Крабат (Легенды старой мельницы) - Отфрид Пройслер

Подмастерья хорошо понимали Андруша. Такая жизнь и им по душе. Сам себе господин, не пляшешь под чужую дудку - что может быть лучше? А они вот сегодня опять дали клятву Мастеру и теперь снова целый год на мельнице, как в клетке...

- Ну давай дальше, Андруш!

- Ты прав! Долго велась присказка. Дай-ка еще разок глотнуть, и слушайте!..

Так вот. Как я уже говорил, Пумпхут пришел в Шляйфе к тамошнему мельнику, а тот был старый скряга. Чуть ли не масло из хлеба выжимал, а из супа соль выпаривал. Злой как черт. Злость срывал на подмастерьях. Никто из них не хотел оставаться на мельнице - работы много, жратва плохая. Сами понимаете - кому понравится?

Тут приходит на мельницу Пумпхут, просит работы.

"Работы хватает!" - отвечает мельник.

Конечно, он мог бы сразу заметить, кто перед ним, хотя бы по шляпе и серьге... Но... как всегда, его не узнали. Мельник нанял Пумпхута на три недели.

На мельнице было двое подмастерьев и ученик. Все трое тощие как жердь, ноги распухли от скудной водянистой пищи. Чего-чего, а воды на мельнице хватало, на воду-то мельник не скупился. Хлеба же выдавал в обрез, а каши - и того меньше. Мяса и сала не было и в помине, изредка кусочек сыра или полселедки - вот и весь рацион. Парни работали, как уж могли, бедняги, но убежать не решались были должниками мастера, они и бумагу ему подписали, и это держало их на мельнице.

Пумпхут огляделся, послушал, как ученик каждый вечер хнычет от голода, пока не уснет. По утрам, когда подмастерья умывались у колодца, видел, как их тощие животы просвечивают на солнце.

Как-то в обед, когда все сидели за столом, а мельница работала вовсю, в людскую вошел мастер. Парни уныло хлебали водянистый суп, в котором плавали листочки крапивы да несколько зернышек тмина. Тут-то Пумпхут и взял мельника за бока:

"Эй, мастер! Я тут за две недели насмотрелся, что едят твои люди. Жидковато! А ну-ка сам попробуй!"

Мельник сделал вид, что из-за грохота мельницы не расслышал. Показал пальцем на уши, покачал головой, ухмыльнулся.

Но улыбочку тут же как ветром сдуло. Пумпхут как хлопнет ладонью по столу... и мельница остановилась. Ни шума, ни грохота! Лишь плеск воды о лопасти колеса.

Мельник, придя в себя от испуга, завопил: "Скорей, скорей, ребята! Надо посмотреть, что там стряслось! Давай, давай, нечего тут сидеть сложа руки!"

"Не торопись!" - спокойно говорит Пумпхут. Теперь ухмыляется он.

"Как так?"

"Это я остановил мельницу..."

"Ты-ы-ы?"

"Я! Пумпхут!"

Солнечный луч, как нарочно, прорвался сквозь оконце, сверкнула золотая серьга.

"Ты Пумпхут?" - у мельника затряслись поджилки.

Он-то знал, как Пумпхут обходится со злыми и жадными хозяевами. И как это он не разглядел его раньше, когда нанимал! Слеп он был, что ли, все это время?

Пумпхут тут же послал его за бумагой и чернилами. Под его диктовку мельник написал бумагу: "Каждому подручному - фунт хлеба в день. По утрам - густая жирная каша, овсянка, перловая или пшеничная, на молоке. По воскресеньям и праздникам - с сахаром. Дважды в неделю к обеду мясо и овощи - так, чтобы все наелись до отвала. В другие дни - горох или бобы с салом, или клецки, или любая другая еда вдоволь, вкусно приготовленная..."

Мельник все писал и писал. Заполнил целый лист, перечислил все, что будет давать подмастерьям.

"Подпиши свое имя! - потребовал Пумпхут, когда тот покончил с писаниной. - И поклянись, что все исполнишь!"

Мельник понял: выбора нет! Подписался как миленький и поклялся.

Пумпхуту только того и надо было. Расписка торжественно вручается подмастерьям. Хлоп ладонью по столу - мельница заработала! Он обращается к мельнику с речью, и тот отлично все слышит, несмотря на грохот мельницы.

"Расстанемся по-хорошему, мастер! Клятва это клятва! Я ухожу, но попробуй ее нарушить!.." Как только было произнесено последнее слово, мельница остановилась. Ни стука, ни грохота... Мельника снова обуял страх.

"Тогда, - продолжал Пумпхут, - будет вечный отдых, и ни один человек не поможет тебе пустить в ход твою тарахтелку. Запомни!"

Мельница опять заработала, а Пумпхут пошел своей дорогой.

С тех пор у подмастерьев в Шляйфе началась счастливая жизнь. Они получают все, что было обещано, и твердо стоят на ногах, никого больше не шатает от голода.

Подмастерьям понравился рассказ Андруша.

