Проклятие могилы викинга - Фарли Моуэт

Снимались с лагеря на этот раз особенно бодро и деловито. Перераспределили груз, кое-что из нетяжелого снаряжения перетащили с длинных саней Питъюка на нарты, а на его сани поверх всего остального привязали каноэ, причём вложили одно в другое и сняли с них банки. Решено было, что упряжкой Питъюка будет править Анджелина, а Питъюк пойдёт впереди всех на лыжах — будет прокладывать путь.

Собакам словно тоже прибавилось сил. Они сразу пошли ходко и скоро поравнялись с каменистым островком посреди озера. На вершине островка торчали двумя остроконечными пирамидками серые шесты, точно каркасы двух вигвамов. Эуэсин прикрикнул на своих собак; они побежали быстрей, пошли вровень с санями Джейми.

— Старые могилы чипеуэев, — сказал Эуэсин, кивнув в сторону «вигвамов». — Видно, Питъюк не сказки рассказывал.

Озеро Мёртвых оказалось невелико. Через час они достигли уже того места, где брала начало покрытая в эту пору льдом речушка. Полчаса они мчались по ней, как вдруг перед ними до самого горизонта распахнулось огромное ледяное поле.

Сани и нарты остановились. Четверо путешественников, стоя рядом, смотрели на необъятные просторы Нюэлтин-туа. На юге серая ледяная пустыня переходила в бесчисленные, поросшие лесом острова. На севере тоже виднелось множество островов, но голых, без единого деревца. Чёрные, крутолобые, они горбились на льду, точно спины спящих мастодонтов.

— Вон там начинается мой страна, — гордо сказал Питъюк, указывая на север.

— Поехали, — заторопил Джейми. — Поглядите на небо. Если пурга застанет нас на открытом месте, нам несдобровать.

По белесому небу неслись белые длинные космы облаков, точно косяк серебристой сельди, а за ними на востоке вспухали зловещие чёрные тучи.

— Пожалуй, сильная пурга будет, — сказал Эуэсин. — Лучше нам не уходить далеко от берега.

Все согласились, что это самое разумное; они двинулись вдоль берега большого залива, который вытянулся к северу, упираясь в цепь безлесных холмов.

Скоро поднялся ветер, взметнул и погнал перед ними сухой снег. Небо быстро темнело. К полудню его сплошь затянуло тучами. Путникам непременно хотелось уйти как можно дальше, пока не началась пурга, и потому на обед они не остановились, а просто на ходу пожевали холодные лепёшки. Добрались до края залива, свернули на восток, огибая холмы, и теперь ветер стал дуть им прямо в лицо. Чёрные тучи разразились не снегом, как они ожидали, — внезапно стал хлестать обжигающий холодом ливень.

Упряжки понеслись к берегу, но там почти негде было укрыться. Густые ели и сосновые леса бассейна Пьютхау остались позади, а здесь попадались только одинокие малорослые, искривлённые ветром деревца. Кое-как укрыться можно было лишь за расколотыми морозом валунами. И когда удалось наконец поставить палатку, все уже промокли насквозь. Пока они с немалым трудом набрали сучьев и веток для костра, сгустились сумерки, а едва удалось развести огонь, дождь и ветер вновь его погасили, не дав вскипятить воды для чая. Тогда все отказались от напрасных усилий и забрались в палатку, где Анджелина постаралась постелить самые сухие одеяла.

Ночь прошла прескверно, но хотя путникам было холодно и неуютно, они не падали духом. Края палатки бились и хлопали под порывами ветра и потоками дождя, а ребята сидели, тесно прижавшись друг к другу, натянув на плечи меховые одеяла, и, чтоб разогнать тоску, пели. У Анджелины оказался на редкость чистый, звонкий голосок. Брат уговорил её спеть несколько песен, которым она научилась в школе.

Только Питъюк, всегда такой добродушный и весёлый, сейчас что-то приуныл. Джейми принялся его поддразнивать, назвал филином, и он заставил себя улыбнуться.

— Лесной край — твой край, — объяснил он. — Ты там вёл, я за тобой шёл, не заботился. Теперь мой край пришли. Ты здесь мало знаешь. Теперь вся забота моя. Скоро реки растают. Потом лёд плохой на маленький озера. Потом на большой тоже. Нам на стойбище иннуит надо скорей, скорей надо, застрять можем. Этот дождь нам плохо. Много воды будет в речках.

— Что верно, то верно, — согласился Джейми. — Но, по-моему, мы успеем. Озеро ещё не скоро растает. Долго нам по нему идти, Питъюк?

— Два дня, может, три. А потом ещё по маленький речкам, по озёрам, по тундре.

— Дождь сейчас уже не очень сильный, — сказал Эуэсин. — Может, перестанет скоро. Надо бы немного поспать.

— В такой палатке только рыбам спать, — проворчал Джейми.

Однако скоро все задремали.

Утро наступило сухое, тёплое, дул южный ветер, и небо над головой расчистилось. На рассвете все четверо, замёрзшие, одеревеневшие, усталые, вылезли из палатки. Питъюк разжёг костёр. Наскоро выпив горячего чаю, поев жареной оленины, запрягли послушных собак и двинулись в путь.

После дождя по льду растеклись мелкие лужи, покрывавший его снег превратился в жидкое месиво. Но для нарт такая дорога была хороша; собакам, кажется, также не терпелось поскорей уйти на Север, как и их хозяевам. Весь день путники упорно продвигались вперёд, лишь дважды останавливались у берега — наломать ивовых прутьев для костра, вскипятить чай и перекусить. Около полудня они миновали горловину озера Нюэлтинтуа, вступили в его северную часть — и здесь окончательно распрощались с деревьями. Перед ними расстилались неоглядные просторы тундры, теперь им лишь изредка будут встречаться чахлые ивы, что жмутся ко дну иных, укрытых от ветра долин.

В этот день, прежде чем остановиться на ночлег, они прошли двадцать миль — неплохой переход; ведь сани у всех были перегружены, так что ни мальчики, ни Анджелина ни разу не могли присесть. Всю дорогу шли, вернее, почти все время бежали. Назавтра — то был шестой день путешествия — они тоже сделали большой переход. Ночью подморозило, но днём мороз отпустил, оттепель продолжалась. Питъюк становился все озабоченней и гнал вовсю; быстрей не могли бы двигаться ни собака, ни человек. В этот вечер они стали лагерем у залива, что вдавался глубоко в северо-западный берег озера.

Непомерная спешка начала уже сказываться на ребятах: у них хватило сил лишь на то, чтобы кое-как перекусить и забраться под меховые одеяла. Собаки были голодны — запасы оленины подходили к концу, а на всем пути по озеру мальчики не встретили ни одного оленя.

По-весеннему тёплая погода, видно, решила держаться. Этой ночью морозец был совсем слабенький, а утром в чистом, безоблачном небе поднялось ясное жаркое солнце. И опять, как только ребята открыли глаза, Питъюк их заторопил.

— Солнце горячий очень, — тревожно хмурясь, говорил он. — Может, на маленький реки лёд уже треснул.