Фаза боя - Владимир Добряков

Гвалт стихает, и на пару минут воцаряется мёртвая тишина. Кто-то что-то говорит вполголоса, раздаётся смех, и компания фанатов начинает скандировать:

— Боб Модески…

Дальше следует всё тот же жаргон. Мы, конечно, ничего не понимаем, зато Боб понимает прекрасно. Вряд ли в этом приветствии прозвучало что-нибудь лестное для него самого или его команды. Боб вскакивает и выдаёт длинную фразу на том же «языке». Судя по всему, ответный выстрел попал точно в цель. В голову Боба летит пивная кружка. Довольно меткий бросок, но Боб Модески как-никак профессиональный хоккеист, и реакция у него, дай Время. Он резко приседает, и кружка, миновав его, попадает прямо в голову Анатолию.

Боб хватает бутылку из-под виски и швыряет её в ответ. Бросок не менее точен, а вот реакция у противника не та. Фанат валится на пол как подкошенный. В ответ звучит хоровой, отлично отрепетированный рёв разъярённой пантеры. Боб хватает еще две бутылки и, ударив ими о край стола, делает «розочки». Размахивая этим опасным оружием ближнего боя, он бросается навстречу устремившимся в атаку болельщикам «Пантер».

А они тоже все вооружены. У них в руках кастеты с устрашающими шипами, цепи, что-то вроде нунчаков. Вряд ли Боб долго продержится против такой агрессивной толпы. Надо бы помочь парню. Я привстаю, но, оглядевшись по привычке, замечаю, что Пол Мирбах смотрит на меня и едва заметно качает головой. Сам он сидит с олимпийским спокойствием, даже выражение лица не изменилось. Словно и не разыгрывается в десяти шагах от него кровавая драма. Лена тоже не обращает на драку ни малейшего внимания. Они с Наташей занимаются Анатолием. Ему здорово досталось: пивная кружка — не осенний листочек. Пётр, Сергей и Дмитрий готовы к бою и ждут только моей команды. Но Мирбах явно не рекомендует нам вмешиваться в потасовку. Я подавляю в себе глупое желание подраться и жестом усаживаю ребят на место.

На самом деле мы пришли сюда не для того, чтобы участвовать в разборках фанатов. Будем брать пример с нашего хозяина. Он, полагаю, знает, как вести себя в таких случаях. А с нас достаточно пострадавшего Анатолия. Не хватает, чтобы к нему присоединился еще кто-нибудь.

Пол Мирбах совершенно не интересуется судьбой Боба Модески. Скорее всего, он уже забыл о нём. Мы отправляем раненного Анатолия в сопровождении Наташи домой и продолжаем развлекательную программу. Перед тем как зайти в лифт, который должен унести нас с крыши мегаполиса куда-то вниз, я обращаю внимание на странное сооружение. Это огромный цилиндр желтого цвета. Высота его достигает тридцати метров, а в диаметре никак не меньше сотни. В поле зрения, на одинаковом расстоянии друг от друга, имеется еще четыре таких цилиндра. А вдалеке угадывается и шестой. Над тремя из них колышется марево горячего воздуха.

— Начинаешь изучать своё хозяйство? — со смешком спрашивает Мирбах, который заметил, что я разглядываю эти цилиндры. — Правильно делаешь. Ты ведь согласно легенде будешь инспектором по вентиляции.

Вот оно что. Теперь ясно, что даунтаун действительно даун. Он находится где-то под мегаполисом. И, судя по такой мощной вентиляции, обладает немалой кубатурой. Мы опускаемся на несколько ярусов, и Мирбах начинает водить нас по всевозможным увеселительным заведениям. Не знаю, может быть, местным жителям и самому Мирбаху есть здесь повод для веселья, но на меня всё это производит удручающее впечатление.

Это какие-то шоу, где выступают полуголые и голые личности мужского и женского пола. Они выступают и на сценах, и на подиумах посреди залов, и прямо среди публики. Если они поют, то исключительно высокими, визгливыми голосами, либо хрипят как удавленники. Причем и то, и другое выполняется как мужчинами, так и женщинами, без разницы. Смысла в песнях нет никакого. Вернее, текст отсутствует полностью. Сплошные вокализы, изредка чередуемые визгливыми или, наоборот, хриплыми воплями, вроде: «Милашка!», «Красота!», «Оттянись!», «Хочу тебя!», «Возьми меня!» и тому подобное.

Все много курят, без различия пола и возраста. В воздухе свободно могут плавать топоры. И, судя по запаху, дымок этот не безобидный. Впрочем, курят не все. Многие потягивают разноцветные напитки из высоких стеклянных бокалов. Эти напитки разливаются из установленных повсюду автоматов. Сергей, присмотревшись к процессу получения напитков из автомата, подходит к одному из них, суёт в щель полученную от Мирбаха кредитную карточку и получает высокий бокал, наполненный светло-зелёной жидкостью.

