Ученик - Picaro

– А кто убил? – спросил ювелир.

– Пока не известно, – развел руками Фогерт. – Может, вы слышали что-нибудь такое-этакое? – он выразительно посмотрел на вспотевшее лицо цехмистера, но тот лишь отрицательно покачал головой.

Выслушав полицейского, Струк большой жалости к убитому не выказал, так как был с ним в натянутых отношениях. По причине пронесенной через поколения ненависти коренного мевельца на "пришлых голодранцев" и соперничества в Цехе. Прево слышал об этом и не удивился, когда в голосе старшины прозвучало скрытое торжество. Но внешне тот постарался остаться в рамках приличия.

– На волю Господа пенять нечего, – надев личину скорби, прокомментировал рассказ ювелир. – Не нам решать, а жаловаться на суд божий – большой грех.

Хорошо знавший цехмистера Фогерт видел, что он уже прикидывает, как прибрать к рукам лавку и клиентуру покойника. Не будь Струк труслив, богат и законопослушен, стоило бы подумать над тем, не имеет ли он отношения к гибели коллеги. В любом случае смерть конкурента была ему на руку. Прево слышал, что прошедший год выдался для золотых дел мастеров скудным на прибыль. Впрочем, последние двенадцать месяцев были не самыми лучшими для всех и, как утверждал мессир Вальбах, по всей Империи. Налоги росли, вводились новые, а ремесленники с трудом находили покупателей на свои товары. Постоянно роптало дворянство с бюргерами, недовольные тем, что год за годом обоим сословиям урезают права и вольности. Хотя, в отличие от других княжеств, Уррен это затронуло меньше всего, так как курфюст Леопольд Второй был в фаворе у императора…

С лестницы послышался топот ног, голос Хайнца и задумавшийся прево увидел вдову Граф с сыном. Оба выглядели далеко не лучшим образом, и Фогерт раздраженно подумал, что разговор предстоит тяжелый. Правильнее было бы перенести допрос родственников на завтра, но закон требовал, чтобы прево как можно быстрее оформил и передал дело судье. А тот уже решит, кто займется расследованием: городские власти или имперский комиссар, сидевший в Вигенбурге. Дело в том, что Звездный тракт, где нашли труп, считался имперской дорогой, но убийство произошло на земле Мевеля. Поэтому совершенное преступление можно было отнести как к местной юрисдикции, так и к центральной. К тому же, покойный имел звание почетного имперского гражданина. Фогерт предпочел бы отослать бумаги в столицу и надеялся, что "старый колпак", – как он про себя называл городского судью Паскаля фон Шонхельма, – думает также. Поэтому решил пренебречь угрозой новой истерики и, кратко выразив соболезнование, приступил к делу.

В первую очередь прево попросил подтвердить, что фрау Анна опознала в найденном мертвеце своего мужа. Вдова покачнулась и, с большим трудом выговорив необходимые слова, поставила в протоколе крестик, а цехмистер засвидетельствовал его подписью. Ее сын сделал то же самое, и на этом с опознанием было закончено. Под треск горящих в камине поленьев, всхлипывания женщины писец Франц зачитал показания барона.

– Постараюсь вас долго не задерживать, – придав лицу сочувственное выражение, начал прево, – но мне придется задать вам несколько вопросов. Вы готовы отвечать, фрау Граф? Положите руку на Святое писание и клянитесь говорить одну только правду и ничего, кроме правды.

Хайнц торопливо подсунул вдове толстый фолиант в шагреневом переплете, украшенном гербом города. Положив дрожащую ладонь на книгу, женщина произнесла:

– Клянусь. С-спрашивайте, господин.

Она смотрела прямо на Фогерта, но вряд ли что-то могла видеть сквозь слезы, наполнившие глаза. Всхлипнув, повторила, что может отвечать. Стоявший за конторкой Франц обмакнул перо в чернила и приготовился записывать. Прежде чем начать, прево заглянул в бумажку, куда еще час назад занес свинцовым карандашиком будущие вопросы.

– Скажите-ка, фрау Граф, – начал он, – а когда вы последний раз видели своего мужа?

Женщина задумалась, пошевелила воспаленными губами, как будто что-то высчитывая, и, наконец, ответила:

– Четырнадцатого ноября, утром. У нас дома. Я собирала его и Ганса в дорогу…

– Кто такой Ганс? – перебил прево. – И где он сейчас?

– Я н-не знаю, – подбородок женщины задрожал. – Ганс – мой племянник. Они вместе уехали… О, Господи! Что я скажу сестре…

Фогерт увидел, как кровь стремительно отхлынула от лица вдовы, а глаза закатились. Она качнулась, начала заваливаться, и стоявший за ее спиной Урс испуганно ухватил мать за плечи. Лицо подростка перекосилось от страха и напряжения: фрау Анна была гораздо выше и крупнее сына. Ее голова бессильно упала вперед, и прево понял, что женщина снова потеряла сознание.

– Позови караульных, – Фогерт метнул грозный взгляд на растерявшегося Хайнца. – Быстро! Пусть снесут ее вниз и пошлют за цирюльником.

Писарь убежал, а цехмистер Струк поднялся и помог перепуганному Урсу удержать обмякшую мать на табурете. Допрос закончился, так и не начавшись. Прево ощутил, как от злости у него начало дергаться левое веко. Он закрыл глаза ладонью, чтобы не видеть отвисшую челюсть вдовы и струйку слюны, потекшую из уголка рта.

Сдерживаясь из последних сил, сын мастера Графа судорожно вздохнул. Через мгновение по его щекам покатились слезы.

Встреча с судьей состоялась вечером у него в доме. Фон Шонхельму давно перевалило за шестьдесят, подагра грызла ему ноги и все служебные дела он, по-возможности, решал у себя в жилище. Сейчас, одетый по-домашнему, сидел в глубоком кресле с высокой резной спинкой и слушал доклад прево. На голове старика красовался любимый черный колпак, ноги укутывало шерстяное одеяло, а уголки тонких губ были опущены, придавая узкому лицу унылое выражение.

– Вдову привели в чувство и отправили домой, – равнодушно рассказывал Фогерт, – так что все бумаги я еще не оформил. Снял показания только с сына.

– Что сообщил мальчик? – поинтересовался судья. – Куда ездил его отец?

– Две недели назад мастер Граф вместе с племянником уехали к клиенту… Кстати, племянник ему не родня, а сынок золовки с хутора под Мабахом. Так вот, Урс – сын ювелира и его ученик, – рассказал, что в октябре к ним приезжал некий дворянин. Он прослышал о мастерстве Петера Графа и захотел, чтобы тот произвел для него ремонт каких-то драгоценных украшений…

– Фамилия клиента известна? – перебил старик. – Откуда он приезжал?

– Его зовут Венк фон Швертвальд, – ответил прево. – Весьма достойный молодой человек – мы немного знакомы. Служит графу Ландеру и, когда был у нас в городе, заходил ко мне передать привет от одного старого друга.

– Я знаю, о ком вы говорите, – сказал фон Шонхельм. – Он тоже нанес мне визит…