Черный кофе со льдом - Марина Серова

Уже перевалило за одиннадцать. Катя-Анжелика так и не появилась. Юмор Соколова стал меня напрягать. Я решила распрощаться и покараулить мою подопечную из машины. Заодно смогу узнать, как встретится Соколов с Катей, какова будет его реакция на ее появление. А что она все-таки появится, я почему-то теперь была уверена. Интуиция.

Александр уловил, что я собираюсь откланяться, и стал просить мой номер телефона.

— Пожалуй, не стоит, — решительно ответила я.

— Не лишайте меня надежды, Светочка! Возьмите хотя бы мой.

Он быстро написал на салфетке свой номер и чуть ли не силком впихнул его мне в руки. Ну что же, не исключено, что он мне пригодится.

— Завтра позвоните? — умоляющим тоном спросил он.

— Нет, лучше во вторник. Или даже в среду, — сказала я, чтобы отделаться от навязчивого поклонника. Если бы он знал, кто я и какого рода у меня к нему интерес, наверное, его тон сильно бы изменился.

— Два дня? У вас нет сердца.

— До свидания. — Я встала и направилась к выходу.

Пусть думает, что я стерва. В этом, конечно, есть доля правды. Но в настоящий момент я просто детектив при исполнении.

Путь к выходу из бара не занял много времени, моя рука уже тянулась к дверной ручке, как вдруг дверь неожиданно распахнулась, и я столкнулась нос к носу с Катей. Она даже меня слегка задела.

— Извините. — Девушка уловила удивление на моем лице. У меня была секунда на размышление: остановить ее сейчас или последить. Я оглянулась: Соколов куда-то испарился, его не было ни за стойкой, ни за столиком. Значит, Катю можно смело «брать», он ничего не поймет. Тем более что он не знает, кто я такая. Просто две девушки разговаривают. А если он причастен к этой истории, то от меня не уйдет, если красотка будет в моих руках.

Я заслонила проход, и Катя никак не могла протиснуться. Надо пользоваться ситуацией, пока она не улизнула в дискотечный зал, где наш разговор мог бы привлечь гораздо больше внимания.

— Вас зовут Катя? Мне нужно с вами поговорить.

Теперь удивилась девушка. Но она пока ничего не поняла: тревоги ее лицо не выражало. Она оглядела меня, и мой вид ее покорил. Не зря столько времени проведено у зеркала.

— Давайте отойдем в сторонку. — Мы удалились к лестнице, спускающейся в гардероб.

Я решила взять ее напором, не давая опомниться.

— Меня зовут Татьяна. Я — частный детектив. Вспомните, где вы были в прошлую субботу вечером.

— А в чем дело? — Катя явно занервничала.

— Просто ответьте на мой вопрос.

— Частный детектив?

— Может, удостоверение показать?

— Не надо. Я сама могу, какую хочешь, корочку предъявить. Вы не можете мне ничего сделать.

— Нет. Не могу.

— Отлично. Тогда пропустите. Я не собираюсь с вами разговаривать.

Но я не отступала:

— Расскажите, кто вас попросил привести на квартиру двух мужчин в прошлую субботу?

Катя разволновалась не на шутку, но пыталась скрыть волнение за деланой бравадой и даже нахальством. Я заслонила ей путь к отступлению, чуть ли не прижав ее к перилам.

— Это что — преступление? Стоите тут, мозги мне парите.

— Было бы что парить, ты бы туда не пошла одна с двумя мужчинами и вообще не ввязалась бы в эту историю.

— Таня из полиции нравов, а по виду-то и не скажешь.

Девушка попалась вредная, говорить не хотела. Припугнуть ее, что ли?

— Если я завтра эту кассету отнесу в милицию, мало тебе не покажется. Знаешь, какой срок за шантаж дают?

— Не знаю я ничего про кассету, и все тут, нечего меня на понт брать, — огрызнулась Катерина.

Фу, какой жаргон.

— Ну, конечно. У твоей тети на квартире тебя снимали на видео, а ты даже и не знаешь.

На лице Кати мелькнуло выражение «дело — дрянь».

— Пустите, мне нужно позвонить.

— К адвокату тебе еще рановато, успеешь, — грубовато ответила я.

И вдруг она отчаянно, изо всех сил толкнула меня, да так, что я скатилась по ступенькам лестницы. Поделом тебе, суперледи, никогда нельзя расслабляться. Поднимаясь на ноги, я увидела, как Катя что есть мочи бежит к двери, ведущей на улицу. Несмотря на боль, я рванула за ней, перелетая через две ступеньки. Она уже выскочила наружу. Если я ее сейчас упущу, то она затаится, и я ее больше не найду. Значит, упускать нельзя. Я скинула на ходу дорогущие босоножки на высоком каблуке и побежала босиком.

