Оксюморон - Светлана Бестужева-Лада

— Звоните своему начальству, — с потрясающим самообладанием ответил Стас.

— У меня нет таких инструкций.

— Есть. Только вы их не читаете. Звоните, иначе позвоню я — своему, и тут будет отряд ОМОНа. Хотите?

Молодой человек не захотел видеть на подведомственной ему территории отряд ОМОНа и с кем-то связался по рации. Минут через пять в холле появились два человека постарше с явно военной выправкой. Тут дело пошло веселее: комендант (а именно он со своим помощником и явился) был подполковником милиции, только в отставке. Поначалу они вроде бы нашли общий язык, но потом дело застопорилось.

— В названной вами квартире проживает — по моим данным — господин Серебряков. И без его ведома и согласия…

— Господин Серебряков убит, я веду это дело, — холодно ответил Стас. — Мне нужно осмотреть квартиру.

— В таком случае я вынужден буду вас сопровождать.

— Сделайте одолжение.

Комендант затребовал у дежурного запасные ключи, оставив об этом факте соответствующую запись в соответствующей книге. Потом сделал приглашающий жест в сторону довольно большого и тоже щедро отделанного мрамором отсека, где находилось три лифтовых двери. Самую большую — надо полагать, предназначенную для подъема крупногабаритных грузов типа рояля или ванны-джакузи — комендант проигнорировал, нажал кнопку вызова одной из двух оставшихся — поскромнее. Но тоже, как выяснилось, размером с мою кухню.

И мы вознеслись на бесшумном и сумасшедшей красоты лифте. Там имелось два зеркала и это было отчаянно неудобно: мне все время приходилось искать такое положение, чтобы в этих зеркалах не отражаться. Меня-то господа служивые не замечали, а вот мое отражение в зеркале… В общем, морока. Нужно было мне добираться наверх своим ходом, не предусмотрела я всех тонкостей дизайна элитного жилья.

В холл выходили двери трех квартир. Комендант уверенно направился к одной из них и столь же уверенно вставил в замочную скважину ключ затейливой формы. Предварительно он, правда, позвонил, но ответа не дождался, посему отпер дверь сам. Похоже, Лялечка не стала запираться изнутри, хотя это и рекомендовалось, насколько мне известно. Ну, оно и к лучшему: взламывать такую дверь — соскучишься. На века строено, точнее, встроено.

На шум открывающейся двери никто не отреагировал. В коридоре было пусто, в огромном холле — тоже, но на кресле я заметила небрежно брошенный дамский пиджачок, украшенный стразами. Именно туда его вчера на моих глазах швырнула Лялечка, входя в квартиру. В кухне горел свет, но тоже не было ни одной живой души. Стас решительно шагнул из холла в коридор, ведущий, по-видимому, в спальню. И тут же оттуда раздался его странно придушенный голос:

— Попрошу сюда, господа.

Глава пятая Призрачные миллионы

Она лежала ничком, странно-естественная, как будто заснула прямо на пороге спальни, не дойдя до постели. И в то же время одного взгляда было достаточно, чтобы понять: это не сон. Комендант чисто рефлекторно сделал шаг к телу, чтобы перевернуть его, но Стас предупреждающе поднял руку:

— Вызовите полицию.

— Но вы же…

— Делайте, что я говорю.

— А «Скорую»?

— Коллега, вы не слишком быстро забыли профессиональные навыки?

С моей точки зрения, «коллега» ничего не забыл, просто ему скулы сводило от одной мысли, что в подведомственное ему элитное жилье небожителей вторгнется грубая проза. Нежелательная реклама для комплекса, ох, нежелательная! Любой ведь подумает, что и его могут вот так, спокойненько, отправить на тот свет.

А в том, что Лялечке помогли умереть, я лично не сомневалась ни секунды. Запаха крови не ощущалось, точнее, я его не чуяла, следовательно, нашу красавицу либо задушили, либо… Да масса способов существует, чтобы практически мгновенно и бесшумно отправить в мир иной не то что хрупкую молодую женщину, а и вполне здорового атлета. Было бы умение, да желание…

Стас подошел ко мне и тихо спросил:

— Твои отпечатки здесь могут найти?

