.

В подтверждение данной версии шофер фюрера Кемпке утверждал, что танк, на котором Борман пытался вырваться из окружения, был подбит прямым попаданием бронебойного снаряда. Из этого Эрих сделал вывод, что Мартин выжить внутри него не мог. «Несколько танков с вооруженным десантом на борту прорвались через мост сквозь дорожное заграждение. Борман находился сразу за головным танком, который служил мишенью. Машина была подбита противотанковым снарядом, выпущенным из окна, и взорвалась. Место, где находился в тот момент Борман, было охвачено пламенем. Взрывом меня бросило в сторону, и я потерял сознание. Придя в себя, я ничего не мог видеть», — свидетельствовал шофер на судебном процессе в Нюрнберге. Вместе с тем, Кемпке однозначно утверждал, что перед взрывом все-таки успел заметить сильно обожженное тело Бормана.

Совсем другую версию рассказал один из предводителей Гитлерюгенда, Артур Аксманн. Он уверял, что взрыв танка, о котором рассказывал Кемпке. не причинил вреда Борману: «…груженый снарядами танк взорвался. Взрывной волной меня отбросило на значительное расстояние. Я инстинктивно укрылся в воронке от бомбы. Здесь же оказался и Борман вместе с врачом Гитлера доктором Штумпфеггером, секретарем Ставки доктором Науманном, Швегерманном (адъютант Геббельса. — Прим. авт.) и моим адъютантом Велтцином. Все они были ранены.

Сидя в воронке, мы решали, как быстрее выбраться из Берлина». Отсидевшись в своем укрытии, беглецы вернулись на Фридрихштрассе и ночью по железнодорожным путям перешли по мосту через Шпрее. Через некоторое время они добрались до станции Лертер, которую уже заняли советские войска. Не зная об этом, Борман и его спутники вышли на платформу и тут же наткнулись на патрульную группу. Аксманн сообщил: «Мы уже сорвали знаки различия. Патруль окликнул нас, вероятно приняв за ополченцев. Нам предложили сигареты. Неожиданно Борман пустился бежать, бросившись в направлении Инвалиденштрассе. Штумпфеггер последовал за ним. Русских это озадачило, и побоявшись, что будем арестованы, мы осторожно ретировались».

Советский патруль не пытался преследовать Аксманна и его спутников (Науманна, Швегерманна и Велтцина), направившихся по Инвалиденштрассе в район Моабит. Беглецы понимали, что, передвигаясь группой, они привлекают к себе больше внимания. Поэтому, резонно рассудив, что каждый за себя, один Бог за всех, они решили рассредоточиться. В какой-то момент Науманн и Швегерманн скрылись в кустах. Аксманн и его адъютант пошли дальше, но, услышав впереди скрежет танка, повернули обратно. И вот тут-то, петляя по улочкам, они наткнулись на труп Бормана. На заседании трибунала обстоятельства обнаружения тела Велтцин описал так: «На обратном пути по Инвалиденштрассе мы попали под сильный обстрел. Перейдя пути на станции Лернер, мы увидели двух лежащих на земле людей. Мы наклонились, чтобы посмотреть, не нужна ли им помощь. Это оказались Мартин Борман и доктор Штумпфеггер. Ошибки быть не могло: мы ясно видели их лица. Оба лежали на спине, раскинув руки и ноги.