Галина Уланова. Одинокая богиня балета - Софья Бенуа

Карьера Улановой не была безоблачной и стремительной, балерина не сразу стала великой и неповторимой. В преодолении «барьеров» на пути к славе ей долго мешали закрытость, скованность и внутренняя зажатость. Подруга Галины, Татьяна Вечеслова, вспоминала, что на репетициях молодая актриса долго не могла преодолеть смущения, чтобы спокойно смотреть в глаза партнеру. Сама балерина тоже признавалась:

– На спектакле было легче. Там я не видела зрительного зала, глаз зрителей, а на сцене мои партнёры, оставаясь самими собой, приобретали ещё и какие-то другие черты.

У Галины на протяжении всей ее жизни не было какого-либо хобби, иных, не совпадающих с профессией занятий. Она признавалась:

– Раньше в Петербурге ходили конки. На лошадей одевали шоры, чтобы ничто их не отвлекало. Вот в таких «шорах» я и проходила почти всю свою жизнь. Чтобы ничто не мешало работать, думать о своей профессии. Самое комфортное для меня состояние – одиночество. Обычно я не подхожу ни к кому. Если подходят ко мне, начинают говорить о театре.

Из-за этой душевной скованности первые выступления Улановой, несмотря на ее талант и особую пластику, казались холодновато-статичными. По словам биографов, «может быть, она так и осталась бы строгой, правильной танцовщицей, если бы не проснулись в ней скрытые духовные силы. Только когда в молодой актрисе созрела творческая мысль, когда неустанный труд дал ей покой и уверенность, начался процесс её стремительного художественного роста, сделавший её той легендарной Улановой, которую мы знаем.

Она до конца использовала и развила свои природные возможности. Вся её деятельность – пример гармонического сочетания вдохновения с рациональным началом, гениальных озарений и “чёрного” труда. Говоря об Улановой, необходимо говорить о “рацио”, об интеллекте балерины. Возможно, она была первой “интеллектуальной” танцовщицей балета. Непривычное сочетание этих слов и есть Уланова»[13].

В первые годы профессионального становления Галина Сергеевна знакомится с удивительными людьми, оказавшими влияние на ее творчество и ее мировоззрение. Став постоянной гостьей в доме Терновых, о чем читателям сообщает биограф Улановой писательница Сизова, юная балерина знакомится с завсегдатаями этой удивительной пары – артистами всех областей искусства: актёрами, композиторами, художниками. В первое время привычный Гале страх, идущий от неуверенности в себе и скованности, удерживал её от разговоров с этими людьми. Но вскоре она привыкла и к новым людям, и к интересным разговорам, так что волей-неволей стала поддерживать общую беседу.

Рисунки из книги М. Сизовой «История одной девочки»

О своих старых знакомых Галина Сергеевна сама рассказывала Сизовой, и та пересказывает миллионам своих читательниц:

«Актриса Тернова и её муж были людьми совершенно разных специальностей: его научные работы никак и нигде не соприкасались с репертуаром драматической актрисы. Но никогда ещё не встречала Галя другого дома, где искусство было бы такой насущной потребностью, как в этой семье. Здесь её приняли тепло и радостно. И с первого дня своего появления в этом доме Галя поняла, что здесь она найдёт то, чего так безнадёжно искала. Постепенно, изо дня в день, прибегая в этот дом и ведя долгие разговоры то с его хозяйкой, то с хозяином, Галя поняла, что требования её к своему искусству были законны, а желания неизбежны в творческом развитии каждого настоящего художника».

Казалось бы, об этих людях – семье Терновых, – оказавших влияние на Уланову, ничего не известно. По воспоминаниям балерины, когда они были на отдыхе на озере Селигер, муж актрисы, ученый Николай Сергеевич Тернов, во время прогулок на лодке поучал ее:

– Вы, Галенька, прислушивайтесь больше к своему внутреннему голосу и этому голосу верьте. И, если он скажет вам, что вы делаете что-то не совсем хорошо, ищите нового в своей работе, невзирая на похвалы. Но, если он говорит вам, что вы на правильном пути, не слушайте никого и идите по этому пути до конца. Художник имеет право верить самому себе. А главное, берите каждую новую роль как живой образ и наполняйте её настоящими чувствами. Этот образ должен быть для вас всегда новым и только вашим, улановским, свойственным только вам и только вашей актёрской личности…

Екатерина Ивановна, супруга ученого, тоже поддерживала подобные рассуждения, приводя в пример свою актерскую работу, ненавязчиво обучая ее приемам перевоплощения на сцене, вживания в роль:

– Чтобы овладеть ролью, надо почувствовать образ, как чувствуешь собственную жизнь.

И действительно: со сменой роли меняются костюм, причёска и грим, но зачастую не меняется манера исполнения и настрой, а значит, все партии исполняются статично, пусть даже и блестяще с точки зрения техники. Вот ведь задача: вместе со сменой внешней части сценического образа научиться меняться и внутренне! И балерина блестяще справилась с этой трудной задачей. Можно сказать, что благодаря в том числе и супругам Терновым Уланова научилась подстраивать «внутренний характер» под каждый танец, каждый образ. Что, в общем-то, в итоге и определило ее в условный пантеон богинь мирового балета.

Не станем анализировать, по каким причинам супруги Терновы опекали молоденькую балерину, вводя ее в элитное советское общество. Возможно, в этой дружбе были не только мотивы симпатии к талантливой девушке. Как признавалась Галина Сергеевна, часто после спектаклей они втроем пешком отправлялись ужинать к Терновым, у которых «в эти часы сходились обычно наиболее близкие друзья». Недолгие прогулки также были наполнены поучающими моментами. К примеру, балерина вспоминала диалоги, когда ей внушали:

– В отличие от других мастеров вашего искусства, хотя у нас были и есть замечательные, первоклассные балерины, вы можете давать образы, полные радости, и трогательные, полные глубокого лиризма. (Екатерина Ивановна)

– Но это ещё не всё, что вы можете. Я с полной уверенностью говорю вам, что вы сможете передать и глубокий трагизм и что в вашей палитре имеются краски шекспировских трагедий. (Николай Сергеевич)

Познакомившись с разномастными творцами гостеприимного дома Терновых, Галина со временем ощутила и себя полноценной художественной личностью, достойной стать частью творческого круга.

Загадку семьи Терновых нам объясняет Львов-Анохин, который пишет:

«Уланова стремилась к общению с драматическими актерами. Очень много дала ей дружба с умной и опытной актрисой Е. И. Тиме.

“Как часто после спектакля прямо из театра я уходила к Тиме, где всегда собиралось много народу, остроумного, жизнелюбивого, вечно спорящего об искусстве. Его любили глубоко и по-настоящему, без позы и аффектации – так, как только могут любить люди, для которых искусство не забава, а дело всей жизни. Здесь всегда было шумно и оживленно. Здесь всегда было много артистов, художников, поэтов и никогда не появлялось и тени отвратительного тона богемы, которую лишь безнадежная пошлость и каботинство могут отождествлять с искусством. Атмосфера духовного артистизма, интеллигентности и чистоты всегда царила в этом приветливом доме.