Изгнанники у Колодца Душ - Джек Чалкер

Взглянув вверх. Мавра обнаружила, что весь купол изукрашен мозаикой. Света было достаточно, хотя зал, за исключением площадки с полированным полом, освещался неярко, однако установить его источник ей не удалось.

Трелиг рассадил их и занял место во главе стола. Перед каждым гостем стояла ваза с великолепными фруктами, настоящими фруктами, как все они сразу заметили, – кумкватами[2], апельсинами, ананасами. Многие осторожно тыкали их палочками для еды; большинство приглашенных никогда раньше такого не видели.

– Попробуйте мускат, – угощал хозяин. – Настоящий, с алкоголем. У нас здесь собственные виноградники, так что вино неплохое.

Вино и в самом деле оказалось значительно лучше синтетического, к которому все привыкли. Мавра повертела в руках какой-то фрукт. Она уже целую вечность не ела натуральной пищи. Вино, впрочем, ей понравилось. Оно было широко распространено в варварских мирах, но большинству людей из-за дороговизны оставалось недоступно.

Трелиг хлопнул в ладоши, и в зале появились четыре босоногие женщины. Они были совершенно непохожи друг на друга и, несомненно, явились не с Новой Гармонии, а из других миров. У всех четырех были длинные надушенные волосы и сильно накрашенные лица. Их тела окутывали тонкие, как паутинка, платья незнакомого, но явно древнего покроя. Сквозь прозрачную ткань просвечивали мельчайшие подробности стройных фигур.

Не глядя ни на кого из сидевших за столом и не произнося ни слова, они мгновенно убрали чаши с фруктами и бокалы. Как только они исчезли за драпировками, появились другие женщины. Искусно балансируя, они несли на головах серебряные подносы.

– Отвратительно, – проворчал сосед Мавры. – Люди прислуживают другим людям. Эту работу должны выполнять роботы.

Большинство закивали в знак согласия, а Мавра подумала о том, что многие гости прибыли из комм-миров, где все люди – рабы или роботы.

Так продолжалось в течение всего ужина, каждое новое блюдо появлялось точно в определенное время. Вина предлагались самые разнообразные и в огромном количестве, и никому не позволялось оставлять свой бокал пустым. Женщины в прозрачных платьях работали, как машины. Мавра насчитала восемь служанок, и кто знает, сколько их еще скрывалось там, за драпировками.

Пища была необычной и очень вкусной, но Мавра быстро наелась и от всего остального решительно отказывалась. Но многие ели жадно, да и хозяин отдавал должное каждому блюду.

Затем Трелиг показал им, как превратить подушки в нечто вроде кресел, и они отдыхали, наслаждаясь вином и легкими закусками. Тем временем на площадке с деревянным полом появилась группа музыкантов и жонглеров. Гости еще долго веселились, так что вечер прошел замечательно. Трелиг чертовски хорошо знал, как устраивать роскошные пиршества, Когда последние исполнители удалились, провожаемые вежливыми аплодисментами, настало время разместить приглашенных на ночь.

– Вы найдете в своих комнатах все необходимое, самые модные туалетные принадлежности, – сказал Трелиг. – Хорошенько выспитесь! Завтра нам предстоит удивительный день!

Он повел всех на сценическую площадку и дальше, сквозь драпировки, за которыми открывался длинный коридор, облицованный белым мрамором. Они долго шли, прислушиваясь к гулкому эху собственных шагов, и наконец повернули в другой, точно такой же коридор. Здесь Трелиг, распахивая большие дубовые двери толщиной не менее десяти сантиметров, показал каждому его комнату.

Все помещения оказались убраны по-разному. В комнате Мавры были толстый пушистый ковер из какого-то меха, письменный стол, туалетный столик с зеркалом, ванная, старомодный буфет и огромная круглая кровать.

Увидев кровать, Мавра очень обрадовалась. Она всегда гордилась своей воздержанностью, но вино оказалось необычайно крепким. Опьянение она заметила только по дороге в свою комнату: голова резко закружилась, а к горлу подступила тошнота. В первый момент она заподозрила, что в вино подсыпали наркотик, но потом поняла, что оно просто было слишком крепким.

Трелиг пожелал ей спокойной ночи и с грохотом захлопнул тяжелую дверь. Мавра немедленно подошла к ней и нажала на бронзовую ручку.

Дверь была заперта.

Убедившись в этом, женщина обследовала комнату. Одна из ее серег тихо зажужжала. Выйдя на середину комнаты, Мавра встала под красивой, но чересчур богато разукрашенной люстрой, затем подтащила к себе стул и влезла на него. Жужжание усилилось. Она поздравила себя – в основание люстры была вмонтирована крошечная, почти невидимая телекамера, управляемая на расстоянии. Камера свободно поворачивалась на шарнире, что позволяло осуществлять дистанционный контроль в любом направлении; дополнительная линза улавливала инфракрасное излучение.

В течение следующих десяти минут Мавра обнаружила еще две камеры: одну – в ванной, в единственном месте, находящемся вне поля зрения камеры, спрятанной в люстре, а вторую – в головке душа. Камеры располагались таким образом, чтобы любая точка помещения свободно просматривалась.

Да, спрятаны они были умело, но не настолько, чтобы их нельзя было обнаружить. Мавра решила, что подобным образом Трелиг хотел лишний раз продемонстрировать свое могущество и тщетность усилий тайных агентов.

Взглянув на люстру, Мавра убедилась, что камера постоянно следит за ней. "Нет ночной рубашки", – заметила она, подойдя к кровати. Впрочем, в рубашке не было нужды – в комнате поддерживалась постоянная температура. В то же время, поскольку рубашки не было, под ней не удастся ничего спрятать.

Мавра уселась на кровать, спиной к камере, и скинула сапоги, потом сняла через голову пояс-кнут и бросила его подальше от пристального взгляда камеры. Подойдя к туалетному столику, она взяла несколько бумажных салфеток, вынула зеркальце и начала не спеша снимать с лица косметику.

Казалось, она полностью поглощена этим занятием, но тем временем ее правая нога положила на бок один сапог, а левая четырежды нажала на его подметку. Укрепленная на крошечных шарнирах, подметка повернулась, открыв несколько маленьких изящных вещиц. Зажав одну из них между пальцами ноги. Мавра осторожно вынула ее, а затем другой ногой точно таким же образом достала.

Покончив с этой процедурой. Мавра сбросила с себя пуловер и спустила брюки. Наклонившись, чтобы снять их, она перехватила оба приспособления в левую руку.

Уже полностью обнаженная, она встала и обернулась. Это движение выглядело абсолютно естественным, но наблюдатели должны были убедиться: на теле гостьи ничего не спрятано. Ее пальцы, те самые пальцы, которые научились передергивать карты до того, как узнали, что такое карандаш, незаметно держали два крошечных прибора. Приняв на постели позу лотоса, она правой рукой погасила свет.