Он возвращается за наш стол и собирается сделать первый глоток. Но Лена неожиданно ловит его за руку:

—Подожди.

Она опускает в жидкость щуп микродоктора. Посмотрев на дисплей, она качает головой.

—Так я и думала. Не пей из этого копытца, Серёжа, поросёночком станешь. Он с дурью, и с весьма неслабой.

Сергей опасливо отодвигает от себя бокал, а я обращаюсь к Мирбаху:

—Пол, здесь все напитки с дурью?

—Конечно. Наркотики не добавляют только в пиво, спиртное и в кофе.

—А сигареты? Они тоже все с дурью?

—Почти все. Есть и без наркотиков, но они стоят раза в два-три дороже.

—Ничего себе!

—А вы что? Не балуетесь? Ах да! Вы же — боевики, вам надо форму поддерживать. В таком случае, если Серж захотел пить, лучше пусть закажет пива. Ты не хуже меня знаешь, что именно альты и сняли в своё время все ограничения в этом плане. Так что… — он разводит руками.

Вот даже как! Впрочем, этого как раз и следовало ожидать. Дураками и одуревшими управлять легче, чем умными. Старый, известный принцип.

А развлекательная программа продолжается. Мирбах водит нас по спортивным клубам, выставкам. Везде дым коромыслом, тяжелыми, осязаемыми слоями. И везде стоят автоматы с наркотическим пойлом. Этот фактор «свободы» здесь процветает.

«Спортсмены» на рингах, аренах и подиумах калечат и убивают друг друга под рёв, улюлюканье, свист и восторженные вопли одурманенной наркотой толпы. Сбив с ног противника, боец весом более ста килограммов прыгает ему на грудь и живот. При этом он подпрыгивает не менее трёх раз. Трещат рёбра, хрипит поверженный противник. Потом то, что от него осталось, утаскивают, а победитель удостаивается триумфа. Что с того, если завтра и его затопчут таким же образом. Сегодня он — победитель, герой. Сейчас он получит приз и будет наслаждаться жизнью. В следующем поединке победитель не топчет поверженного. Он загибает ему ногу и, подложив под сгиб своё колено, смотрит на публику, ждёт её решения. «Делай! Ломай! Хрястни!» И он делает. Хруст, вопль, и побеждённого утаскивают с арены.

В другом зале борцы сражаются по колено в жидком глинистом растворе. В этом же растворе победитель топит побеждённого, пока тот не захлебнётся окончательно.

На пятиметровой высоте установлено длинное толстое бревно. Двумя метрами ниже натянуты несколько канатов. А из бетонного пола густо торчат острые стальные колья. «Спортсмены» стараются столкнуть друг друга с бревна. Иногда падает один, иногда — оба вместе. Ухватившись за канаты, они поднимаются на бревно, и всё начинается сначала. Так продолжается до тех пор, пока один из них не промахивается мимо спасительного каната и не оказывается на кольях.

Ринг густо усыпан рыбой. Утопая в ней по лодыжку, два накачанных, похожих на горилл борца лупцуют друг друга почем зря. Они полностью обнажены, если не считать облепившей их чешуи и рыбьих потрохов. Замечаю, что большинство ударов они целят в промежность противнику или пытаются мёртвой хваткой вцепиться в его мужское достоинство.

Ну это понятно, почему. На возвышении сидит «главный приз» состязания. Прекрасно сложенная дива с длинными соломенными волосами почти до пояса. Она «одета» под стать борцам. Весь её наряд составляют алые туфельки на немыслимой высоты шпильке. Победитель, как поясняет Мирбах, кроме денежного приза получит и эту красавицу.

Борцы барахтаются в рыбе минут двадцать. Бой не делится на раунды, и перерывов нет. Наконец один из борцов подлавливает другого, когда тот поскальзывается на раздавленной рыбине и в попытке удержаться на ногах широко взмахивает руками и раскрывается. Сокрушительный удар ногой в живот заставляет его согнуться пополам. Тут же следует удар по голове. Таким ударом можно оглушить быка, что и случилось. Незадачливый боец мешком валится на кучу рыбы. Торжествующий победитель с презрением пинает поверженного противника, плюёт и вскидывает руки в победном жесте.

Уже ближе к ночи Мирбах приводит нас в цирк. Там бои быков чередуются с гладиаторскими боями. Причем на быка матадор выходит один на один и вооружен только кинжалом длиной пятнадцать дюймов. В гладиаторских боях тоже присутствует некоторое своеобразие. То двоих выпускают против десятка, то один борется с двумя или тремя. Среди бойцов немало женщин. Дерутся они не хуже мужчин и умирают на арене не менее достойно.