Выскочив на улицу, я увидела, как девушка стремительно удаляется в направлении близлежащего парка. Разумно: парк не освещается, темнота там, должно быть, хоть глаз выколи, решила, значит, спрятаться где-нибудь в зарослях. Слегка прихрамывая, я побежала за Катериной. Расстояние между нами стремительно сокращалось. Но перехватить беглянку перед входом в парк мне не удалось: она все-таки проскочила туда. На бегу я выхватила из сумочки фонарик (у меня всегда под рукой самое необходимое) и вбежала в ворота парка вслед за девушкой.

Но на темных аллеях и тропинках парка никого уже не было видно. Наверное, она свернула в кусты. Молодец! Но от меня так просто не уйдешь. Я погасила фонарь, чтобы меня тоже не было видно, и, подойдя к ближайшим зарослям, куда она, по моим расчетам, должна была сигануть, остановилась. Теперь надо сконцентрироваться и стараться уловить каждый шорох.

Мое внимание привлек треск веток, раздающийся неподалеку. Осторожно ступая по траве, я кралась на звуки, как хищник за добычей. Но вот все вокруг стихло. Куда идти дальше, у меня не было ни малейшего представления. Еще один шаг — и под моей ногой предательски хрустнул засохший сучок. В следующую секунду прямо из-под куста у моих ног выскочила «моя беглянка», ударила меня ногой по колену (и без того больному, вот мерзавка!) и снова бросилась бежать. Я не успела ее схватить. Она неслась по газону и, должно быть, уже ничего не соображала от страха. Я снова включила фонарик и, хромая еще сильнее, припустилась за ней. Пытаясь увернуться от меня, Катерина металась и петляла, как заяц. Не знаю, сколько бы мы еще так бегали, но внезапно девушка споткнулась и со всего размаха рухнула в цветочную клумбу. Раздался приглушенный вскрик, затем стон, и все стихло. Я подбежала к клумбе, посветила. Ого, похоже, Катя приложилась головой о торчащий поливочный кран. Она лежала ничком и не подавала признаков жизни. Я осторожно перевернула ее на спину. Катя была без сознания, и все лицо у нее было в крови. Я даже не позлорадствовала. Достав из сумки платок, вытерла кровь. К счастью, ничего опасного — просто разбила нос и поцарапала щеку. Только бы не сотрясение! Осмотрев девушку внимательнее, я увидела, что одна нога у нее здорово ободрана. Тем временем Катерина очнулась и слабо застонала. Она попыталась было снова вскочить, но скорчилась от боли и рухнула в цветы. Кровь из носа лилась тонкой струйкой.

— Ну все, подружка, — сказала я спокойным тоном, — гонки окончены.

Она больше не пыталась убежать. Испуганно смотрела на свою одежду, залитую кровью, и, кажется, не понимала, что с ней произошло.

— Ничего-ничего, до свадьбы заживет, — заметила я. — А теперь давай-ка будь умницей. Я доведу тебя до машины и отвезу к себе. Окажу первую помощь, и мы, наконец, поговорим, как взрослые люди.

Я помогла Катерине подняться, крепко обхватив ее за талию, и мы похромали к моей машине. Сопротивляться девушка больше не пыталась: то ли поняла бессмысленность этого, то ли просто находилась в шоке. Мы, наверное, выглядели со стороны весьма странно. Редкие прохожие, попадавшиеся на улице в этот поздний час, сторонились. И ни один, между прочим, не предложил свою помощь. Благополучно доковыляв до машины, я буквально «сгрузила» Катю на переднее сиденье, села за руль и поспешила отъехать от клуба: мы уже начинали привлекать внимание охраны. Оказавшись на тихой улочке, я остановилась у обочины и взглянула на свою пассажирку. Она запрокинула голову и закрыла глаза. Я предложила ей платок. Катя взглянула на меня невидящим взглядом, но платок взяла и приложила к носу.

Я потерла свое больное колено, посидела немного, расслабившись. Затем сказала:

— Ну что, пора до хаты.

Девушка никак не реагировала. Я тронулась и поехала в сторону дома. Гонок на сегодня хватит. Попав наконец домой, я первым делом проводила Катерину в ванную комнату. Там помогла ей умыться, снять запачканную одежду. Дала запасной халат. Потом достала из шкафчика заморозку и побрызгала Кате в нос, чтобы остановить кровь. Промыла царапину на щеке раствором перекиси водорода. Все это время девушка отрешенно молчала, только морщилась от боли.

В гостиной я перебинтовала ей ногу.

— Как чувствуешь себя, спринтер? Голова сильно болит?

— Можно закурить? — слабым голосом спросила Катя. Ну наконец-то, заговорила. Значит, жить будет. Я молча протянула пачку сигарет, поставила пепельницу, села рядом и тоже с удовольствием закурила. Потом поднялась и направилась на кухню, предварительно спросив: