Агентурная разведка. Часть 8. Микст - Виктор Державин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Херовая.
— Что делать?
— В тот раз у него были с собой презервативы?
— У меня были.
— То есть он даже не думает об этом?
— Похоже.
— Дошло?
— Отлично. Я сбегаю за ними, так как где-то их забыла или с целью купить.
— Я тебе нужен? Справишься?
— Обоснование отличное. Никто из нормальных женщин не согласится без презерватива. А если он заартачится, то одним ударом я владею очень хорошо. Будь спокоен.
— А если у него есть презервативы?
— Тогда потребую денег за секс.
— А если у него и наличные есть?
— Тогда попробую на что-то обидеться, а в крайнем случае — удар и бегом оттуда.
— Или подстраховать?
— Я бы очень хотела.
— Я буду с Вильте.
— Жаль.
— Нино, есть несколько табу, и их переступить ни за что нельзя. Не нами эти правила писаны, и не потому, что тогда был моральный кодекс коммунистов. Такие же правила во всех таких организациях. Я это точно знаю.
— Ладно. Всё правильно ты говоришь. Но страховка мне нужна. Как-то побаиваюсь я его.
— Я тебя понял. Буду страховать. Разобрались. Насчёт Ника мысли всякие не мучают?
— Очень тяжко. Невыносимо просто.
— В чём себя винишь?
— Понимаешь, прояви я к нему чуть больше доброты, немного меньше жести — наверняка он был бы жив.
— Твоей вины нет совсем. Здесь именно моя вина. Только моя. Я его спровоцировал на такое. Он хотел подобраться к одному большому человеку, типа легко денег срубить. Я его остановил. Испугался за себя. Посоветовал потренироваться на неграх у себя в районе, типа попробовать себя в деле. Думал, Ник один раз огребёт по полной программе и успокоится. Вот он и попробовал.
— Ты его подвёл под это?
— Я.
— И как ты после этого спишь?
— Сплю отлично, но, когда просыпаюсь, разные мысли мучают.
— Ты ему конкретно что-то говорил?
— Я ему толковал о том, что прежде, чем заниматься серьёзными людьми, надо попробовать сделать лучше своему району, заодно денег заработать. То есть ничего конкретного не было. Но ему явно понравилась эта идея.
— Не ругай себя. Виноват только он сам. Хотя жаль его. Он был не такой плохой парень.
— Он? Он был урод.
— Ну не совсем так, как ты говоришь.
— Стоп! Тебе задача: я сейчас расскажу тебе одну короткую историю, и ты охарактеризуешь мне человека.
— Какую? Я чего-то не знаю?
— Сидит человек и смотрит Ютьюб. А там горящие танки, БМП, БТР нашей с тобой армии. Кадры, как невероятно грязных наших солдат и офицеров на носилках грузят в медицинские машины, вертолёты, как тащат их, капельницы болтаются. Как один солдат-срочник чёрными руками жуёт кусок белого хлеба, и явно видно, что он давно ничего не ел. Это видно любому нормальному человеку. Вот сидит человек, смотрит такое и ржёт, радуется. Неподдельно ржёт, скотина. Что скажешь о таком животном?
— Это ты про Ника?
— Про него.
— Значит, туда ему и дорога.
Эта часть разговора с Нино не была спонтанной. Я командир для неё, должен чувствовать настроение своих подчинённых и вовремя принимать меры.
Нетрудно было догадаться, что Нино тяжело перенесла известие о гибели Ника. Я это понимал, но умышленно давал ей время на тяжёлые мысли. Хорошо понимал, что убить человека (пусть даже в фигуральном смысле слова) не так просто.
У утончённых людей, к коим я, несомненно, причислял и Нино, это могло вызвать и депрессию, которая, как известно, может длиться долго. Иной раз из неё люди не могут выйти вообще, а иной раз это перерастает в болезнь, изредка тяжёлую. Это не шутки. Душевные болезни плохо лечатся, это все знают.
И вот как должен в таких случаях поступать нормальный командир?
Нас этому учили. Обязательно надо побеседовать, лучше провести индивидуальную беседу, как только позволит обстановка. А тут ещё женщина, да такого воспитания и профессии. Поэтому я принял решение выбить у неё основания для самобичевания. Как? Просто и надёжно — взвалить вину на себя, тем более это действительно моя вина. Далее надо подвести под это дело и мораль, и нравственность. Для развитой души это обязательно. Тем более что всё, что я ей сказал, — это чистая правда. Нигде сам душой не покривил. Я честен. К хорошим воинам у меня такое отношение. К нормальным подчинённым не ко всем одинаковое. К уродам, которых тоже ранее хватало, — по заслугам и без подробностей.
Это тоже часть работы нелегального резидента. Заниматься своим личным составом надо постоянно, следить, заботиться, вникать в их голову и душу. Тогда твой подчинённый любую задачу выполнит и ни за что не подведёт своего командира.
— Я хотел ещё поговорить с тобой по одному личному, но слишком опасному вопросу. Ты не против?
— Загадочно. Ричард?
— Угадала.
— Что тебя интересует?
— Суть твоей политики по отношению к нему.
Нино несколько картинно и, как мне показалось, нервно рассмеялась.
— Очень просто. Он крайне безответственный человек. Скажу очень грубо: он хочет изысканно трахаться и больше ничего. У меня задача противоположная: я хочу стать его женой. Если не получится, хочу от него отдалиться и искать себе мужа. Нормального мужика хочу иметь. Работящего, но не быдло. Деньги? Мне много не надо, хотя желательно. В принципе, Ричард — это мечта любой нормальной женщины. Если возьмёт замуж — будет счастлив, когда увидит, насколько я покладистая буду в браке. В противном случае хочу, чтобы он меня ударил. Я очень хорошо это отыграю, и если у него есть хоть какие-то чувства ко мне, то он непременно приведёт меня под венец. Но, повторюсь, без чувств он мне не нужен, лучше я найду кого-то попроще.
— А если забеременеть?
— Он очень осторожный, и я сама так не хочу. Это принципиально. Это для меня унизительно.
— Очень сложно. Ну а если у тебя не получится с Ричардом, то каков образ твоего мужчины?
— Военный. Я это поняла. Такой, как Рон. Жёсткий и умный, но нежный и добрый с женщинами. Совсем не быдло, точнее, ровно наоборот.
Я как чувствовал!
— Рон добрый и нежный?
— Да. Он потрясающий мужчина.
— Но его бывшая жена другого мнения.
— Она ничего не поняла. Она думает, что вышла замуж — и можно расслабиться. А Рону, как я поняла, такой секс поперёк горла встал. Он очень отзывчивый. Он с женщинами умеет обращаться. Если с Ричардом дело зайдёт в тупик, то Рон
