Избранники Тёмных сил - Наталья Якобсон

Гроза застала меня в пути, но я больше не боялся, ни темноты, ни лесных хищников, ни дождя, и все же меня настораживал один звук, прорывавшийся сквозь шум падающих капель. Теперь я уже точно знал, что это не стук дятла, а перезвон крохотных молоточков, которой исходит не только с вершин отдельных деревьев, как мне показалось вначале, а по большей части доносится из-под земли.

Рошен. Пестрая многолюдная толпа на площади. Цветастые вывески кабаков и освещенные порталы театров. Моросящий дождь и свет фонарей, центр города и окраины, блеск и нищета, веселье знати и преступность разбойничьих низов, роскошь особняков с фонтанами в саду и пугающая темнота бедных кварталов. Только они все еще напоминали об эпидемии чумы, много лет назад косившей жизни в этом городе. Если верить тому, что написано в исторических хрониках, то это была жестокая жатва, а преступный жнец, смерть, не миновал ни одного дома, и в тот год в городе замечали каких-то призрачных бледных существ и невообразимо прекрасного аристократа с золотистыми кудрями, которого болезнь, как будто обходила стороной. В это было трудно поверить, скорее всего, галлюцинация зараженных, но разве бывают массовые галлюцинации. В свидетельствах многих погибших тогда в Рошене было сказано одно и то же о прекрасном незнакомце, олицетворявшем волшебство и смерть. В это мало верилось, но над историей стоило поразмыслить.

Я снял номер в гостинице с окнами, выходящими на площадь, но не хотел сидеть в одиночестве. Лучше брести по вечерней улице, смотреть на жизнерадостных прохожих, на нарядных дам и их провожатых, на продавщиц цветов, на витрины книжных лавок и чувствовать, что вокруг меня течет жизнь, быть уверенным в том, что, проскальзывая сквозь толпу по улицам Рошена, за мной не следует призрак Даниэллы.

Какая-то птица пролетела так низко над моей головой, что чуть не задела крылом. Неужели лебедь, который плавал в фонтане на площади, а, может, просто ворон. Я оглянулся и вдруг заметил, что сквозь толпу легко и грациозно движется дама, в такой же темной бархатистой накидке, как черное крыло птицы, только что задевшее меня. Да, ее длинные полы разлетаются при ходьбе, как крылья, а из - под них выглядывает собранный бриллиантовыми булавками во множество пышных сборок подол золотого платья. Какое необычное сочетание! Как плавно ступает по мостовой незнакомка, будто не идет, а летит. Стройная фигура скользила вперед так непринужденно и так неуловимо, но сильно отличалась от всех, кто окружал ее. Отличие было едва заметным, но сильно ощутимым, словно передо мной вовсе не человек, а сияющий мифический персонаж.

Бледная светящаяся в полутьме рука откинула капюшон, и я был поражен красотой промелькнувшего в толпе лица. Даже на полотнах величайших живописцев нельзя встретить такой невообразимой красоты, никакой краской нельзя передать на холсте этот мерцающий оттенок кожи и изумрудную зелень глаз. Словно соглашаясь со мной, молодой художник, сидящий за мольбертом недалеко от фонтана, оторвался от работы и задержал на незнакомке восхищенный взгляд. Рука с кистью неподвижно застыла в воздухе, он не мог нанести следующий штрих, он неотрывно следил за подолом золотого платья, пока тот не исчез в густо заполненном прохожими переулке. Меня уже не интересовал живописец, рисующий прямо на площади. Пусть этот мальчишка в берете и поношенном кафтане восхищается ею, сколько хочет, а я решусь на отчаянный шаг, я догоню ее и спрошу ее имя. Пусть это безумие, но, ради одного шанса из ста на успех, все равно стоит рискнуть, и я бы догнал ее, если бы из того же переулка с клекотом не вынырнула черная птица и ринулась на меня. Я закрыл лицо руками, чтобы защититься, но хищница плавно взвилась ввысь и пролетела над моей головой. Мне хотелось побежать по узкому переулку, но несравненной незнакомки там уже не было, осталось только вернуться в гостиницу и смотреть из окна за нескончаемым потоком людской толпы на главной площади огромного города.

На постели валялись в беспорядке те вещи, которые я успел распаковать, гадальные карты, которые подарил мне кто-то в университете, и золотые монеты. Надо сложить их в кошель, чтобы не растерять. Я стал искать свой кошелек, но вместо него нашел какой-то другой незнакомый кошель из черного бархата с завязками из пурпурной тесемки и какими-то вышитыми алой нитью странными знаками. Что ж, если ничего другого нет, то придется обойтись этим. Я не задумывался, откуда этот предмет появился в моем багаже, ведь я точно помнил, что не брал его с собой. Я вообще впервые видел нечто подобное, но ведь бархат весит совсем немного, возможно, он затерялся в складках моей одежды, или я сам, не помня себя от горя, захватил его из комнаты Даниэллы. Из кабинета отца я взял только книгу, которую спрятал на самом дне сумки и доставать оттуда совсем не хотел.

На темном небе, расстилавшемся за окном, плясали блики от уличных фонарей. Освещенный фасад дворца на противоположной стороне площади поражал изысканностью архитектуры. Взгляд приковывали к себе не только кованые балконы и лепнина, но и статуи горгулий, ифритов и других мифических созданий. Кому может принадлежать такое необычное и роскошное жилье. Ряд крылатых геральдических скульптур, протянувшийся по периметру крыши, навел на неприятные мысли. Я не мог отделаться от ощущения, что сегодня в толпе попытался преследовать нечеловеческое создание. Что если та девушка была самой Венерой? Что если сейчас с крыши соседнего здания за мной следит подобный ожившей статуе и разгневанный Купидон?

Я пытался заснуть, но не мог. Каждый раз, когда я закрывал глаза, мне вспоминалась крошечная детская фигурка, быстрее молнии пронесшаяся под копытами моего коня. Конь тогда вздыбился, а я был изумлен тем, что какой-то малыш, в алом плащике с капюшоном, смело разгуливает в грозу по чаще леса. Хотелось подвезти его до дома и вернуть родителям, но неуклюжий пухленький карапуз убегал по дорожке так резво, что нагнать его не представлялась возможным. Я окликнул его, и, когда он обернулся, из-под капюшона на меня посмотрело злобное, совсем не детское, с посеревшей землистой кожей лицо, а рот искривился в хищном оскале. Малыш в красном скрылся где-то в чаще, но его страшная гримаса преследовала меня весь путь до Рошена и сейчас не давала уснуть.

Я взбил подушку, перевернулся на другой бок и, очевидно, нечаянно задел стул, на котором лежала еще не распакованная поклажа. Дорожная сумка с грохотом упала на пол. Кто-то тихо и гадко хихикнул в темноте. Я приподнялся на локтях и заметил, что книга в черном переплете лежит на полу, что она раскрылась, и ветер, ворвавшийся в окно, шелестит страницами.