Сапфировая книга - Керстин Гир
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ну, может, ты и не расскажешь им об этом завтра, но у тебя впереди ещё много лет, – я задумчиво жевала банан, – хотя… в какое время они решили убежать? Почему не в это? Здесь у них хотя бы один друг – ты. А вдруг ты просто меня обманываешь, и они тут за дверью, только и ждут, чтобы ворваться и взять мою кровь?
– Даже не представляю, в каком они времени, – Лукас вздохнул. – Не могу поверить, что они способны на такой безумный поступок. Да и зачем им это делать?
– В общем, мы с тобой пока что оба ничегошеньки не знаем, – бессильно подытожила я.
Лукас снова склонился над блокнотом. Он написал: «зелёный всадник, второй хронограф» и «леди Тилни», а напротив поставил огромный знак вопроса.
– Ясно одно: нам нужно обязательно встретиться ещё раз! Возможно, мне удастся что-нибудь разузнать.
Тут меня осенило.
– Вообще-то, я должна была отправиться на элапсацию в 1956-ой. Может, встретимся там? Завтра вечером?
Лукас рассмеялся:
– Может, для тебя 1956-ой – это завтра вечером, но для меня… Ну, хорошо, дай-ка подумать. Тебя снова пошлют на элапсацию в это же самое помещение, так?
Я кивнула.
– Но ты всё равно не сможешь караулить дни и ночи напролёт. К тому же, в любую секунду здесь может появиться Гидеон, ему ведь тоже надо элапсировать.
– Я знаю, что нам делать, – Лукас вдруг воспрял духом. – Ты ведь можешь просто прийти ко мне, когда окажешься тут снова! У меня свой кабинет на третьем этаже. Нужно будет проскользнуть всего лишь мимо двух стражников, но это не сложно – скажешь, что заблудилась. Ты – моя двоюродная сестра. Хейзл. Приехала навестить меня. Из деревни. Прямо сегодня начну всем о тебе рассказывать.
– Но мистер Уитмен говорит, что этот подвал всегда заперт. Да и вообще, я совершенно не представляю, в какой части здания мы находимся.
– Тебе, конечно, понадобится ключ. И пароль текущего дня, – Лукас огляделся вокруг. – Я сделаю для тебя дубликат ключа и спрячу где-нибудь здесь. Так же поступим и с паролем. Я напишу его на листочке и положу в наш тайник. Давай устроим его прямо в стене. Вон там в дальнем углу один кирпич немного расшатался, видишь? Может, у нас получится его вытащить?
Он встал и направился в дальний угол подвала, расчищая себе дорогу в старом хламе. Затем Лукас присел на корточки и постучал по стене.
– Вот, глянь-ка. Я вернусь сюда с какими-нибудь инструментами, и у нас получится отличный тайник. Когда окажешься здесь снова, просто вынимай этот кирпич, тогда у тебя будут и ключ, и пароль.
– Но их тут так много, этих кирпичей, – сказала я.
– Постарайся запомнить. Пятый ряд снизу, примерно посередине. Ай! Сломал ноготь. Ну ладно, как бы там ни было, у нас есть хоть какой-то план, и мне он нравится.
– Но тебе придётся каждый день спускаться сюда и вкладывать новый листок с паролем. Неужели у тебя получится? Ты разве не в Оксфорде учишься?
– Пароль обновляется вовсе не каждый день, – возразил Лукас. – Бывает, один и тот же держится неделю, а то и дольше. Кроме того, другой возможности устроить нашу встречу я не вижу. Запомни этот камень. Я положу в тайник план здания, чтобы ты нашла мой кабинет. Отсюда расходятся подземные коридоры по всему Лондону, – он посмотрел на часы. – А сейчас мы снова возьмём блокнот и ручку и попробуем упорядочить информацию. Вот увидишь, всё прояснится.
– Или не прояснится. Мрачный подвал, мало времени, двое беспомощных родственников.
Лукас склонил голову набок и улыбнулся.
– Кстати, может, скажешь – имя твоей бабушки начинается на букву «А»? Или на букву «К»?
Я улыбнулась в ответ.
– А как бы тебе хотелось?
Глава четвёртая
– Гвенни! Гвенни! Вставай! Тебе пора просыпаться!
Я едва очнулась от глубокого сна – в этом сне я была морщинистой старухой, сидела напротив испуганного Гидеона и уверяла его, что меня зовут Гвендолин Шеферд, и что я прибыла из 2080-го года. Но тут передо мной появился знакомый курносый носик Кэролайн, моей младшей сестрёнки.
– Ну наконец-то! – сказала она. – Я уже устала тебя будить. Мне так хотелось вчера тебя дождаться, но я всё-таки уснула раньше. Ты снова прибыла в каком-то странном платье?
– На этот раз нет, – я села на кровати. – Мне разрешили переодеться прямо там.
– Скажи, Гвенни, теперь всегда так будет? Ты всегда будешь приходить домой, когда я уже сплю? Мама так изменилась с тех пор, как всё это закрутилось. А мы с Ником так по тебе скучаем – без тебя ужин – просто кошмар.
