Битва на Калке - Виктор Поротников

За черниговского князя вступился Мстислав Романович, призывая галицкого князя не разжигать вражду между Ольговичами и Мономашичами в разгар войны с татарами.

— Чем плох Мстислав Святославич по сравнению с теми, кто, добиваясь цели или высокого княжеского стола, переступает через милосердие и братолюбие, — сказал киевский князь. — Чем Мстислав Святославич хуже тех, кто сначала дает обещания, а потом нарушает их самым бесстыдным образом. Может, Мстислав Святославич и не гоняется за военными победами, как некоторые, но это не означает, что он плохой воин.

— Твои намеки нацелены в меня, великий княже? — набычился Мстислав Удатный. — Ты, я вижу, брат, готов простить Ольговичам все их злодеяния, а мне не можешь простить одно-единственное нарушенное обещание!

— Про какие еще злодеяния Ольговичей ты тут толкуешь? — рассердился Мстислав Святославич, бросая свои гневные фразы прямо в лицо галицкому князю. — Вспомни, брат, все твои благодеяния в Новгороде ли, в Киеве ли обернулись в конце концов злом. Ежели я сейчас начну перечислять все твои неприглядные дела, то наш совет затянется до темноты!

— О, ты, конечно же, чище меня, брат! — нервно рассмеялся Мстислав Удатный. — Но это потому, что превзойти в злонамеренных кознях Всеволода Чермного тебе оказалось не под силу.

Перепалка между тремя Мстиславами не на шутку встревожила собрание князей и воевод. Мстислав Романович пришел в ярость после того, как Мстислав Удатный напомнил ему о его неудачном походе на Чернигов двадцатилетней давности. Тогда Ольговичи наголову разгромили войско Мономашичей, а сам Мстислав Романович угодил в плен. Это событие с той поры камнем лежало на сердце у Мстислава Романовича. Никто из родственников старался не напоминать ему об этом.

«Может ли князь, имеющий в прошлом столь постыдное поражение, верховодить общерусским войском накануне решающей битвы с татарами? — взывал к собранию князей Мстислав Удатный. Он, как видно, решил идти до конца в своем противостоянии с киевским князем. — Не лучше ли, братья, пока не поздно, передать главенство над войском мне, как более опытному средь вас князю в делах войны. Братья, решайте это сегодня, ибо завтра будет уже не до этого!»

Мстислав Немой и Владимир Рюрикович кое-как убедили Мстислава Удатного не раскалывать единство князей, не отнимать старшинство у Мстислава Романовича перед решительной схваткой с татарами.

Мстислав Удатный выбежал из великокняжеского шатра с перекошенным от злобы лицом. Грубо растолкав киевскую стражу, он вскочил на коня и галопом умчался прочь. Его воеводы, как ни стегали плетками лошадей, не смогли за ним угнаться.

Глава вторая

Тревожный рассвет

О том, что совещание русских князей завершилось крупной склокой, в тот же вечер стало известно в половецком стане. Половецкие ханы, привыкшие повиноваться Мстиславу Удатному, были возмущены тем, что галицкого князя сместили с начальствования головным полком и запихали в арьергард, где опыт и воинское умение Мстислава Удатного будут совершенно бесполезны в предстоящей решающей сече с татарами. Вожди половецких отрядов отправили к Мстиславу Удатному его тестя хана Котяна, дабы тот выяснил, намерен ли галицкий князь подчиниться воле Мстислава Романовича.

Котян прибыл в стан галичан и спешился возле красного с черным верхом шатра своего знаменитого зятя. Вместе с Котяном приехал бек Ярун. У входа в шатер два знатных половца столкнулись лицом к лицу с Даниилом Романовичем и каневским князем Святославом Владимировичем. Те выходили из шатра с напряженно-озабоченными лицами. Было ясно, что их беседа с галицким князем получилась явно невеселой.

Мстислав Удатный пребывал в угрюмом состоянии духа, когда перед ним предстали Котян и Ярун. В нем сидело горькое чувство обиды, одолевала глухая злоба от того, что Мстислав Романович осмелился так его унизить, а прочие князья не замолвили за него слово перед великим князем. Тем приятнее было Мстиславу Удатному услышать негодование по этому поводу из уст Котяна.

— Дорогой зять, — промолвил Котян, — если глупость поразила ум великого князя, то это не должно стать бедой для русского войска. Поступок Мстислава Романовича недальновиден и чреват несчастьем! Мои братья послали меня сказать тебе, Мстислав, что вся половецкая конница пойдет за тобой, а не за черниговским князем. Скажи это великому князю, пусть он отменит свое необдуманное решение.

Мстислав резко вскочил с раскладного стула, распрямился, впившись своим хищным взором в тестя. Его правая рука выписывала в воздухе раздраженные жесты.

— Ты ошибаешься, Котян! — загремел Мстислав своим резким голосом. — Великий князь все хорошенько обдумал. Он все верно рассчитал, этот сукин сын! Мое неповиновение ему в момент, когда от нашего единства зависит победа над татарами, выставит меня в самом неприглядном свете. Это будет выглядеть так, будто я желаю сражаться с татарами не как все, но на каких-то особых условиях. Будто мне нужна слава любой ценой!

— В арьергарде, княже, ты останешься не у дел и вообще без какой-либо славы, — вставил Ярун. — Все почести от победы над татарами поделят между собой князья из передовых полков.

— Знаю! — Мстислав раздраженно отвернулся. — Но перечить великому князю я не стану. Не один Мстислав Романович желает обскакать меня в воинской славе, прочие князья тоже жаждут моего унижения: кто явно, кто тайно…

Котян и Ярун удалились, недовольные смиренной гордыней галицкого князя. Мстислав, отказавшись от ужина, лег спать.

«К чему терзаться и негодовать? — успокаивал он себя. — Может статься, наши дозорные и не разыщут курень татарский, тогда завистники мои останутся ни с чем. Я-то хоть какую-то славу обрел в стычках с татарами, а киевский и черниговский князья даже меч не обнажили ни разу! С тем и на Русь вернутся дурни заносчивые!»

Перед самым рассветом Мстислава осторожно разбудил отрок-оруженосец.

— Княже, проснись! — взволнованно промолвил юноша. — Вернулись дозорные. Тебя хотят видеть!

Половецкие следопыты, вернувшиеся из дозора, ничего не знали о постигшей галицкого князя опале. По приказу Мстислава Удатного они уходили в дозор, к нему и пришли, чтобы отчитаться о результатах поисков татарской орды. Дозорных было двадцать человек, но в шатер вошли лишь двое — десятники Ашим и Кулмей.

Ашим был приземист и коротконог, с суровым обветренным лицом, на его левой щеке был шрам от сабельного удара. Он был в замшевой рубахе без рукавов и воротника, за поясом у него торчал кинжал, сбоку висела сабля с костяной рукоятью. Кулмей был моложе и повыше ростом, в его желтые косы были вплетены пучки чабреца и полыни для отпугивания злых духов. На голове у него была островерхая шапка со свисающим на спину рыжим лисьим хвостом.

Мстислав сразу заметил, что оба дрожат от нетерпения, — так им хотелось поскорее рассказать то, что они обнаружили в дозоре.

— Ну, молвите! — сказал Мстислав.

— Полдня мы шли по следам татар, княже, — заговорил Ашим, облизав пересохшие губы. — Шли осторожно, как волки, стараясь не попасться татарам на глаза. В урочище Кичем мы наткнулись на боевой стан мунгалов, это недалеко отсюда. Затем мы перевалили через гряду холмов и обнаружили главный курень татарской орды. Множество юрт и кибиток!..

— Очень, очень большой курень, княже! — перебил Кулмей и повел рассказ дальше. — Вся степь вокруг него покрыта табунами лошадей и стадами скота, и татар в том курене великое множество! Тысяч тридцать, не меньше…

— Да-да, — подхватил Ашим. — Мунгалов в том курене, как муравьев! Мы не стали ловить пленника, дабы не поднимать шум. Мы укрылись в зарослях ольхи, дождались темноты и двинулись в обратный путь.

— И вот мы здесь, княже, — опять вмешался Кулмей.

Мстислав, босоногий, в белой исподней рубахе, подошел к десятникам и положил свои сильные руки им на плечи.

— Вы все сделали верно, други мои, — проговорил он. — Теперь идите и скажите хану Котяну, что я жду его в своем шатре. Пусть поторопится! И пусть захватит с собой Яруна. Ступайте!

Ашим и Кулмей отвесили князю поклон и скрылись за входным пологом.

Торопливо облачаясь в воинский наряд, Мстислав отдавал быстрые приказы слугам, которые стремглав срывались с места, спеша седлать коней и будить воевод. Мстислав запретил трубачам поднимать галичан обычной утренней побудкой. У него вдруг родился дерзкий замысел. Коль великий князь поступил с ним неблагородно, так и он отплатит Мстиславу Романовичу той же монетой!

«Пусть киевляне и черниговцы дрыхнут в своих станах, а я тем временем украду у них победу! — мстительно думал Мстислав Удатный. — Татары не ждут нападения. Я наведу на них галицко-волынские полки, сомну нехристей, захвачу всю их добычу! Упреки и обвинения Мстислава Романовича мне будут не страшны, ибо победителя не судят!»