Я молча помотала головой. Вообще ни к чему не прикасалась: прошла с Лялечкой на кухню, постояла, выслушала ее мудрые мысли и ушла. Для этого, кстати, тоже не было необходимости прикасаться к чему-либо, в том числе, к замкам и дверным ручкам.

Пока мужчины ожидали приезда вызванных бригад, я проскользнула на кухню. Судя по всему, Лялечка ничего не ела, ни к холодильнику, ни к микроволновке, ни к плите, больше напоминающей панель управления какого-нибудь космолета, даже не притрагивалась. Но дверь на балкон была приоткрыта, чем я не преминула воспользоваться.

«Балкончик» был тоже вполне внушительных размеров — спальня в стандартном доме серийной застройки — только застекленная. Никакой мебели — выложенный кафельной плиткой пол, довольно-таки, кстати сказать, пыльный. Нога человека тут явно не ступала, да и наружные рамы лоджии были плотно закрыты. Чуть-чуть приподнявшись над поверхностью, чтобы не оставлять своих следов, я скользнула вперед и передо мной открылся вид действительно сказочной красоты.

Белоснежное здание Университета на когда-то Ленинских горах утопало в багрово-золотых красках осенних деревьев, а под бледно-голубым небом рафинадными кубиками разной величины красовались дома теперь уже Старой Москвы — на самом горизонте отсвечивал сусальным золотом купол храма Христа Спасителя. Да, один вид тут стоит немаленьких денег, а любоваться им уже некому: покупатель убит, новая хозяйка…

Я оставила дверь на лоджию приоткрытой и вернулась на кухню. Да, на барной стойке красовалась уже знакомая мне бутылка «Мартини» (совершенно пустая, замечу), стоял пустой стакан, а в пепельнице было ровно три аккуратно затушенных окурка. Я прикинула: одну сигарету Лялечка выкурила непосредственно при мне, почти тут же закурила вторую, а вот третью, судя по всему, выкурила уже после моего ухода. После чего направилась в спальню, но до нее почему-то не дошла…

От размышлений меня отвлекли голоса и шум в квартире: по-видимому прибыли то ли полиция, то ли медики, то ли и те и другие сразу. Последнее предположение оказалось верным: в очень немаленьком по размеру холле сразу стало тесновато.

— Похоже на внезапную остановку сердца, — сказал один из медиков после осмотра. — Странно, такая молодая женщина… Никаких внешних повреждений.

Лялечка теперь лежала на спине, очень тихая, с закрытыми глазами, и очень красивая. Просто принцесса из соответствующей сказки. Никто ее не душил, по голове не бил и даже особую точку на шее, приводящую к остановке дыхания не нажимал. Просто заснула — и не проснулась, странно только, что до кровати так и не добралась.

— Пусть посмотрят на кухне, — тихонько подсказала я Стасу. — Там бутылка и бокал. Пустые. А стартовала она при мне, в бутылке было не меньше четырехсот грамм.

— Может быть, осмотрим квартиру, коллеги? — озвучил меня Стас. — А медицина тем временем своим делом займется…

Он сохранял совершенно поразительное хладнокровие. На мгновение мне даже показалось, что это хладнокровие граничит с чувством некоего злорадного удовлетворения. В конце концов, он унаследовал неплохую квартирку: развестись-то Лилиана с ним не успела. Не помог ли он ей умереть? Не далее как вчера признался, что очень хочется жену убить. И вот, пожалуйста, через несколько часов жена лежит совсем мертвая…

Но тут уж я сама себя одернула. Во-первых, мой друг никогда не был хорошим актером. Даже очень плохим не был, если честно, а сюда он ехал точно впервые в жизни. Во-вторых, он до вчерашнего дня понятия не имел не только о том, что у супруги завелась своя собственная недвижимость в Москве, но и о том, что эту самую недвижимость ей презентовали вот именно что за прекрасные глаза.

И, в-третьих, если уж переходить на язык протокола, у Стаса было стопроцентное алиби: все дежурные сотрудники его отделения видели своего начальника ночью на рабочем месте. И вечером его там видели, и утром. С ума я сошла, что ли, подозревать самого близкого друга? Мало ли кому чего хочется? Мне иногда тоже хочется Стаса убить — за легкомыслие и непонятливость, но я же не убиваю, правда?