– Он и со мной был не ахти, – утешила я Кэролайн и снова зарылась головой в подушку.
Вчера вечером я опять приехала домой на лимузине, шофёр был какой-то незнакомый, но вместе с нами поехал рыжий мистер Марли, он проводил меня до самых дверей.
С Гидеоном мы вчера больше не встречались, и так мне, в общем-то, было легче.
Хватит и того, что я целую ночь видела его во сне.
Дверь нам открыл мистер Бернхард, швейцар моей бабушки, предельно вежливый и невозмутимый, как всегда. Мама тоже выскочила мне навстречу, она подбежала к нам и обняла меня так крепко, будто я вернулась из какой-нибудь полярной экспедиции. Я так обрадовалась, когда её увидела, но всё-таки мне было немного обидно. Было неприятно осознавать, что она врала мне всё это время. А зачем ей это понадобилось, мама так и не сказала.
Она лишь обронила несколько загадочных слов вроде «Не доверяй никому – опасно – тайна – трам-пам-пам», но они не очень-то прояснили ситуацию.
Именно из-за этой обиды, а ещё из-за того, что я буквально с ног валилась от усталости, меня хватило только на то, чтобы втихомолку проглотить маленький кусочек курицы и поскорей юркнуть в постель. Поэтому я так и не рассказала маме о том, что со мной приключилось. Да и чем она сможет помочь? Мама что-то слишком волнуется. Мне показалось, она устала почти так же сильно, как и я.
Кэролайн потрясла меня за руку:
– Эй, Гвенни! А ну не засыпай!
– Ладно-ладно, – резким движением я сдёрнула с ног одеяло и с удивлением ощутила, что выспалась, несмотря на то, что вчера вечером мы с Лесли ещё довольно долго болтали по телефону. Но куда запропастился Химериус?
Перед сном я зашла в ванную, и тогда Химериус исчез. С тех пор он больше не появлялся.
Стоя под душем, я наконец окончательно проснулась. Я помыла голову дорогим маминым шампунем и ополаскивателем, хотя это и было запрещено. Я боялась, конечно, что меня тут же разоблачат из-за аромата роз и грейпфрута, который теперь исходил от моих волос. Пока я сушила голову, думать не получалось ни о чём, кроме одного: нравятся ли Гидеону розы и грейпфруты. Но я быстро спохватилась. Кажется, я совсем с ума сошла: стоило мне поспать пару часиков, как я опять только и думаю об этом снобе. Ну что, что такого между нами произошло? Ну, поцеловались мы немножко в церковной исповедальне, но ведь сразу же после этого Гидеон снова превратился в противного задаваку. Как-то мне не очень хотелось вспоминать о вчерашних разочарованиях, пусть даже на свежую голову. Я, кстати, всё подробно описала Лесли, а она никак не хотела менять тему и задавала всё новые и новые вопросы.
Я выключила фен, оделась и побежала, перескакивая через ступеньки, вниз в столовую. Кэролайн, Ник, мама и я занимали четвёртый этаж. Здесь было хоть немного уютнее, в отличие от остального пространства этого огромного дома, испокон веков принадлежавшего нашей семье.
Всё остальное пространство было доверху забито антиквариатом и портретами моих прадедов и прабабок, немногие из которых могли похвастаться приятной внешностью. А ещё у нас в доме был бальный зал, в котором я когда-то учила Ника кататься на велосипеде. Тайно, конечно, но ведь движение в большом городе – это просто кошмар, об этом знает любой ребёнок.
Как бы я хотела, чтобы мы могли завтракать и ужинать на своём уютном четвёртом этаже, но леди Ариста, моя бабушка, настаивала на том, что все должны собираться в этой мрачной и тёмной столовой. Стены в комнате были обиты тёмным деревом, поэтому казалось, что они покрыты слоем шоколада. Это единственное нормальное сравнение, которое приходило в голову, все остальные… э-э-э… немного портили аппетит.
Хотя атмосфера в столовой была сегодня поприветливее, чем вчера. Я почувствовала это, как только вошла.
Леди Ариста всегда чем-то напоминала мне строгую учительницу танцев, которая, если что, может больно ударить по пальцам. Но сегодня она поприветствовала меня вполне дружелюбно:
– Доброе утро, дитя моё.
Шарлотта и её мама улыбались мне так, словно знали что-то, о чём я не имела ни малейшего представления.
Тётя Гленда никогда раньше мне не улыбалась (она вообще мало кому улыбалась, если не считать её коронных презрительных усмешек), а Шарлотта ещё вчера бросила мне пару едких замечаний. Поэтому я начала подозревать недоброе.
– Что-то случилось? – спросила я.
Мой двенадцатилетний брат Ник расплылся в широченной улыбке, когда я села на своё место рядом с Кэролайн. Мама пододвинула мне огромную тарелку с бутербродами и яичницей. Когда аппетитный запах еды защекотал мне нос, я чуть сознание не потеряла от голода.