- Еще, еще! - дружно закричали они. - Еще о нем расскажи! Выпей чего-нибудь и давай!

Андруш поставил рядом с собой кувшин с пивом, чтобы глотка не сохла, и пошел рассказывать про Пумпхута - как тот проучил хозяев в Баутцене и Зорау, Румбурге и Шлюкенау на радость и на пользу тамошним подмастерьям.

Крабат невольно подумал об их Мастере. А что было бы, если б спор зашел между Пумпхутом и Мастером?

Кто вышел бы победителем?

ВОРОНОЙ

После праздников взялись проверять, где что надо чинить, подновлять, ремонтировать. Балки и доски были заготовлены давно. Сташко, самого умелого и проворного, Мастер назначил старшим, Кито с Крабатом ему помогали. Они осмотрели всю мельницу снизу доверху: нет ли где пошатнувшихся ступенек, покосившихся стояков, прогнивших половиц, источенных жучком досок. Такие заменяли или укрепляли. Дощатая обшивка мельницы также нуждалась в ремонте, да еще надо было подправить плотину. Пришла пора заменить и старое мельничное колесо.

Сташко и его помощники все делали сами, умело орудуя тесаками, как и положено подмастерьям мельника. За пилу же брались неохотно, только в крайнем случае.

Крабат был рад, что так загружен работой, - это отвлекало его от мыслей о Певунье. И все же он часто думал о ней и даже начал бояться, как бы другие этого не заметили.

Лышко, кажется, и в самом деле что-то пронюхал - как-то спросил, что с ним происходит.

- Со мной? Ты про что?

- В последнее время ты не слышишь, когда с тобой заговорят. Я знал одного парня. У него были неприятности с девушкой. Так вот, по-моему, ты на него похож!

Крабат постарался ответить со всем спокойствием, на какое был способен:

- И я знал одного. Он утверждал, что слышит, как трава растет. А на самом деле это у него в башке шевелилась солома!

...В школе чернокнижия Крабат старался изо всех сил и вскоре перегнал всех подмастерьев.

Только Ханцо и Мертен кое в чем еще были его посильнее, ну и, конечно, Михал, он стал в этом году лучшим учеником, намного опередив остальных.

Мастеру нравилось усердие Крабата, он часто хвалил его и всячески поощрял.

- Вижу, ты преуспеваешь в черной магии, - сказал он как-то в пятницу вечером в конце мая. - Тебе она дается куда легче, чем другим. У тебя редкие способности. Теперь ты понимаешь, почему я взял к курфюрсту именно тебя?!

Крабата обрадовала похвала Мастера. Жаль только, не часто представлялась возможность попробовать свои силы!

- Все в наших руках, - проговорил Мастер, угадав мысли Крабата. - Завтра пойдешь с Юро на рынок в Витихенау и продашь его как вороного коня за пятьдесят гульденов. Только смотри, чтоб этот болван тебя не подвел!

Утром Крабат с Юро отправились в Витихенау. Крабату вспомнилось, как продавали рыжего быка. Да, забавное будет приключение! Только вот почему Юро шагает такой унылый, повесив голову?

- Что с тобой?

- Ничего!

- Вид у тебя такой, будто идешь на виселицу.

- Боюсь, у меня не получится... Я еще ни разу не превращался в коня.

- Да это, наверно, нетрудно, Юро. Я тебе помогу.

- Ну да, поможешь превратиться в коня и продашь за пятьдесят гульденов. Думаешь, на том все и кончится? Для тебя, пожалуй, и кончится, а для меня только начнется. А почему? Очень просто! Как же я сам вылезу из лошадиной шкуры? Мастер небось это нарочно придумал, чтоб от меня отделаться.

- Да что ты мелешь!

- Правда, правда! Мне не справиться! Слишком я глуп!

Он понуро опустил голову. Вид у него был разнесчастный.

- А если нам поменяться? - предложил Крабат. - Ведь Мастеру главное деньги. А кто кого продаст, ему безразлично.

Юро просиял от радости.

- Ну, спасибо тебе, брат!

- Да ладно! Обещай только, что об этом никто не узнает. А так, я думаю, все обойдется!

Весело насвистывая, дошли они до первых домишек Витихенау. Свернув с дороги, спрятались за сараем в поле.

- Вот и подходящее место! - решил Крабат. - Тут никто не увидит, как я превращусь в вороного. Послушай-ка, ты не забыл, что продать меня надо не дешевле пятидесяти гульденов? Когда будешь передавать новому хозяину, не забудь снять уздечку, не то я останусь жеребцом до конца моих дней, а мне это вовсе не по вкусу!

- Не бойся, уж этого-то я не забуду! Я, конечно, глуп, но ведь не настолько!

- Ну, хорошо! Только помни!

Он пробормотал слова заклинания и тут же обернулся статным красавцем скакуном в дорогой сбруе.

- Черт побери! Тебя хоть на парад выводи! До чего хорош!

Торговцы лошадьми просто рты разинули, увидав отменного жеребца. И тут же ринулись к хозяину.

- За сколько продашь?